Абсолютное большинство времени существования человечества люди в качестве основного материла для изготовления своих орудий труда использовали камень, как сегодня металл или пластмассу. Только около шести тысяч лет назад в отдельных регионах ойкумены появились первые орудия, сделанные из металла (меди). Искусство изготовления орудий из камня совершенствовалось очень медленно, в течение десятков и сотен тысяч лет. Самые первые человеческие орудия (т.н. олдувайской культуры, возникшей около 2,6 млн. лет назад) представляли собой по сути просто подобранные в природе камни, которыми путем раскола на две части или оббивки придавалась форма, более удобная для использования в различных бытовых целях (острой гранью половинки расколотого камня разрезать шкуру мертвого животного, уплощенной стороной раздавить твердую скорлупу ореха и т.п.). Около полутора миллионов лет назад люди стали путем оббивки и сколов придавать подобранным камням уже более специфичную форму, предназначенную для эффективного выполнения работы строго определенного характера (резки, рубки, проколов и пр.) – так возникла сначала аббевильская, потом – более совершенная ашельская, культуры. Около 120 тыс. лет назад жившие в Европе и Западной Азии люди неандертальского типа посчитали, что искать в природе подходящие камни, которые можно превратить в орудия, трудно и непрактично. Они стали разыскивать выходы колкой породы и отбивать от нее заготовки (нуклеусы) дисковидной формы. Затем, ударяя сбоку по нуклеусу, они откалывали от него уплощенные куски, из которых затем получались гораздо более разнообразные и эффективные в использовании орудия, – так называемая мустьерская культура.
От неандертальцев технологию изготовления мустьерских орудий переняли и появившиеся в Африке, а оттуда около 45 тыс. лет назад начавшие расселяться по Азии и Европе, люди современного типа. Некоторое время, соседствуя с неандертальцами и даже заключая с теми смешанные браки (сегодня представители европеоидной и монголоидной рас имеют до 4 % неандертальских генов), они пользовались такими же орудиями. Но около 40 тыс. лет назад европейские люди современного типа, по первой изученной находке их останков из грота Кро-Маньон во Франции называемые теперь кроманьонцами, изобрели несколько иную технологию изготовления каменных орудий труда. Они стали добывать нуклеусы не дисковидной, а призматической формы. Первобытный мастер ударял по такому нуклеусу сверху, в результате чего с боков откалывались умеренно тонкие каменные пластинки. Из таких пластинок путем мелких сколок и крошения по краям (ретуширования) получались уже разнообразные орудия точной, правильной формы, очень удобные в использовании, хранении, транспортировке. Специфичность их применения и, следовательно, разнообразие еще более возросли по сравнению с орудиями мустьерской культуры. Усложнение каменных орудий позволяло теперь людям активно осваивать использование в быту других материалов: дерева и, в особенности, кости, из которых посредством обработки каменными орудиями тоже получались новые орудия – для более тонкой работы, а также украшения и произведения искусства. Первые изученные артефакты этой новой первобытной технологии изготовления орудий были найдены в 1860 — 1863 гг. в пещере Ориньяк (Aurignac) в регионе Окситания на юго-западе Франции. В начале XX в. изучением орудий из пещеры Ориньяк занимался французский католический священник и археолог по совместительству Анри Брёйль, который и выделил характерные для новой палеолитической культуры признаки. По названию пещеры эта культура получила название ориньякской.
С появлением ориньякской культуры начинается выделяемая археологами и историками эпоха позднего или верхнего палеолита. Для позднего палеолита характерны орудия, изготовленные еще простыми способами оббивки и сколов, но имеющие уже точную специализированную форму, а не представляющие собой просто обработанные для удобного использования в хозяйстве куски камня. Также для позднего палеолита характерно многообразие культур. Классическая ориньякская культура была распространена на юго-западе современной Франции и просуществовала примерно до XXIX тысячелетия до н.э., однако на позднепалеолитических стоянках других областей Европы и Западной Азии, а также более позднего времени, обнаруживаются сходные по общей технологии изготовления орудия, отличающиеся от классических ориньякских некоторыми внешними особенностями, количественным соотношением разных типов орудий. В широком смысле их тоже относят к ориньякской культуре, хотя чаще используют для обозначения местные названия (Гримальди, Сунгирь и др.). В 30-е гг. XX в. археолог Д. Пейрони, исследуя находки с плато Перигор французского департамента Дордонь, обнаружил удивительный феномен: самые ранние ориньякские орудия оказались более похожими на самые поздние, чем относящиеся к периоду времени между ними. Для ранних орудий, по одному из мест находок названных еще А. Брёйлем шательперонскими, и для поздних, названных граветтскими, была характерна затупленность с одной стороны. Д. Пейрони посчитал, что поздний палеолит начинался с двух разных культур: шательперонскую и граветтскую он объединил в перигорскую, и высказал предположение, что классическая ориньякская культура принадлежала другим популяциям людей, пришедшим из другого региона и на несколько тысячелетий вытеснившим перигорцев. В то же время между временем шательперона и граветта около девяти тысяч лет, и трудно представить, чтобы все это время перигорцы могли жить, не ассимилировавшись среди ориньякцев и не оставив никаких артефактов своей культуры. Дискуссии о том, является ли перигорская культура самостоятельной или же представляет собой просто местные и временны́е разновидности ориньякской, продолжаются до сих пор. Люди шательперонской культуры наряду с орудиями, изготовленными по позднепалеолитической технологии, продолжали еще пользоваться и некоторыми орудиями мустьерского типа, а также некоторые последние неандертальцы тоже уже пользовались шательперонскими орудиями.
Примерно в то же время, когда в Европе зарождалась позднепалеолитическая ориньякская культура, происходит массовое исчезновение главных носителей культуры мустье – неандертальцев. Относительно причин этого существуют лишь теории, по наиболее популярной из которых неандертальцы выродились и вымерли вследствие катастрофического извержения около 39 – 40 тыс. лет назад вулкана Флегрейские поля на юго-западе Апеннинского полуострова, а также других вулканов, в частности, Казбек на Кавказе. Пепел, поднявшийся в атомосферу, вызвал сильное снижение температуры на планете при том, что Земля в то время уже переживала очередную ледниковую эпоху, кроме того, пепельный осадок вызвал массовую гибель растительности в Европе и Западной Азии, что привело и к гибели питавшихся ею крупных травоядных животных, на которых охотились неандертальцы. Оскудение охотничьих угодий привело к быстрому сокращению численности неандертальского населения, и к тому времени как экосистема восстановилась (примерно через сто лет), остались лишь очень небольшие и разрозненные популяции неандертальцев, которых уже недоставало для долгого поддрежания существования вида. Освободившиеся территории заселили люди современного типа (Homo sapiens), и именно им принадлежали все верхнепалеолитические и более поздние культуры, включая ориньякскую.
Ориньякская и сходные с ней культуры просуществовали до XIX тысячелетия до н.э., в основном охватывая Западную, Среднюю, Южную и Юго-Восточную Европу. Самые удаленные от области основного распространения находки схожих с ориньякскими орудий сделаны в России: на стоянке Сунгирь во Владимирской области у впадения одноименного ручья в реку Клязьму, Костёнки и Борщёво в Воронежской области, в ныне не существующей Каменномостской пещере Адыгеи, а также в Денисовой пещере Алтайского края (таким образом, выходя за пределы Европы).
Наиболее распространенной породой для изготовления орудий ориньякской культуры был, как и в более ранние палеолитические периоды, кремень, обладавший необходимой колкостью. Ориньякцы изготовляли из камня ножи, острия, наконечники для копий, резцы для разрезания шкур, скребки для удаления шерсти с кожи добытых животных. С помощью камня они обрабатывали кость, изготовляя из нее также наконечники для копий, иглы для шитья и другие орудия.
Весь период существования ориньякской культуры приходится на Последнюю ледниковую эпоху – время, когда климат на планете был намного холоднее и суше, чем теперь, и именно на ориньякский период приходится Последний ледниковый максимум – наиболее холодная ее часть 26 – 19 тыс. лет назад. Север Евразии и Северной Америки скрывала гигантская ледяная шапка; под ней находились бóльшая часть территории современной Британии (а юг Британии из-за снижения уровня моря был соединен с Европейским континентом перешейком), весь Скандинавский полуостров, Прибалтика, половина Восточно-Европейской равнины, в том числе время от времени лед покрывал и район, в котором сегодня расположена Москва. Южнее ледника от Атлантического до Тихого океанов по Евразии были раскинуты огромные пространства тундростепей – высокотравных лугов преимущественно со злаковой растительностью, быстро отраставшей в течение довольно жаркого лета и отмиравшей к наступлению очень холодной и ветреной, малоснежной зимы. Питаясь этой растительностью, по тундростепям бродили многочисленные стада травоядных животных, часть из которых сохранилась в степных и тундровых биотопах до сих пор, но большинство которых к настоящей эпохи вымерло: бизоны, быки-туры, мамонты, северные, благородные и большерогие олени, лоси, овцебыки, верблюды, сайгаки, дикие лошади. За ними охотились различные хищники: пещерные львы, пещерные гиены, волки, несколько видов медведей. Мясо крупных копытных животных, в особенности первобытного бизона (называемого также степным зубром), оленей и лошадей служило основной пищей и населявшим Евразию во время Последней ледниковой эпохи палеолитическим людям. В отличие от неандертальцев мустьерской эпохи, которые, как показали исследования, предпочитали убивать добычу, нанося удары массивными копьями в прямой схватке, физически менее мощные люди ориньякской культуры метали в добычу более легкие копья с расстояния. Об этом свидетельствуют меньшего размера, чем мустьерские, каменные или костяные наконечники копий, а также сохранившиеся наскальные изображения.
Люди позднего палеолита жили общинами в несколько десятков человек, находившихся в родстве друг другу, проводя лето, как правило, в одном районе, а зиму в другом, поскольку были вынуждены переселяться вслед за сезонными миграциями служивших им пищей копытных животных. В качестве жилища часто использовали, как и люди более древних культур, пещеры, но также собственноручно возводили шалаши, землянки, укрытия из шкур, создавая небольшие поселения. Плотность расселения палеолитических общин была редкой: на слишком ограниченной территории люди не могли бы прокормиться, поскольку животным, на которых они охотились, требовались достаточно обширные пастбищные угодья. Общины, жившие в относительной близости друг от друга и связанные дальней общностью происхождения, брачными узами, договорами о совместных усилиях на охоте, в противостоянии природным катаклизмам, взаимной поддержке, составляли племя. Простота уклада жизни исключала оформление института власти как таково, складывание сложных социальных норм, отчетливого представления о собственности: правоспособность члена общины определялась степенью его сознательности (в зависимости от конкретных обстоятельств недостаточно взрослому или опытному в сложной ситуации бывалые могли и прямо указать, что надо делать или чего не надо, равные по возрасту или опыту советовались друг с другом, как поступить), всем хозяйством, имуществом, орудиями труда общинники владели вместе, то есть, каждый брал ту вещь, которая в данный момент требовалась прежде всего ему, а выполнив работу, оставлял ее для других. В одиночку в суровых условиях эпохи палеолита выжить человеку было крайне трудно, поэтому никто не мыслил себя вне своей общины, привычным и естественным образом прислушивался к советам и указаниям более старших и опытных, в связи с чем пожилые члены общины фактически организовывали ее быт. Общинные отношения регулировались устоявшимися неписаными обычаями и практическим смыслом.
Первобытные люди не могли оставить после себя письменных памятников, поэтому об институте семьи и брака у людей позднего палеолита, в том числе ориньякцев, можно судить в основном лишь изучая взаимоотношения в среде народов, до сих пор находящихся на первобытном уровне социального развития. Некоторые из современных первобытных племен вообще не имеют никакого представления о браке: либо в общине существует абсолютная половая свобода, либо в определенный период времени в году все мужчины и женщины вступают в беспорядочные связи друг с другом, а потом община совместно воспитывает родившихся и даже не знающих своих конкретных отцов (а иногда и забывающих, какие именно женщины были их матерями) детей. Однако у большинства первобытных народов, даже с совершенно примитивным уровнем социальной организации, первичный институт брака все же существует. Разумеется, это не семья в современном понимании этого слова: просто каждому мужчине и каждой женщине отводится отдельный постоянный партнер, что предотвращает развитие подрывающей внутреннее единство общины половой конкуренции. Обыкновенно привыкшие удовлетворять половую потребность только друг с другом мужчина и женщина начинают особенно симпатизировать друг другу, больше помогать друг другу в бытовых делах, больше внимания, чем другие члены общины, уделяют своим родившимся детям, хотя воспитание подрастающего поколения в палеолитическую эпоху все равно было коллективным делом (каждый старший член общины по мере знаний, умений и возможности заботился о младших, следил за их безопасностью, обучал премудростям древнейшего быта). Дети не отделялись резкой чертой о взрослых. Конечно, и в палеолите существовало представление о совершеннолетии, люди прекрасно видели, что до определенного возраста их сородичи не имеют достаточно силы и разума, чтобы самостоятельно охотиться, стеречься опасностей, вступать в брак, выполнять сложные работы, разбираться в вопросах устроения быта, а также люди каменного века, как и современные, испытывали нежность к представителям младшего поколения, инстинктивное стремление оберегать и защищать их. Но палеолитические дети не отстранялись от взрослого общества, точнее, общество того времени видело в них таких же своих полноценных членов, хотя и имеющих ограниченные возможности, особо нуждающихся в защите и поддержке; дети свободно общались со всеми взрослыми, в меру сил и навыков помогали им в быту, не существовало какого-либо особого этикета общения между детьми и взрослыми, «взрослых» и «детских» тем для разговора.
В пещере Шове на юге Франции, которую люди населяли в период от 37 до 28 тыс. лет назад (после чего вход в нее был перекрыт обвалом) обнаружены сохранившиеся следы ребенка и волка либо древней собаки, расположенные рядом и оставленные, вероятно, в одно время. Это позволяет предположить, что люди ориньякской культуры если еще не одомашнили собаку по-настоящему, то как минимум уже приручали волков.
Для всех позднепалеолитических культур, в том числе для ориньякской, характерно бурное развитие первобытного искусства: освоение новой технологии обработки камня позволяло теперь вытачивать из кости, дерева и разнообразные тонкие орудия для художественной деятельности. Долгое время считалось, что в более ранние первобытные периоды искусства как такового не существовало вообще, однако не столь давние исследования показали, что уже неандертальцы-мустьерцы расписывали стены пещер, в которых жили, узорами, выцарапывали рисунки на костях животных. А также на стоянке еще более древней ашельской культуры был обнаружен расписанный схематичными линиями камень. Однако люди ориньякской культуры занимаются уже настоящим творчеством, красочно расписывая стены своих жилищ, предметы обихода, одежду всеми способами, которые только были доступны в палеолитическую эпоху. В пещере Ла-Ферраси на плато Перигор обнаружены конутрные рисунки голов животных на известняковых плитах, в пещерах Лоссель – рельефные изображения животных, бросающего копье охотника, неких женщин. В пещере Абри-Бланшар обнаружена часть кости орлиного крыла, на которую нанесены засечки, по некоторым предположениям, являющиеся отметками лунных циклов. Относящиеся к ориньякскому периоду подобные отметки находят и на костях, камнях, стенах в других пещерах. Во многих пещерах стены разрисованы изображениями различных животных и охотящихся на них людей. Краску для художества первобытные мастера добывали, смешивая различные природные материалы (древесный уголь, землю, насыщенную минералами).
Но самыми оригинальными произведениями ориньякского искусства являются, пожалуй, первые «палеолитические венеры» — изображающие женское тело фигурки, выточенные из мягкой породы или кости. У ориньякских «венер» подчеркнуты женские телесные атрибуты: отчетливо по сравнению с остальной фигурой изображены стройная талия либо, наоборот, полный живот (вероятно, символизирующий деторождение), грудь, бедра. Назначение «венер» до сих пор остается неясным. В целом, исследователи полагают, что их изготовление было связано с существовавшим в первобытные времена неким культом женщины-матери. Существование такого культа косвенно подтверждается распространенностью у многих народов, еще остающихся либо до сравнительно недавнего времени остававшихся на первобытном или полупервобытном уровне социального развития, матрилинейности: приоритет в родстве определяется не по мужской, а по женской линии (т.е., каждый человек считается принадлежащим к роду своей матери, а не отца). До недавнего времени многие ученые даже полагали, что в первобытном обществе господствовали матриархальные отношения: женщины были фактическими лидерами в общине, однако проведенные затем более тщательные исследования, наблюдения за жизнью современных первобытных племен показали, что в палеолите скорее существовало половое равноправие. Слишком резкого разделения труда на мужской и женский не существовало: мужчина тоже умел обращаться с костяной иглой и нитками из жил животных, а женщина – бросить копье в добычу. Конечно, по причине определенной разницы в средней физической силе и половой психологии мужчины все-таки предпочитали делать самую тяжелую работу, а женщины – самую кропотливую.
Вопреки устоявшимся со второй половины XIX в. и закрепленным в популярной художественной литературе представлениям о людях позднего палеолита как о бесстрашных и суровых воинах, ведущих бесконечные бои то с враждебными племенами, то с дикими зверями, они отнюдь не отличались воинственностью. В то время еще не существовало производящего хозяйства, каждая община, каждое племя целиком зависели от объективных условий окружающий среды. Не было бедных и богатых общин и племен: когда на окружающих территориях хватало пищи, люди жили сытно и весело, когда охотничьи угодья оскудевали, все племена страдали от голода. Как показывают поздние исследования палеолитических стоянок, у первобытных людей существовали предметы, имевшие особую ценность (редкие камни, морские раковиныи т.п.), и даже велась примитивная межплеменная торговля, но это еще не имело важного значения для благосостояния племен. Отсутствие соперничества за богатство, которого в полном смысле этого слова просто не существовало, исключало возникновение кровопролитных конфликтов, а убивать друг друга внутри одного племени или одной общины люди едва ли могли как по психологическим (все друг друга знали с детства, вместе жили, вместе преодолевали трудности борьбы с окружающей стихией и потому привязывались друг к другу), так и по прагматическим причинам (смерть кого-либо из членов общины означала потерю лишних рабочих рук, так важных в суровых условиях каменного века). По социальному характеру позднепалеолитические люди скорее напоминали живущих в сходных условиях современных бушменов из засушливых саванн и пустынь Южной Африки, считающихся одним из самых миролюбивых народов на планете. Конфликты и войны между племенами могли происходить при оскудевании охотничьих угодий, когда вымирали или уходили слишком далеко копытные животные, общины испытывали нужду в расширении охотничьей территории, и им приходилось в том числе заходить в чужие угодья, хозяева которых тоже страдали от недостатка добычи. Также в голодное время община могла избавляться от лишних едоков: еще не способных трудиться маленьких детей умерщвляли, а потерявшие силы старики уходили из жизни добровольно, например, просто покидая общину и через некоторое время где-нибудь вдали погибая от истощения. Однако такие крайние бедствия все же происходили не слишком часто.
Сходность природных условий, однообразие быта способствовали широкому распространению культуры ориньякского типа среди палеолитического населения очень обширных территорий, а также очень долгому – в течение десятков тысяч лет, ее сохранению. Однако разные племена, носившие ориньякскую культуру, вовсе не обязательно были генетически родственны друг другу. В разных пещерах и первобытных захоронениях сохранилось немало останков ее носителей. Большинство их имеет кроманьонский тип европеоидной расы, который ныне в чистом виде не существует, однако черты которого в значительной степени сохранились у народов, населяющих сегодня Балканский регион и Кавказ. Однако при раскопках ориньякских стоянок и поселений время от времени обнаруживаются и останки людей, имеющих выраженные негроидные или австралоидные черты, вероятно, унаследованные от первых проникших в Европу из Африки и Западной Азии людей современного типа.
На территории России самыми известными и богатыми из исследованных стоянок людей культуры ориньякского типа являются Сунгирь во Владимирской области и Костёнковско-Борщёвский комплекс в Воронежской области. Сунгирь особенно знаменита оставленными не менее 30 тыс. лет назад погребениями взрослого мужчины и двух детей в сложно украшенной одежде (сама одежда, конечно, не сохранилась, но сохранились позволившие реконструировать ее покрой украшающие детали, например, до десяти тысяч бус из бивней мамонта), другими костными останками живших в разное время на ней людей, а также оригинальным прибором для изготовления веревок в виде кости с просверленными лунками. В районе сел Костёнки и Борщёво обнаружен целый ряд позднепалеолетических стоянок разного времени с пятью захоронениями людей, отчетливыми останками жилищ в виде шалашей и землянок на каркасе из костей мамонта, имевших внутри очаги и использовавшиеся, вероятно, как хранилища, специально выкопанные ямы. Также там были найдены использовавшиеся обитателями стоянок украшения: браслеты, налобные обручи, фигурные подвески, нашивки для одежды и даже морские раковины с берегов Черного моря, что свидетельствует о существовании первобытной торговли. В хозяйстве обитатели костёнковско-борщёвских стоянок использовали обожженную глину, возможно, для внутренней обмазки ям. Ценными находками являются обнаруженные на стоянке «Костёнки-1» десять «палеолитических венер». Обнаруженные на стоянках целые скелеты хищных животных: волка и песца, рядом с инструментами для снятия и выделки кожи указывают на то, что из их шкур костенковцы шили одежду.
Нельзя недооценивать интеллектуальный потенциал людей каменного века. Жили в условиях холода, постоянного труда и еще успевали заниматься творчеством! Если отправить группу из современных людей в то время, никто не выживет и не вырежет статуэтку, не нарисует картины на стенах пещеры!?
Занимательно, дочитал с удовольствием! Спасибо!
класс! классно! отлично!
«до десяти тысяч бус из бивней мамонта»… Сильно, принимая во внимание, что всё это примитивными орудиями.