Царица монета: шхеры капитализма (часть I)

Капитализм есть система общественно-экономического уклада, складывающаяся в результате влияния на человеческое общество обращения капитала – стоимости, вложение которой в товары или услуги приносит вкладчику превышающую ее прибыль. Например, коммерсант закупает какой-либо товар на сто тысяч рублей, перевозит его в место, где такой же товар достать невозможно или сложно, там, соответственно пользуясь высоким спросом на него, продает его за двести тысяч рублей, возвратив себе, таким образом, истраченные на товар деньги и получив еще столько же сверх. Владелец фабрики затрачивает определенную сумму на закупку производственного сырья, содержание в должном порядке оборудования, оплату труда рабочих, после чего продает произведенный на его фабрике товар по цене, значительно превышающей эту сумму, таким образом, и возвращая себе затраты, и приобретая еще сумму сверх того. Также и хозяин обслуживающего предприятия устанавливает на оказываемые тем услуги такие цены, которые превышают его затраты на оборудование, заработную плату работникам, уплату налогов, чтобы взамен истраченной суммы получить назад бóльшую. Поэтому капитал называют стоимостью самовозрастающей.

Капитал и его оборот сами по себе существуют столько, сколько, вообще, существует развитая торговля. Коммерция существовала и была основной экономической жизни целых городов еще в эпоху древних цивилизаций. При соблюдении честности и справедливости прибавление к первоначальной стоимости товара или услуги дополнительной суммы как вознаграждения предпринимателю за соответствующий труд, будь то непосредственный или организационный, не является чем-то социально вредным или аморальным, и существование капитала естественно. В разрушительную силу он превращается, когда исчезают факторы, сдерживающие его свободный оборот: регламентирующие торговлю, производство, оказание коммерческих услуг законы и другие нормативные правовые акты государства, законы, обычаи, традиции, ограничивающие участие масс населения в экономической жизни страны, отсутствие ресурсов, технических возможностей, необходимых для развития коммерции в той или иной сфере, отсутствие широкого спроса на коммерческие товары и услуги и т.п. Тогда обороту капитала начинает постепенно подчиняться прямо или косвенно вся происходящая в стране и обществе человеческая деятельность: собственно производство, торговля, промысел и оказание услуг, законодательство, взаимоотношения людей между собой, научная, техническая и образовательная деятельность, даже отправление религиозного культа и все остальное, что связано с человеческим сознанием. Тогда в экономике, обществе, государстве и складывается то, что называют капитализмом: зависимость общественных и политических процессов от оборота капиталов. Оборот капиталов становится главным движителем жизни общества.

Капитализм впервые стал в широком масштабе складываться в Европе, вероятно, после первых Великих географических открытий XV – XVI вв. До этого в Европе и странах Востока господствовала феодальная экономика, в других частях света преобладали раннецивилизационный, полупервобытный и первобытный уклады. Феодальная система была основана на верховной собственности на всю землю в стране ее верховного правителя (короля, князя, султана и др.), который распределял земли в пользование своим наместникам, военачальникам, вельможам. Те свои полученные от правителя уделы разделяли уже между своими служащими и полководцами, а те – между собственными слугами. Земля предоставлялась старшим собственником – сеньором или сюзереном, в пользование младшему – вассалу, в обмен на несение тем службы. Себе сеньор, включая верховного правителя страны, оставлял в личное пользование лишь относительно небольшую часть земельного фонда, дела в которой мог регулярно контролировать, – домен.Если вассал отказывался повиноваться сеньору, сеньор мог отобрать у него землю. Обыкновенно служебные обязанности вассала, и соответственно, пользование выделенным от сеньора земельным фондом (феодом) передавались по наследству от отца к сыну. Феод не являлся земельным владением, подобным полю или пастбищу фермера: он представлял собой как бы государство в государстве, а получивший его в пользование владетель – феодал, был в нем подобным местному правителю. Он сам не занимался хозяйством: для этого у него имелись собственные чиновники-управляющие. На территории феода располагались деревни и города (хотя в Европе многие города были независимы от феодальной системы и повиновались только верховному правителю), население которых и содержало феодала, уплачивая тому определенную часть своего дохода: деревенские жители – обычно натурой (зерном, мясом, бытовыми изделиями), городские, занимавшиеся ремеслами и торговлей, – деньгами. Чем выше ранг был у феодала, тем большей властью он обладал в выделенных ему землях: наиболее знатные, приближенные к верховному правителю страны или непосредственным вассалам того, могли издавать местные законы, иметь местные суды, разбиравшие тяжбы и преступления подвластного населения, свою систему чиновничества. Иногда крупные феодалы своим влиянием почти лишали реальной власти верховного правителя, называя себя его подданными в большей степени номинально, полностью по своему усмотрению распоряжаясь в собственных уделах и сообща верша общую политику в стране. Феодальное государство имело как бы мозаичную структуру.

Для феодальной эпохи характерны постоянные войны между феодалами за владение землями с податным населением. Между собой сражались разные государства, пытавшиеся отобрать друг у друга приграничные феоды; сражались верховные правители разных государств, пытаясь воссесть на оба трона; в одном государстве при ослаблении верховной власти воевали друг с другом сами феодалы, пытаясь перекроить границы своих феодов; время от времени феодалы, недовольные политикой верховного правителя, восставали против него. Такой обстановке способствовали высокая степень внутренней самостоятельности феодов, наличие у феодалов собственных войск. Армия феодального государства имела такую же мозаичную структуру, как и его территория и система управления: она состояла преимущественно из дружин, которые приводили с собой младшие феодалы, прибывая на службу к старшим, а высшие феодалы являлись на службу к верховному правителю с дружинами своих вассалов и вассалов своих вассалов. И верховный правитель, и его наместники и высшие слуги, и вассалы приближенных правителя имели, конечно, и собственные дружины, состоявшие из воинов, получавших за службу в пользование небольшие имения, или наемников, однако их сил не хватало для того чтобы удерживать всех многочисленных вассалов в покорности.

Экономика и общий уклад жизни феодальных государств, наоборот, характеризовались статичностью и равномерным развитием, мало изменялись в течение сотен лет. Податное население отдавало часть урожая со своих полей и садов (некоторые зависимые земледельцы, особенно в Европе, помимо предоставленных им в пользование земельных угодий обрабатывали и убирали еще и отдельные, весь урожай с которых поступал феодалу), выручки от продажи своих ремесленных изделий феодалам, на землях которых находились его деревни и города, а феодалы уже продавали излишки поступавшей к ним натуральной продукции купцам, которые развозили ее по разным городам, где на нее был спрос, и там перепродавали по более высокой цене. Деревенские жители также сбывали оставшиеся у них после собственного потребления и уплаты податей излишки зерна, мяса, молока и молочных продуктов на городских рынках. Размер уплачиваемых податей фиксировался в законах и мог не изменяться в течение десятилетий. Часть деревенского населения – крепостные, даже не имели права свободного переселения из владений феодалов и были безусловно обязаны отдавать тем часть продукции своего труда или работать на их полях, и даже земля, которой они пользовались лично, полностью принадлежала феодалу, они не могли ее продавать, дарить, обменивать, передавать по наследству (хотя на практике, конечно, дети продолжали пользоваться наделами своих родителей после смерти тех). Большинство податного населения составляли поземельно зависимые деревенские жители, которые были лично свободны, но пользовались землей, тоже полностью принадлежавшей феодалам, в обмен уплачивая подати. Они могли при желании свободно переселиться в другое место, уйти от феодала, но тогда феодал безвозмездно забирал их земельный надел. Пахари и скотоводы, лично владевшие землей, которую они обрабатывали или на которой выпасали скот, были, как правило, не слишком многочисленны. Они уплачивали феодалу, все равно считавшемуся высшим собственником земли, относительно небольшой налог, и могли продавать, дарить, обменивать, передавать по наследству используемую ими землю, по своему усмотрению распоряжаться выращенной на той продукцией.

Базирование экономики на натуральной продукции с земельных угодий, размер которой зависел больше от объективных факторов (количества осадков в году, распространенности болезней растений и животных), чем от личного усердия работавших на них людей, фиксированность уплачиваемых феодалам податей исключали резкие скачки в экономике, сдерживали ее общее развитие, так как из года в год, из века в век количество выходившего на рынок товара, как и его качество, редко изменялись значительно. Соответственно, веками оставался неизменным и общий уклад жизни феодальных государств, так как у их жителей обыкновенно отсутствовали стимулы что-либо менять в своей жизни, заниматься непривычными для них делами. Для феодального общества характерен сословный строй: деление населения на ряд групп, каждая из которых исторически из поколения в поколение занималась определенной сферой деятельности, передавая навыки по наследству и сообразуя в соответствии с родом своих занятий всю свою жизнь, что отражалось и на их юридическом статусе. Люди каждого сословия: земледельцев и скотоводов, городских обывателей, купцов, дворянства, духовенства и др., имели свои закрепленные законодательно права и обязанности, отличные от таковых у людей других сословий.

После Великих географических открытий XV – XVI вв. в экономическом, а затем, под влиянием экономических процессов, – и в общем, укладе жизни стран Европы начинают происходить поначалу постепенные, но все более выраженные изменения. Обилие в Европе лесов, служивших источником  материала для строительства морских судов, способствовало совершенствованию у европейских народов, населяющих приморские окраины континента, мореходного искусства. В 1492 – 1504 гг., совершив четыре плавания через Атлантический океан, испанский мореплаватель Христофор Колумб впервые после викингов достиг берегов Америки, а в 1497 – 1499 г. португалец Васко да Гама открыл морской путь из Европы в Индию вокруг Африки. В последующем европейское мореходство продолжало активно развиваться, в открытых землях европейцы из разных стран основывали свои колонии, и в Европу морским путем – более быстрым, поскольку кораблям не требовалось так часто становиться на отдых, как гужевым торговым караванам, и более дешевым, так как в океане не требовалось уплачивать пошлины всяким феодальным владетелям, через земли которых проезжали сухопутные торговцы, хлынул поток товаров, имевших в европейских странах особую ценность, поскольку в самой Европе они не производились или же добывались в очень небольшом количестве: золото, пряности, индиго, кора хинного дерева, табак, впоследствии – пушнина и красивые шкуры тропических животных, тростниковый сахар, ром, шоколад, красное дерево, ваниль, картофель – культура, устойчивая к частым в то время в Европе внесезонным похолоданиям, и др.

Сначала мощный приток дорогостоящих заморских товаров привел к обогащению купеческого сословия европейских стран, так как купцы получили возможность дешевле и с меньшим риском, чем в прежних путешествиях через много государственных и феодальных границ по дорогам, полным разбойников, приобретать и перевозить «сверхценную экзотику», которую затем развозили из европейских портов по более отдаленным городам и по другим европейским странам, сбывая во много раз дороже. В том числе одни купеческие компании перекупали заморские товары у других. Прежде небывало разбогатевшие купцы стали постепенно подчинять себе ремесленное производство: переманивали на свою сторону мастеров, которые всю произведенную продукцию стали отдавать им. Мастеру, заключившему договор с купцом, не надо было самому искать потребителя своей продукции, не надо было тратить время на ее сбыт: всем этим занимался торговец, мастер лишь работал и получал за свою работу плату от нанявшего его купца. В таких условиях ремесленник мог производить больше продукции, и соответственно, торговец больше ему платил. Существовавшие много столетий средневековые ремесленные цеха поначалу медленно, но верно уступали место первым типично капиталистическим предприятиям – мануфактурам, на которых трудились наемные работники, доход которых прямо зависел от количества произведенной ими продукции, а сама продукция полностью забиралась платившим работникам заработную плату из своего состояния владельцем. Уже владелец сбывал произведенную на его мануфактуре продукцию, естественно, не самолично, а через получавших от него за это плату наемных продавцов, управляющих. В стоимость сбываемой им продукции владелец мануфактуры включал затраты на заработную плату своих работников и организацию их труда, все прочие расходы, в том числе на уплату налогов и пошлин, на приобретение новых партий сырья для своего предприятия, и сверх того, конечно, приличную сумму на личные нужды. Класс использовавших наемный труд на основе оборота капитала производителей и торговцев – буржуазия (от французского «bourgeois – горожанин», так как города исторически были центрами торговли, и соответственно, большей части капиталистического производства), развивался и богател, все больше оказывал влияние на все общественные и политические процессы в Европе. Наступало так называемое в историографии Новое Время – эпоха, когда политика стран и народов стала определяться движением капиталов, а не интересами землевладельцев-феодалов, как это было в Средневековье.

Вслед за торговцами и владельцами мануфактур обогащались верховные правители европейских государств и их имевшие феодальную автономию непосредственные вассалы, так как буржуа в силу традиционной феодальной независимости городов именно в их казну платили налоги от своих доходов. Короли, герцоги, князья получили возможность за счет найма профессиональных воинов – солдат, содержать сильную лично им преданную гвардию, которая стала эффективно подавлять мятежи непокорных вассалов. Кроме того, разбогатевшие монархи смогли содержать обширные штаты чиновников, чтобы лучше контролировать дела в своих странах. Феодальные вольности постепенно упраздняются, в политике европейских стран все больше значения имеет личная воля их правителей. Складывается монархический абсолютизм, характерный для раннего и среднего этапов капиталистической эпохи. Естественно, короли всячески защищали интересы предпринимательского класса, пополнявшего своими налогами их казну, издавали законы, облегчавшие экономическую деятельность крупных буржуа. Таким образом, хотя время от времени давление еще сохранявших силу крупных феодалов и ремесленных цехов, недовольных конкуренцией со стороны мануфактур, вынуждало монархов и сдерживать экономическое и социальное раскрепощение богатых промышленников, в целом европейские государства форсировали развитие капиталистических отношений.

Распространение оборота капитала привело к небывалому, всевозраставшему экономическому оживлению в европейских странах. Производительность мануфактур, работники которых были избавлены от необходимости искать рынки сбыта и получавшие от владельца договорную плату, размер которой был тем больше, чем большее количество продукции было произведено, стала намного выше производительности труда частных ремесленников и скованных феодальными повинностями землепашцев. На рынки выбрасывалось большое количество разнообразных товаров, которые перекупались торговцами и вывозились в другие провинции, в другие страны. Разбогатевшие на перекупщических операциях торговцы открывали новые мануфактуры, производившие продукцию, на которую имелся спрос. Капитал по цепной реакции охватывал весь европейский рынок, в том числе страны, расположенные в глубине континента, далекие от морских портовых городов, с которых и началось шествие капитализма по Европе.

Экономическое оживление привело к быстро развивающимся процессам, охватившим все сферы жизни европейского общества, и облик былых феодальных стран стал меняться в корне. Буржуазия финансировала прокладку новых и улучшенных дорог, так как по тем перевозились сырье для мануфактур и произведенные на мануфактурах товары к местам сбыта. Возрос уровень коммуникации как внутри европейских стран, так и между ними. Возрастала доля городского населения: массы крестьян, оставив хлебопашество, переселялись в город работать на капиталистических предприятиях, чтобы иметь стабильный заработок в деньгах, дворяне же, оставив свои имения и замки, переходили на постоянную службу к разбогатевшим за счет поступления налогов от буржуазии королям, князьям и герцогам. Расширение штата государственных чиновников требовало увеличения числа образованных людей, и монархи тратили большие средства из казны на открытие новых школ, училищ, университетов. Нехватка аристократов, которые пожелали бы оставить привычную размеренную жизнь в своих имениях за счет труда работавших на их землях крестьян и поступить на регулярную чиновную службу, побуждала королей открывать двери дающих соответствующее образование учебных заведений для молодежи из простого народа, и среди государственных служащих, в том числе занимающих высшие должности, оказывалось все больше и больше выходцев из купцов, обычных городских бюргеров и даже крестьян. Постепенно – в силу еще консервативного менталитета европейцев, но стабильно происходило размывание сословных границ в обществе. Продолжало развиваться и совершенствоваться европейское мореплавание, так как капиталисты нуждались в расширении заморского рынка, а монархи – в новых землях, на которые они могли бы распространить свою власть. Соответственно, развивалась колониальная геополитическая система, совершались новые географические открытия. Распространялись книгопечатные предприятия, так как повсеместно возник большой спрос на литературу: в книгах записывались инструкции по производству, по кораблестроению, законодательные акты и учебные пособия, и вообще, не избалованные разнообразием досуга люди тех времен очень любили, кто был грамотен, читать, узнавать что-то новое, не покидая пределов своего города или имения. Распространение грамотности и образованности привело к снижению традиционно непоколебимого авторитета в европейском обществе Римско-католической церкви, которая канонизировала множество разносторонних представлений, выработанных ее священниками, но не имеющих четкой основы в Священном Писании. В ходе европейской Реформации XV – XVI вв. в Европе сложился ряд отмежевавшихся от католичества протестантских религиозных учений, провозгласивших недопустимость канонизации каких-либо суждений, противоречащих Библии, в том числе отвергавших концепцию посредничества церкви между людьми и Богом.

К XIX в. почти повсеместно в Европе феодалы, не переведшие производство в своих имениях на капиталистические рельсы: за сдельную плату работавшим на их земле крестьянам, и бюргерские цеха, не преобразованные в капиталистические производственные товарищества, утратили всякое экономическое и политическое влияние, не выдержав конкуренции с заполонившими своей продукцией весь внутренний и международный рынок европейских стран бесчисленными крупными и мелкими капиталистическими предприятиями. Отныне капитал стал основной всех экономических процессов в Европе, а также в освоенной европейцами Америке. Наступила эпоха так называемого Нового Времени.

Однако коренная перестройка многовекового уклада жизни, существовавшего в Европе до занятия оборотом капиталов ведущего места в экономике европейских стран, обернулась горем и несчастьями для огромных масс европейского населения, а впоследствии – для народов других регионов мира, на земли которых европейские, и затем американские, капиталисты обратили свое внимание как на легкодоступный источник ценных товаров и сырья. Возможность быстро разбогатеть высвобождает свойственный в той или иной степени всем людям такой порок как алчность. В соответствии со знаменитой поговоркой «денег никогда не бывает много», капиталисты не останавливаются на определенном уровне накопленного состояния, а стремятся его умножать все больше и больше. Вся их жизнь так или иначе сводится к умножению состояния, к поискам новой прибыли. Это и является движителем капиталистической экономики, но в своей погоне за прибылью большинство капиталистов в конце концов перестает гнушаться препятствующими ей устоявшимися традициями, моральными и нравственными нормами. А поскольку доходы государства и его должностных лиц напрямую зависят от поступления налогов с буржуазии, государства всегда очень неохотно боролись с порожденными господством в экономике оборота капиталов негативными явлениями в различных сферах, так как борьба с ними требует ограничения свободы капиталистического оборота, а значит, и снижения доходности капиталистической экономики. Искушение богатством является одним из самых сильных для человека, поэтому лишь немногим крупным предпринимателям удавалось успешно с ним бороться и воздерживаться от увеличения своего состояния без нарушения объективных принципов справедливости, и они, конечно, не могли повлиять на общий ход принесенных господством капитала общественных и политических процессов, среди которых немало разрушительных. Исторически ситуация усугублялась тем, что буржуазия не представляла собой единого сословия, у которого имелись бы собственные устойчивые принципы поведения, не относящиеся к вопросам извлечения прибыли. Если европейская аристократия, например, происходит от государственного служилого класса средних веков, и дворянам с детства внушалось, что их долг – заботиться о своей стране, о ее народе (хотя, конечно, далеко не все аристократы, пресыщенные своими привилегиями и роскошью, следовали этому на практике), то капиталисты не были скованы определенным нравственным кодексом, и их редко интересовало то, что в результате их экономических операций кто-то остается обездоленным. Конечно, негативные явления капиталистической эпохи порождали и разного рода сопротивление им, в том числе популяризацию в капиталистических странах учений и философских теорий, осуждающих алчность, поощряющих делиться своим богатством с нуждающимися, но отказ от следования им не навлекал на капиталиста всеобщего осуждения со стороны людей его круга – таких же капиталистов, заинтересованных, прежде всего, в увеличении своего дохода, и вообще, человеку, погрузившемуся в алчную погоню за прибылью, уже мало интересно что-либо еще, в том числе мнение о нем окружающих.

Развитие капиталистической экономики приводило к прежде невиданному имущественному расслоению населения стран Европы. В то время как буржуазная верхушка небывало обогащалась и за счет своего богатства вытесняла с господствующих политических позиций аристократию, государственные чиновники получали возможность жить в большей роскоши, нежели раньше, а мелкие предприниматели имели стабильный кусок хлеба, массы людей впадали в крайнюю нищету, лишались последнего имущества и крыши над головой, умирали от голода и вызванных бесприютностью болезней. Передовые капиталистические государства становились экономически мощными, обладали сильными армиями и развитым административным аппаратом, добивались блестящих успехов в международной политике, но всецело пожинала плоды этого только их элита, тогда как крупная часть их населения превращалась в никому не нужный, отработанный материал.

По мере распространения мануфактурного производства разорялись традиционные ремесленники, в средние века составлявшие абсолютное большинство населения европейских городов: они имели меньше времени собственно для производства своих изделий, так как им еще надо было самим искать материал для тех и самим продавать свою продукцию, тогда как работники мануфактур целиком отдавали свое деловое время производству, а доставляли на фабрики сырье и сбывали продукцию другие нанятые владельцем люди. Произведенные на капиталистической фабрике изделия того же самого рода, что и производимые ремесленниками, владельцы продавали по более низкой цене, что окупалось с верхом: покупатели, экономя свои деньги, приходили именно за мануфактурными товарами, и в конечном счете доход капиталиста оказывался выше дохода ремесленника. Кустари же не могли занижать цену на свой товар, так как производили его в гораздо меньшем количестве, чем фабрики, и тогда их торговля была бы убыточной. В конце концов ремесленникам приходилось прекращать свой традиционный, порой передававшийся из поколения в поколение промысел, и искать другие способы зарабатывать на жизнь. Одни, сдерживая гордость, устраивались наемными работниками на те же мануфактуры, при условии, что там имелись свободные рабочие места, другие сами пытались заняться мелким предпринимательством, третьи шли в услужение разбогатевшим крупным буржуа и государственным чиновникам, но многие оставались совсем без средств к существованию, пополняя толпы нищих, бывшие обычным явлением в европейских городах раннего Нового Времени. Особенно быстрым, массовым и жестоким обнищание городских ремесленников стало после распространения на мануфактурах механизированного труда: капиталисты активно вкладывались в развитие техники, так как машинное производство еще во много раз повышало доходность их предприятий, но при этом еще больше способствовало обнищанию не выдерживавших конкуренции с мануфактурами ремесленников, потому что за машинным кустарный труд совсем уже не мог поспеть, а в добавление к этому, на оснащенном машинами предприятии требовалось гораздо меньше рабочих рук, соответственно, для потерявших источник традиционного заработка городских мастеров зачастую не находилось места даже в качестве наемных работников.

Вслед за городами реалии капитализма быстро пришли в сельскую местность, откуда поставлялось сырье для мануфактур. Погоня городских предпринимателей за обогащением приводила к тому, что фабрики требовали больше и больше сырья. Традиционная феодальная система снабжения городов, при которой землевладельцы-феодалы продавали отправлявшимся в город купцам собранный с работавших на их землях крестьян фиксированный оброк или продукцию, выращенную крестьянами в ходе ограниченной определенным количеством дней барщины, а крестьяне сбывали купцам свою долю урожая с оставленных феодалом в их личном пользовании наделов, не удовлетворяла этим потребностям. Помещики, зная, что торговцы, перепродававшие сырье на фабрики с растущими аппетитами, готовы приобрести у них любое количество товара, непомерно увеличивали размер взимаемого с крестьян оброка, заставляли крестьян работать на барских полях бóльшую часть времени, отбирали у лично или поземельно зависимых от них людей бóльшую часть личных наделов. В результате происходило массовое разорение крестьянства; крестьяне бросали ставший недоходным труд на земле и переселялись в города, пытаясь тоже найти место на мануфактурах, но поскольку переселенцев обычно оказывалось намного больше, чем имели возможность принять на своих предприятиях капиталисты, много пришедших из деревни людей оседало на улицах, пополняя ряды нищих. Свободные крестьяне, владевшие собственной землей, тоже зачастую разорялись, так как их по сути мелкие фермерские хозяйства не могли успешно конкурировать с мощными земельными латифундиями помещиков-феодалов.  Значительная часть лишенных стабильного дохода крестьян поступала на военную службу, пополняя ряды армий европейских монархов, усиливая, таким образом королевские власть и амбиции. Как и для феодальной эпохи, для эпохи классического капитализма тоже характерны постоянные войны – уже за источники сырья и рынки сбыта капиталистической продукции, торговые пути, по которым провозились сырье и продукция, но для капиталистических войн характерно то, что их всегда инициировали правители государств, а не феодалы, соответственно, в них задействовалась бóльшая часть вооруженных сил враждующих стран, географический размах их стал шире, а захваченные территории разграблялись особенно беспощадно и жестоко.

Наиболее выраженным примером беспощадности капиталистических отношений относительно сельского населения в Европе раннего и среднего Нового Времени были так называемые экспроприации или огораживания, связанные с ростом текстительного капиталистического производства. В связи с ростом спроса на овечью шерсть помещики стали заниматься разведением овец, для чего отбирали у своих поземельно зависимых крестьян часть наделов под пастбища — проводить экспроприации. Между помещичьими пастбищами и крестьянскими наделами возводились ограды. Земельные потери для крестьян, пошедших к помещикам в пастухи, могли компенсироваться платой за работу на пастбищах, но для присмотра за овечьими стадами требовалось гораздо меньше рабочих рук, чем для работы на полях, поэтому массы крестьянства лишались привычного стабильного дохода от арендованной у феодалов земли. На оставшихся жалких наделах многие крестьянские хозяйства, особенно в неурожайные годы, катастрофически нищали. Надеясь улучшить свою жизнь, обездоленные крестьяне в большом количестве снимались с родных мест и переселялись в города, где пытались поступить работать на открывшиеся там мануфактуры. Их брошенные наделы помещики тоже забирали под пастбища для своих овец, поэтому в случае неудачи переселенцам уже бессмысленно было возвращаться. Особенно широкий размах огораживания приняли в Англии XVI – XVII вв., и там же разорившиеся в результате них крестьяне встречали самое бесчеловечное отношение к себе. Раздосадованный повсеместным ростом преступности, так как многие экспроприированные, чтобы только не умереть с голоду, начинали промышлять кражами и разбоями, король Генрих VIII Тюдор издал ряд законов, согласно которым человек, в третий раз пойманный за нищенством, подлежал казни. В стране развернулся настоящий «геноцид нищих», было повешено не менее 12 тыс. обездоленных. Последующие английские короли прекратили казни за нищенство, однако в интересах владельцев мануфактур, уплатой налогов обильно пополнявших королевскую казну, разрешили обращение нищих в рабство, что позволяло использовать труд тех уже бесплатно. При этом законы не делали исключения даже для бывших королевских солдат, искалеченных в войнах за корону и потому неспособных зарабатывать на жизнь чем-либо, кроме прошения подаяния.