Пионер российской генетики – Николай Вавилов (часть III)

В 1939 г. Николай Вавилов во главе сельскохозяйственной группы Северо-Кавказской комплексной экспедиции Академии наук СССР посетил высокогорные районы Осетии, исследовав Цейский ледник и Мамисонский перевал. Но с этого же года принципиальный ученый окончательно попадает в немилость сталинской партийной верхушке, уже привыкшей к неукоснительному следованию ее политике всей жизни страны. На руководителя ВИРа шли написанные представителями его ближайшего окружения явно по указанию органов политической безопасности доносы. С этого же года его жена и верная соратница Елена Вавилова-Барулина из-за тяжелого полиартрита стала инвалидом 1-й группы. В преддверии VII Международного генетического конгресса, который должен был проходить в Москве, биолог Исаак Презент, активно занимавшийся разработкой «марксистской методологии» в науке и горячо поддерживавший деятельность Т. Лысенко, направил председателю советского правительства В. Молотову записку, в которой, не стесняясь в выражениях, «предупредил» о растущей популярности в СССР «капиталистической генетики», сообщил о якобы провокационном поведении защищающего ее Н. Вавилова и предостерег от того, чтобы академик мог занять кресло председателя в конгрессе. Как утверждал И. Презент, Н. Вавилов и его сторонники при своем категоричном неприятии выработанных Т. Лысенко и другими симпатизирующими сталинскому курсу учеными постулатов, могли на конгрессе демонстративно представить советскую науку притесненной и попытаться укрепить свои позиции за счет международного скандала. В записке И. Презент откровенно заявил, что поведение Н. Вавилова и его сторонников невозможно терпеть. На ней поставил подпись и занимавший должность вице-президента ВАСХНИЛ Т. Лысенко. Советские власти потребовали от организаторов конгресса, чтобы тот проходил в строгом соответствии с научной программой, разработанной Т. Лысенко, в результате чего Международный комитет по его организации принял решение о проведении его в другой стране.

В ночь с 20 на 21 ноября 1939 г. Н. Вавилов встретился с самим И. Сталиным, который в мрачном тоне указал академику на бесполезность его исследовательской деятельности и о том, что страна нуждается в повышении урожайности. На возражения ученого и его уверения, что генетические исследования очень важны для агрономической науки и принесут огромную пользу советской стране, вождь Партии не отреагировал.

6 августа 1940 г. во время очередной экспедиции, проводившейся по поручению Народного комиссариата земледелия СССР, Н. Вавилов был арестован в украинском городе Черновцы с санкции Народного комиссара внутренних дел Л. Берии и Прокурора СССР М. Панкратьева по подозрению в организационно-вредительской деятельности в народном хозяйстве, связях с внутрипартийной оппозицией Л. Троцкого и антисоветскими силами за рубежом. Ученый был перевезен в Москву и заключен во внутреннюю тюрьму НКВД. Следствие над ним проводили сотрудники Главного экономического управления НКВД Александр Хват и Султан Албогачиев. По нескольку раз в сутки, в том числе по ночам, академика выводили из камеры на допросы. Поначалу Н. Вавилов отвергал все выдвинутые против него обвинения, но в конце концов, сломленный давлением, угрозами, бессонницей, согласился признаться во вредительстве, якобы совершенном им по указанию расстрелянного в ходе Большого Террора бывшего народного комиссара земледелия, тоже члена ВАСХНИЛ, Я. Яковлева. На несколько месяцев допросы были прекращены, и Н. Вавилов за это время написал в камере очередную книгу, посвященную истории земледелия. Однако увидеть свет этому труду не удалось: рукопись была уничтожена по решению НКВД. Тщетно обращался лично к В. Молотову и Л. Берии, прося освободить крупнейшего генетика СССР и России из-под ареста, его брат Сергей Вавилов – выдающийся советский физик.

Ряд ученых, в том числе биолог Е. Якушевский и основоположник советской агрохимии Д. Прянишников, открыто выражали возмущение бесцеремонным арестом и заключением Н. Вавилова и резко обличали коллег, поспешивших отречься от выведшего советскую науку на передовое место в мире академика. Однако при содействии государственных и партийных органов ведущие места в советских агрономических учреждениях уже занимали сторонники Т. Лысенко. Особенно яростно защищавший Н. Вавилова Е. Якушевский был откомандирован из Москвы на селекционную станцию в Ростовскую область. Весной 1941 г. прошли аресты других советских генетиков и селекционеров, которые теперь рассматривались как упорствующие приверженцы «буржуазной науки». После этого следствие начало фабриковать дело об их с Н. Вавиловым организованном соучастии в действиях, направленных на подрыв советской экономики. Н. Вавилова вновь начали допрашивать, вменяя ему сотрудничество с некоей антисоветской «Трудовой крестьянской партией», вымышленной НКВД для формального оправдания репрессий против неугодных режиму занятых в сельском хозяйстве людей еще в конце 20-х гг. Ученого перевели в переполненную общую камеру. В июне 1941 г. по указанию следствия «экспертная комиссия специалистов», члены которой назначались после утверждения Т. Лысенко, написала на Н. Вавилова характеристику как на научного деятеля, в которой, конечно, представила его с самой плохой стороны. К моменту суда академик был обвинен в участии еще в одной вымышленной НКВД правооппозиционной организации, широкомасштабном вредительстве, направленном на развал «социалистического земледелия» и колхозного строя в СССР, связях с белой (контрреволюционной) оппозицией за рубежом и передачу той сведений, являющихся государственной тайной.

Суд состоялся 9 июля 1941 г. – уже после начала Великой Отечественной войны, когда германские войска стремительно захватывали западные области СССР и уже угрожали Ленинграду. На общей волне чрезвычайных мер, введенных в связи с войной по всей советской стране, процесс над одним из самых выдающихся деятелей советской науки проводился в экстренном порядке Военной коллегией Верховного суда СССР. На суде не присутствовали ни защита, ни свидетели, только сам Н. Вавилов и трое военных судей. Вину во вменяемых ему преступлениях ученый признал лишь частично. Наскоро судебная коллегия приговорила его к смертной казни. 26 июля 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР отклонил его прошение о помиловании.

Исполнять смертный приговор органы НКВД и Прокуратуры, однако, не спешили. Скорее всего, советское руководство и не преследовало цели физического устранения гениального ученого, на весь мир прославившего советскую науку, а только рассчитывало сломить его волю и заставить в конце концов признать правоту теорий, разработанных Т. Лысенко и других внедрителей социалистических идей в естествознание. В Москве в тюрьме НКВД Н. Вавилов содержался до 15 октября 1941 г., когда в связи с подходом к советской столице немецких войск и начавшейся эвакуацией не был этапирован в тюрьму Саратова – города, в котором он когда-то начинал свои грандиозные научные изыскания. Там около года он провел в подвальной камере для смертников вместе с другими репрессированными учеными философом И. Лупполом и лесотехником И. Филатовым. За все это время осужденных ни разу не выводили на прогулку. Из-за возникшего в связи с военной нагрузкой продовольственного дефицита в стране питание заключенных было сокращено до минимума. Пользование услугами тюремного магазина, передачи и свидания с близкими приговоренным к смерти были не положены. Истощившийся до состояния дистрофии Н. Вавилов два раза попадал в тюремную больницу.

23 апреля 1942 г. научное Лондонское Королевское Общество избрало Н. Вавилова, томившегося в ожидании расстрела в тюремном подвале Саратова, свои иностранным членом. Великобритания была наряду с СССР одним из ведущих участников Антигитлеровской коалиции, более того, фактически председательствовала в ней. 25 апреля 1941 г. ученый направил заявление народному комиссару внутренних дел Л. Берии, в котором отказался от всех выдвигавшихся против него обвинений, сообщил, что дал признательные показания, не выдержав тяжелого давления со стороны следствия, просил о смягчении своей участи, предоставлении работы по специальности и разрешения видеться с семьей. 13 июня 1942 г. первый заместитель главы НКВД В. Меркулов направил председателю Военной коллегии Верховного суда СССР В. Ульриху ходатайство о замене Н. Вавилову смертной казни на двадцать лет заключения в исправительно-трудовой лагерь в связи с тем, что ученый может быть использован на работах, имеющих серьезное оборонное значение. 23 июня Президиум Верховного Совета СССР постановил удовлетворить ходатайство НКВД. Однако из-за проходивших через всю Европейскую часть России от Балтики до Северного Кавказа активных военных действий и связанных с ними проволочек, перебоев в сообщении по советским дорогам и коммуникациям, до Саратова постановление о смягчении участи Н. Вавилову дошло слишком поздно: когда из-за масштабного наступления немцев и их союзников в Поволжье вывезти ученого из тюрьмы в лагерь оказалось затруднительным. 26 января 1943 г., так и не дождавшись облегчения, 55-летний академик скончался в тюремной больнице Саратова от наступившего на фоне тяжелой пневмонии упадка сердечной деятельности.

Несмотря на осуждение Н. Вавилова по политическим статьям советского уголовного закона того времени, сталинские репрессии не затронули, как это часто бывало, его семью. Хотя когда его старший сын Олег (от первой жены) уже после окончания войны погиб 20 декабря 1945 г. при восхождении на вершину в горах Домбая, едва успев защитить кандидатскую диссертацию по физике, многие, в том числе родственники, были убеждены, что гибель того была подстроена внедренным в альпинистскую группу агентом НКВД. Пожалуй, прежде всего причиной того стали не менее блистательные достижения его младшего брата Сергея в развитии советской физической науки. СССР, стремившийся опередить ненавистный капиталистический мир по уровню технического развития и вооружения, исключительно нуждался в работе ученых-физиков. Даже несмотря на то, что С. Вавилов активно ходатайствовал об освобождении брата, в 1945 г. он избирался президентом Академии наук СССР и оставался на этой должности в течение шести лет. Младший сын Н. Вавилова Юрий (от второй жены) успешно закончил физический факультет Ленинградского госуниверситета по специальности «ядерная физика», на которую обычно не принимали детей репрессированных, и впоследствии стал также выдающимся советским и российским ученым, главным биографом своего отца.

В 1955 г., через два года после смерти И. Сталина, осуждения Л. Берии и выведения из политического авангарда советской страны В. Молотова, Николай Вавилов был полностью реабилитирован относительно предъявлявшихся ему политических обвинений. Его арест и осуждение были признаны безосновательными, а следствие над ним – предвзятым и проводившимся с грубыми нарушениями социалистической законности. Однако следователи не понесли юридической ответственности за свои деяния в связи с истечением срока давности. А. Хват был лишь под предлогом выслуги лет отправлен в отставку из органов НКВД и взят на работу в Министерство среднего машиностроения СССР, а С. Албогачиев, принадлежавший к одному из подвергшихся в годы войны государственному преследованию и насильственной депортации из родных мест народов, еще в 1944 г. был переведен на работу в Киргизию и через пять лет под благовидным предлогом уволен из органов.

Политическая реабилитация самого Н. Вавилова не означала реабилитации его научных трудов, сочтенных советским руководством «буржуазными». Пришедший к власти осенью 1953 г. Н. Хрущев был личным другом Т. Лысенко, который в 1961 г. снова занимал должность Президента ВАСХНИЛ. В большой степени именно необъективные рекомендации Т. Лысенко, продолжавшего продвигать должным образом не проверенные, но выглядевшие привлекательно в глазах советских партийных и государственных руководителей сельскохозяйственные технологии, стали причиной волюнтаристской и давшей неоднозначные результаты хрущевской аграрной политики. Генетика по-прежнему считалась «порождением капиталистического общества», и генетические исследования в СССР проводились лишь в контексте других биологических наук.

Только в 1964 г., после отставки Н. Хрущева и прихода к власти Л. Брежнева, который ранее отвечал за масштабную распашку в стране целинных земель, и которому основанные на рекомендациях Т. Лысенко некомпетентные директивы из центра едва не стоили карьеры, отношение Партии и государства к генетике изменилось, наконец, в противоположную сторону. Т. Лысенко был удален с советских научных высот и направлен на научно-исследовательскую базу Академии наук СССР в Подмосковье заведующим лабораторией. Впоследствии его теории и разработанные им агротехнические методы были подвергнуты научному пересмотру, в результате чего большинство их признано либо откровенно псевдонаучными, либо сомнительными или малоэффективными. 8 июля 1966 г. Президиум Академии наук СССР постановил создать комиссию по изучению наследия академика Н. Вавилова. Его труды были вновь переизданы, возобновились активные генетические исследования в стране, в 1967 г. имя Н. Вавилова было официально присвоено ВИРу. Издавались биографии ученого, в которых он признавался одним из самых выдающихся деятелей советской науки, принесшим огромную пользу для развития советского сельского хозяйства. Правда, факты репрессирования академика, его гибели в тюрьме и гонений на его научные достижения в советских изданиях доперестроечного времени освещаются крайне неохотно: это бросало тень на историю Партии, позиционировавшей себя как ведущая политическая сила трудового народа СССР. Во многих советских книгах, посвященных описанию жизни и научной деятельности Н. Вавилова, события после последних его исследований в 1940 г. вообще не упоминаются, указывается лишь, что он умер меньше чем через три года. Лишь с началом Перестройки во второй половине 80-х гг. трагические обстоятельства последних лет жизни академика и истинная причина его смерти стали достоянием широкой гласности.

Научное наследие академика Николая Вавилова продолжает жить и развиваться по сей день, а также до сих пор носящий его имя Всероссийский институт растениеводства, главное управление которого находится в Санкт-Петербурге, является одним из важнейших центров прикладной генетики в России. Исследования Н. Вавилова стали ключевых ступенью в общем развитии генетической науки, в особенности открытый им закон гомологических рядов. Таким образом, имя Н. Вавилова вписано в историю науки и мировую историю вообще наряду с именами других ученых первооткрывателей, таких как Карл Линней, Андерс Цельсий или Михаил Ломоносов.