Как газетная советская «утка» исказила факты о Павле Морозове

Осенью 1932 года очередную советскую «утку» запустил в свет журналист Петр Соломеин, приехавший в село Герасимовку по заданию Уральского обкома. Примерно месяц прошел после смерти 13-летнего Павлика Морозова, из которого затем пропаганда молодой социалистической страны сделала своеобразную икону. После Перестройки отношение к событиям тех давних лет резко изменилось: Павлика Морозова стали называть доносчиком на собственного отца, иудой и другими нелестными эпитетами. Правда же состояла в том, что это был обыкновенный мальчишка из неблагополучной семьи, пытавшийся практически в одиночку нести тяжелое бремя обычных взрослых забот того времени.

Семья

Павел Морозов родился в ноябре 1918 года в Тобольской губернии. Его дед и бабка по отцовской линии в молодые годы довольно плотно соприкасались с криминальным миром: Сергей Морозов служил в тюрьме надсмотрщиком, а Аксинья отбывала срок за конокрадство. Когда их сын Трофим женился на Татьяне Байдаковой, и невестка настояла на разделе хозяйства, ее, а затем и родившихся в этом браке своих же внуков старшие Морозовы возненавидели. Мальчиков они называли «щенками Татьяны», «нищетой», «голью» и прочими нелестными эпитетами.

В итоге отец бросил семью, где у него подрастали 4 сына (был и пятый, но он умер еще младенцем) и переселился к некоей Амосовой, которая, как говорили сельчане, «не одного мужика увела». Однако и после ухода к местной «знойной женщине» Трофим Морозов наведывался к жене и детям в пьяном виде, чтобы проверить на них силу своих тумаков.

В 10 лет (когда ушел отец) на плечи Павлика легли все заботы о матери и братьях: он стал главой семьи. У мальчика не было времени ни на нормальную учебу, ни на вступление в пионеры, ни на какую-либо общественную работу. Его учительница вспоминала, что он тянулся к знаниям, но часто пропускал уроки, поскольку надо было думать о семье. Пионером Павел, возможно, был с начала 30-х (первыми в Герасимовке в эту детскую организацию вступило четыре школьника сразу), но все картинки, где он изображен чистеньким мальчиком с пионерским галстуком на груди, можно поставить в ряд под названием «советские мифы прошлого»: в семье из-за бедности просто не было средств на покупку не то что пионерской формы, но и самых необходимых вещей.

Отец

Отец неплохо устроился при новой власти, заседая в сельсовете Герасимовки. Он «нагревался» на раскулаченных односельчанах, но наибольшую прибыль имел с того, что продавал справки о приписке человека к местному сельсовету. Такие справки в 30-е годы очень ценились, так как могли стать шансом не отправиться, например, на лесозаготовки или стройки-гиганты, куда раскулаченных ссылали безо всякого суда. Конечно, многие, получив справку о приписке, начинали жить, приспосабливаясь к установленным большевиками порядкам. Но немало было и тех, кто «легализовался» с помощью документа и вредил Советам.

То, что Павлик донес на отца – это неправда. Поздней осенью 1931 года задержали некоего Зворыкина, при котором были пустые бланки с печатями из Герасимовского сельсовета. Как пояснил задержанный, он купил их за 105 рублей. Вот отсюда и пошли аресты окружных сельсоветчиков, в том числе и Трофима Морозова, продававшего, как выяснилось, справки и бандитам, державшим в страхе местное крестьянство.

Свидетельница Татьяна Морозова рассказала об измене мужа, его нетрудовых доходах, о том, как он поколачивал ее и детей, а всю непосильную работу пришлось взять на себя старшему сыну. Павел, разумеется, поддержал мать, подтвердив ее слова. Вот, в общем-то, и вся роль подростка в этом процессе. Однако, газетная советская «утка» приписала ему целую речь, где присутствовали и такие специфические слова, как например «линия партии». Кстати, справиться с большой речью Павлик, скорее всего, не смог бы: он сильно заикался. Интересно и то, что Трофим Морозов был неграмотен и зачастую просил сына выписать так называемую «бедняцкую» справку очередному просителю. Справки сохранились в архивах. Мальчик также подтвердил данный факт следователю. Трофим в феврале 1932 г. на 10 лет отправился строить Беломорканал.

Убийство детей

2 сентября этого же года бабушка Аксинья отправила внука на болото за клюквой, за братом увязался и девятилетний Федор. Ребята планировали заночевать в лесу. Крестный Павла (он же его дядя) Арсений Кулуканов подговорил двоюродного брата мальчика Данилу Морозова на убийство за 5 золотых рублей. Данила зашел за дедом и бывший тюремный надсмотрщик дал «добро» на убийство родного внука, более того, по дороге давал инструкции Даниле, чтобы тот не боялся убивать. Данила нанес двоюродному брату смертельные раны, а дед преградил дорогу младшему внуку Феде, чтобы тот не убежал. Ребенок был убит как свидетель.

Через 3 дня в лесу обнаружили трупы мальчиков. Родная их бабка с усмешкой сказала невестке, что они «наделали» ей «мяса», «а ты… его ешь!».

Кулуканов и Данила были расстреляны, а старики Морозовы отправились умирать в тюрьму, откуда и начинался когда-то в молодости их совместный путь.

Мифы прошлого развеяны

Вопреки расхожему мнению, особенно навязываемому при СССР, убийство детей не было местью за осужденного Трофима Морозова. Как считает большинство историков, проблема крылась в земельном наделе: после ареста отца принадлежащая ему земля по деревенскому обычаю переходила к старшему сыну, то есть, Павлу. А тот и вел себя по-хозяйски (а что ему оставалось делать после того, как папаша бросил семью!), и новую власть принимал, поэтому и стал главным врагом деда Морозова. После смерти внука земля, как считал дед, перейдет к нему, а невестка с маленькими детьми станет у него же батрачить.

В 1999 г. генпрокуратурой было признано, что в убийстве Павла Морозова не было никакой политической подоплеки, а потому даже посмертно осужденные фигуранты этого уголовного дела не могут быть реабилитированы. Все, что произошло в Герасимовке, хорошо задокументировано, и еще в 80-х годах 20-го столетия были живы многие свидетели этого дела.

Можно с уверенностью сказать, что Павлик Морозов – не «суровый» подросток с политических агитплакатов, и не доносчик на родного отца, каким его пытались представить в перестроечные годы, а обычный мальчишка с трудной судьбой, рано повзрослевший, трудяга, заботившийся о матери и младших братьях.