Западный Кавказ с незапамятных времен населяли народы, говорящие на языках абхазо-адыгской языковой группы. Наиболее многочисленным из них являются адыги, в период наибольшего расширения своей этнической территории населявшие практически половину Северного Кавказа от побережья Азовского и Черного морей до центральной части Ставропольской возвышенности и реки Терек. В настоящее время абсолютное большинство адыгского этноса (по крайней мере 3 млн. человек) проживает в диаспоре преимущественно на территории Турции и нескольких стран Ближнего Востока. Однако на Кавказе сохранилась значительная его часть, сегодня представленная тремя национальностями: кабардинцами (516,8 тыс.), черкесами (73,1 тыс.) и адыгейцами (124,8 тыс.). Сегодня трудно сказать, когда именно многочисленные протоадыгские племена, которые древние греки называли меотами, древние руссы – касогами, а тюркские народы – черкесами, осознали себя единственной национальной общностью. Но в XIX в. говорящие на близких языковых диалектах племена Западного Кавказа уже использовали для своего общего обозначения этноним «адыгэ» (мн. «адыгэхэр»). Русские Нового Времени вплоть до начала XX в. называли адыгов черкесами, заимствовав название, восходящее к греческому обозначению одного из приазовских племен – керкеты, из татарского языка. В советской России название «черкесы» сохранилось только для официального обозначения адыгов Карачаево-Черкесии, являющихся западной ветвью субэтноса кабардинцев, и иногда – для обозначения адыгов диаспоры и адыгов дореволюционной истории.
Даже после осознания себя единым этносом адыги стойко позиционировали себя со своей конкретной племенной группой. До окончания Кавказской войны и присоединения Северного Кавказа к России каждый адыг считал себя в первую очередь кабардинцем, темиргоевцем, натухайцем и т.д., и уже потом частью всеадыгской общности, хотя представители разных адыгских племен свободно могли общаться между собой на собственных языковых диалектах. За всю многовековую адыгскую историю племенной состав этноса неоднократно менялся. Одни племена распадались и ассимилировались соседними, вместо них складывались новые. Нашествия врагов неоднократно приводили к изменению очертаний этнической территории адыгов: в наиболее беспокойные времена адыги, жившие на степных равнинах, отступали ближе к горной полосе Кавказа, а когда обстановка становилась более безопасной или же если им удавалось консолидироваться и набрать мощную силу, вновь заселяли берега степных рек Приазовья. Адыгское племя, исконно сложившееся в какой-либо определенной области, со временем могло переселиться в другую местность, а его изначальную территорию занимало другое адыгское племя.
В османской летописи 20-х гг. XVIII в. впервые упоминается черкесское (адыгское) племя шапсугов, которые при реке Пшада, вытекающей из невысокой и лесистой крайне западной части Кавказских гор и впадающей в Черной море, в 1724 г. разгромили войско крымских татар. В 1743 г. некое племя «сапсих», живущее в горах Западного Кавказа и имеющее «особливый язык и такое же правление» упоминается уже в русском издании. Традиционно название «шапсуг, шапсуги» (адыг. «шапсыгъ, шапсыгъэхэр») возводят к названию реки Шапсухо в северо-западной части современного Туапсинского района Краснодарского края, протекающей среди лесистых гор юго-западного макросклона Большого Кавказа и впадающей в Черное море. По преданию, именно проживавшие в долине реки Шапсухо три древних рода, объединившись, положили начало шапсугскому племени. Языковые и антропологические характеристики указывают на общность происхождения шапсугов и другого многочисленного адыгского племени – бжедугов, с которым шапсуги соседствовали в северо-западной части своей племенной территории. Считается, что когда-то шапсуги и бжедуги были единым племенем, населявшим горные районы крайнего запада Кавказа. Затем две племенные общности разделились, и бжедуги постепенно начали переселяться на степную равнину у низовий Кубани, чему способствовало переселение оттуда на Верхнюю Кубань кабардинцев. Однако уклад жизни шапсугов и бжедугов был существенно различен: переселившись на равнину, бжедуги были вынуждены перенимать быт степных адыгских племен, строить весьма скученные селения, обнесенные укрепленными оградами для защиты от набегов ногайцев и крымских татар, у них сильно возросла социальная роль профессиональной военной знати, а редко заносимые глубоким снегом степные пастбища позволяли разводить большое количество крупного рогатого скота, который составлял главное богатство бжедугов. Шапсуги сохранили уклад жизни и традиционное хозяйство, типичные для горных адыгских племен: достаточно свободно разбросанные по горным долинам отдельные усадьбы, демократический характер правления, в хозяйстве же преобладали овцеводство на приречных лугах и лесных полянах, а также разведение фруктовых садов, традиции которого у горных адыгов были высоко развиты издревле.
Ко времени первых тесных контактов с русскими поселенцами, наступивших в конце XVIII в., шапсуги составляли одно из самых многочисленных адыгских племен и являлись одним из наиболее многочисленных народов Северного Кавказа вообще. Их численность оценивалась в несколько сотен тысяч человек. Наиболее широко они расселялись по южным – причерноморским, долинам кавказского запада. Здесь западная граница их расселения проходила примерно по реке Джубга (современный Туапсинский район Краснодарского края), а восточная – по вытекающей из высоких, увенчанных снегами гор реке Шахе (современный Лазаревский район Сочи). Часть шапсугов населяла долины рек, текущих с северных склонов крайнего запада Кавказских гор в сторону Кубани, и даже прилегающие степные районы (современные Абинский и Северский районы Краснодарского края). На западе шапсуги граничили с другим адыгским племенем, тоже населявшим долины невысоких лесистых гор – натухайцами. На северо-западе – в местах выхода на прикубанскую равнину – с жившими в степных урочищах бжедугами, а на северо-востоке – с населявшими высокие горы абадзехами. На востоке соседями шапсугов были к настоящему времени исчезнувшие как этнос, но прежде населявшие горные долины современных Сочи и северо-запада Республики Абхазия убыхи – народ, в культурно-языковом отношении занимавший промежуточное положение между адыгами и абхазами. С юга территория шапсугов омывалась Черным морем.
Как и другие горные адыги, шапсуги жили широкими фамильными общинами – псухо (псыхъо), каждая из которых представляла собой несколько ведущих общее хозяйство семей, происходящих от общего предка. Община обычно насчитывала несколько десятков человек, но некоторые достигали и сотни. Отдельная семья занимала подворье с домом (унэ), отдельным помещением для приема гостей (хьакIэщ (хакещ; по-русски «кунацкая»)), хозяйственными постройками, хлевом, садом и огородом. Усадьба могла располагаться в любом удобном для ее хозяев месте, обычно же на холмистом возвышении перед началом горного склона: это защищало ее от разливов реки. Свободное расположение усадеб способствовало тому, что нередко между подворьями оставалось значительное расстояние: горное селение не выглядело целостным, скученным, как это типично для традиционных сел большинства кавказских горцев, а далеко растягивалось широко разбросанными усадьбами по горной долине. Часто невозможно было четко определить, где заканчивается одно селение и начинается другое: долина словно представляла собой один огромный аул. Только небольшая часть шапсугов, которая жила на равнине Прикубанья, для защиты от нападений крупных вражеских войск строила селения достаточно плотно, чтобы их можно было обносить сложенными из бревен укрепленными общими оградами.
Пахотной землей и скотом община-псухо владела совместно. Мужчины из разных родственных семей вместе выходили на полевые работы или пасти скот. Продукция распределялась между семьями по их потребностям: чем больше едоков было в семье, тем большую долю она получала. Управляли общиной старейшины – главы патриархальных семейств, состоявших из трех – четырех поколений. Общины, проживавшие в одном районе, представляли собой догосударственное политическое объединение – хабль (хьабл), в котором главенствовали наиболее знатные и богатые роды. Представители самого знатного в округе рода назывались тлекотлешами (лъэкъолъэш, буквально: «сильная нога»), самый старший в нем был и политическим предводителем местного населения. Под предводительством тлекотлешей народ выходил и на войну. Тлекотлешам помогали управлять люди из менее знатных фамилий – уорки (оркъ). Тлекотлеши и уорки составляли главную ударную силу войска, в связи с чем свободное от дел управления народом время посвящали совершенствованию воинского мастерства: упражнениям в скачках, фехтовании и стрельбе, охоте, грабительских вылазках за скотом на территории соседних родоплеменных владений или других адыгских племен. Сами тлекотлеши и уорки не занимались хозяйством: их имения обслуживали рабы – обычно захваченные на войне пленные, и крепостные – люди, подчинившие себя воле знатной семьи от крайней бедности. Большинство же населения шапсугской земли составляли тфокотли (тфэкъолI), т.е., «неблагородные», как назывались обычные занимавшиеся сельским трудом общинники. Мужчины-тфокотли составляли основной контингент войска, однако обыкновенно не шли в решительную атаку, предоставляя это более профессиональным в военном деле знатным воинам. В семьях простых людей воспитывались дети тлекотлешей и уорков, что не позволяло знати и простому народу слишком дистанцироваться друг от друга, а также предотвращало распространение в знатной среде лени, праздности, любви к роскоши. Высшим органом власти в округе было хасэ – собрание делегатов от всех проживавших в ней родов, как знатных, так и простых. Хасэ принимало ведущие политические решения, все свои сколько-либо значимые предприятия тлекотлеши должны были сообразовывать с заявленной на хасэ народной волей. Если несколько разных шапсугских объединений договаривались о сотрудничестве в чем-либо, для принятия важных решений они собирали общее хасэ. Поскольку данный политический институт существовал у всех адыгских племен, созывались и межплеменные хасэ.
Род, как знатный, так и простой, был гарантом безопасности каждой входившей в него семьи и одновременно нес ответственность за деяния своих членов. Иноземный путник, проезжавший через шапсугские земли, не заручившись покровительством какого-либо из местных родов или провожатым из числа местных жителей, рисковал быть взятым в плен и проданным в рабство. За оскорбление, притеснение, убийство свободного человека родственники пострадавшего требовали компенсации от рода обидчика и в случае отказа могли начать кровную войну. Обыкновенно даже в случае несправедливой гибели человека от чужих рук его род довольствовался материальной компенсацией скотом, зерном, деньгами или драгоценностями, однако порой родственники убитого предъявляли такие высокие требования родственникам убийцы, что те, не желая из-за него разоряться, продавали его в рабство, чтобы удовлетворить претензии кровников. В особых случаях родственники убитого могли потребовать выдачи им убийцы для свершения казни. Иногда преступник, не желая быть выданным своим кровникам или проданным в рабство, или же совершивший преступление против людей из собственного рода, скрывался в горных лесах, где становился отшельником, промышляющим охотой на диких животных и разбоем. Случалось, родственники, не желая обрекать своего погрязшего в преступлении человека на смерть или неволю, сами приказывали ему уйти. Этот обычай существовал в старые времена у всех горских народов Кавказа. Таких изгнанников русские поселенцы называли абреками, но позже – во время Кавказской войны и после нее, это прозвание закрепилось также за горцами, совершавшими набеги на русские укрепленные линии, и горцами-партизанами, скрытно продолжавшими борьбу, когда весь Кавказ уже был присоединен к России. Крепостные и рабы считались безродными и зависели от воли своих знатных хозяев.
Полноправным членом рода считался мужчина, способный носить оружие и отделившийся от отцовской семьи, заведший собственный дом с приусадебным хозяйством, а также унаследовавший имущество после смерти отца (обыкновенно родительские дом и хозяйство наследовал младший сын). Женщины и малолетние дети сильно зависели от воли главы семейства (отца или мужа). На молодых красивых девушек их родители часто смотрели как на желанный источник семейного дохода. По обычаю, семья молодого человека, пожелавшего взять девушку в жены, должна была уплатить за нее выкуп (чем красивее и сноровистей в хозяйстве была девушка, чем уважаемей была ее семья – тем больший выкуп за нее отдавался). В большом количестве юных девушек их родители продавали в турецких факториях на побережье Черного моря: адыгские женщины считались в Османской империи особенно красивыми, поэтому составляли очень значительную долю в гаремах пашей, везиров и самих султанов. Когда наложница в гареме достигала малопривлекательного возраста, османский владелец обычно одаривал ее богатыми подарками и отправлял на родину. Немудрено, что, насмотревшись на возвращавшихся из-за моря в золоте и серебре своих старших соплеменниц, иные девушки сами мечтали быть проданными османским купцам, покинуть свою страну гор и лесов и посмотреть на заморские роскоши. Очень бедные семьи, особенно в голодные годы, практиковали также продажу в рабство детей, в том числе в Турцию. Иногда бывало, что влюбленный молодой человек, у семьи которого не хватало средств, чтобы выкупить понравившуюся ему девушку у ее родителей, совершал отчаянный поступок и похищал ее силой. По устойчивым представлениям, девушка, побывавшая в руках чужого мужчины, даже без интимной близости, уже не имела большой ценности, и родственники часто соглашались на брак, потому что имели мало шансов выдать ее замуж за достойного человека. Однако такой способ «сватовства» был опасен: особенно гордый род мог потребовать от родственников похитителя невесты удовлетворения под угрозой кровной мести. Родовая вражда же не признавала даже классовых границ: каждый род считал себя вправе защищаться, в том числе вооруженным путем, от любой несправделивости, и самые бедные тфокотли могли объявить кровную месть даже тлекотлешам, если те посягали на их честь.
Шапсугское жилище было общеадыгского типа: четырехугольный дом из обмазанного глиной плетня, с высокой и широкой двускатной крышей из соломы или тростника, поддерживаемой установленными вдоль стен деревянными колоннами. В доме находился очаг, дым от которого уходил через глиняный отвод в крыше. Днем свет в жилище проникал через небольшие окошки. Плетеное жилище было легко восстановить в случае разрушения или перестроить. Молодая семья строила дом, разгороженный внутри на две половины – мужскую и женскую. В каждую из них был отдельный вход. Когда выросшие сыновья женились, для них с их женами внутри дома отгораживались новые комнаты. Постепенно с разрешения отца семейства сыновья с женами и собственными детьми отселялись, основывая свои отдельные подворья. После смерти отца сыновья делили его имущество, но на родительском подворье оставался жить младший сын со своей семьей. Женщины не имели прав наследования, также не могли участвовать в общественных собраниях, вмешиваться в разговор мужчин. Однако в ведении домашнего хозяйства старшая в семье женщина играла главную роль, младшие члены семьи были обязаны беспрекословно ей подчиняться, как и отцу. Мужчине было неприлично в присутствии женщины сидеть верхом на лошади. Если женщина вставала или кидала свой платок между двумя сражающимися мужчинами, те немедленно должны были прекратить бой. В отсутствие мужа женщина могла принимать гостей. Супружеские измены были редким явлением, поскольку считались крайне постыдным делом. Девушка, нарушившая целомудрие, практически не имела шансов выйти замуж. Муж, заставший жену с любовником, имел право изгнать ее из дома, изувечив ей лицо, но чаще обманутые супруги ограничивались тем, что подвергали изменницу побоям и продолжали, скрыв неприятный инцидент, жить с ней дальше. В период распространения у шапсугов исламского права прелюбодеев – как женщин, так и мужчин, стали подвергать публичной порке розгами.
Важным институтом социальной взаимопомощи был обычай гостеприимства, по существу, общий для всего горного Кавказа. Любой путник, проезжавший через селение, мог остановиться на отдых на любом подворье, в том числе самом знатном. Как минимум, для гостей, которые могли прибыть в любое время дня и ночи, отводилась особая комната в доме, но большинство подворий имели отдельный дом для гостей. В течение трех дней гость был неприкосновенной личностью, даже если приходился хозяевам кровником. Его не только обслуживали и кормили досыта: хозяин должен был быть готовым при необходимости ценой своей жизни защищать его от любых врагов. В это время было неприличным задавать гостю любые вопросы, касающиеся его личности, например, куда он следует и кто он такой вообще. В пределах селения хозяин всюду сопровождал гостя, охраняя от возможных нападок с чьей-либо стороны, а когда гость собирался ехать дальше – должен был проводить его до окраины. По истечении трех дней дальнейшее пребывание гостя в доме становилось в зависимость от личного желания хозяина, запрет на все расспросы снимался. Само по себе жилище было неприкосновенным для чужаков. Если гость был кровником хозяина, то если после истечения трех дней гостеприимства он не успел покинуть дом, хозяин мог его убить. Та же участь могла ожидать незнакомцев, забравшихся на подворье скрытно, без предупреждения, и застигнутых на месте преступления воров.
Вообще, шапсуги, как и все адыги, были очень консервативны и старались неукоснительно исполнять обычаи даже в случаях, когда видимого смысла в этом не было. В обществе безусловное почтение оказывалось старшим как мужчинам, так и женщинам. В присутствии старика нельзя было сидеть без его разрешения, при появлении старшего по возрасту (даже не преклонных лет) более молодые вставали, старшего в компании приветствовали первым. Нельзя было перебивать речь старшего в группе. Старики и молодые собирались обычно в разных компаниях, но если по какой-то причине пребывали вместе, то старались держаться, не смешиваясь: люди в возрасте – с одной стороны, молодежь – с другой. Мужчины и женщины вообще не собирались в совместные группы и на празднествах сидели отдельно. Невестке было не принято разговаривать со свекром. Тем не менее, у шапсугов, как и у других народов Кавказа, были очень популярны праздничные танцы мужчин и женщин вместе. Во время танцевальных увеселений мужчины и женщины становились по разные стороны площадки. Распорядитель торжества вызывал на танец мужчин, старшая женщина – женщин помладше. Мужчина и женщина под быстрый звук барабана, трещоток и свирели (после присоединения к России появилась также гармоника) исполняли на площадке сложные движения, следуя параллельно по кругу на близком расстоянии, но при этом не смея даже слегка коснуться друг друга. Из общих для Кавказа обычаев у шапсугов стойко держалось избегание семьи на людях. Мужчине молодому или средних лет было не к лицу без особой необходимости обращаться к своим жене и детям, если рядом присутствовали другие люди, даже родственники. Только мужчины в возрасте, уже завоевавшие безусловное уважение общества, могли позволить себе такую, как считалось в народе, слабость. Женщины со своими детьми на людях тоже вели себя сдержанно. Вне дома детей больше воспитывала община, чем родители: родственники и соседи там старались проявлять к ним не меньше внимания, чем родители дома. В семье существовал обычай раздельной трапезы: отдельно ели муж и жена, женщины и девушки, взрослые и дети. Пищу принимали за небольшими круглыми столиками на трех ножках: такие столики было удобно поставить по отдельности перед членами семьи каждой категории.
Наиболее распространенной пищей шапсугов была сваренная вкрутую просяная каша с жареным мясом: бараниной, курятиной, реже говядиной или мясом диких животных, добытых на охоте. Мясо также варили и ели с бульоном. Из мясного отвара с мукой и острыми приправами готовили густой соус-подливку – щыпс. Другими распространенными продуктами питания были мягкий сыр (но, отправляясь в многодневный путь, взятый как провизию сыр коптили до твердой консистенции), жареные в масле лепешки, айран (щхыу) – кисломолочный напиток, более густой, чем молоко, но более жидкий, чем сметана. Айран, как и сыр, обыкновенно брался путниками в дорогу. В праздничные дни и при приеме гостей готовились различные более изысканные блюда. При приеме пищи соблюдался строгий этикет. Считалось, что если не оказать еде должного почтения, на небрежного трапезника может обрушиться кара свыше. Гостю было не принято отказываться от еды, предложенной хозяином: в противном случае тот мог заподозрить, что гость имеет враждебные намерения.
На полях в горных долинах шапсуги выращивали, помимо проса, также пшеницу, рожь, полбу, овес и ячмень. К XIX в. стали также выращивать завезенную из Турции кукурузу. Из огородных культур были распространены бобовые, чеснок, который смешивали с солью и использовали как основную приправу к различным блюдам. У шапсугов было весьма распространено пчеловодство, чему способствовал теплый и хорошо увлажненный климат горных районов Западного Кавказа, в котором разрастается большое количество растений-медоносов. Важную роль играло коневодство: лошадь являлась основным средством передвижения; во время войны шапсуги, как и все адыги, тоже шли в наступление преимущественно верхом, поражая врага шашками – длинным рубящим оружием, похожим на саблю, но имеющем меньшую кривизну и обоюдоострую заточку. Грузы перевозили на двухколесных телегах, в которые запрягали быков. На быках также пахали землю с помощью плуга.
Традиционная одежда шапсугов была общей с другими адыгскими племенами, и вообще, кавказскими горцами. Повседневной одеждой мужчин были бешмет – свободный полурубаха-полукафтан со стоячим воротником, сужающиеся книзу для удобства заправления в обувь и верховой езды штаны, папаха – шапка из овечьей шерсти, похожая на широкий лохматый колпак или стоячая из мелко вьющейся шерсти, или же сужающаяся кверху суконная шапка с меховой опушкой. В прохладную погоду под бешмет надевалась нижняя рубашка, а поверх – кафтан. Отправляясь в путь, на праздник, собрание общества, на работу в удаленном месте, мужчины надевали цый – черкеску, самый известный кавказский костюм, представляющий собой кафтан без воротника, с узкой талией, полами ниже колен и длинным треугольным вырезом на груди. На груди черкески нашивались длинные деревянные вместилища для ношения ружейных патронов – газыри (хьазыр, от арабского «хазир – готовый»). Черкеска перетягивалась узким кожаным поясом, на котором было подвешено еще несколько узких ремешков. На пояс надевался и кинжал в ножнах, служивший самым распространенным оружием в близкой рукопашной схватке. В холодную, сырую погоду мужчины на плечи надевали бурку – широкий плащ из войлока, голову обвязывали куском теплой ткани – башлыком. Одежда знатных людей была более красива, расшита узорами. Женщины дома носили длинную рубаху с открытым воротом и штаны из тонкой ткани, а выходя из дома, поверх надевали узкий кафтан с длинными застежками на груди и сточим воротником, украшенный вышивкой. Во время праздников и в холодную погоду поверх кафтана женщины надевали платье – сай, подол которого доходил до пят. Платье было сильно приталенное, распашное, обычно с открытой грудью. Девушки, в отличие от замужних женщин, обыкновенно не носили украшенные платья. Иногда женщины носили пояс. Голову покрывали платками и шалями, а отрощенные длинно волосы заплетали в косы, перевязанные лентами. Обувью мужчинам и женщинам служили обычно войлочные или кожаные башмаки – чувяки (цуакъэ). Мужчины, отправляясь в дорогу, в военный поход, надевали сапоги. В летнее время девушки из простых семей и дети могли вообще не носить обуви. Большинство тканей для пошива одежды делались из овечьей шерсти, но некоторые ткани ввозились из Турции, а с конца XVIII в. – и из России.
Важным элементом духовной культуры было песенное искусство. У шапсугов, как и у адыгов вообще, отсутствовала собственная письменность. События национальной истории фиксировались в специально сочиняемых по их поводу песнях. Наиболее активными сочинителями, собирателями и распространителями песен были странствующие певцы, которых охотно приглашали в дома усладить слух хозяев, звали на народные торжества. В песнях восхвалялись народные герои и поносились предатели и преступники. Существовали ритуальные песнопения, которыми люди пытались стимулировать созревание урожая, изгнать болезни и т.п. У постели тяжело больного или раненого человека сородичи разыгрывали шумное представление с песнями, плясками, состязаниями, чтобы отогнать злых духов и не дать больному забыться: считалось, что, находясь в забытьи, человек быстрее умрет.
Примерно с XVII в. среди западных адыгов широко распространяется усилиями османских миссионеров исламское учение. Однако быстро его восприняла лишь знатная прослойка общества, наиболее часто контактировавшая с османскими представителями. Простой народ в силу своего консерватизма приобщался к исламу очень медленно, долго сохраняя древние языческие представления, основанные на одухотворении окружающих природных стихий. В конце XVIII в. происходит российская военная колонизация правобережья реки Кубань, куда под именем черноморских казаков были переселены остатки упраздненного императрицей Екатериной II Запорожского войска с Украины. Казаками на Нижней Кубани – прямо у земель родственных шапсугам бжедугов, была построена крепость Екатеринодар, вокруг которой впоследствии вырос город, сегодня называемый Краснодаром. Тогда же произошли первые столкновения шапсугов с российскими военными силами, связанные с вмешательством тех во внутриадыгский социально-политический конфликт. К тому времени в среде шапсугов произошло особенно сильное дистанцирование друг от друга племенной знати и простого народа. Аристократия, жившая за счет труда зависимых людей – рабов и крепостных, все меньше считалась в своих действиях с составлявшими большинство населения тфокотлями, прекращала интересоваться общеплеменными делами, превращаясь в своего рода «племя в племени». Однажды родовые старейшины одного из северных шапсугских обществ по своему обыкновению дали покровительство проезжавшим через их территорию торговцам. Однако местные тлекотлеши Шеретлуковы, прельстившись богатым товаром, которые везли купцы, пренебрегли решением общества и разграбили их обоз. Нарушение данной старейшинами гарантии безопасности требовало непременного привлечения к ответу виновных, но богатые высшие аристократы проигнорировали возмущение народа. Тогда тфокотли, потеряв терпение, напали на дом зачинщика грабежа и ограбили его самого, захватив его крепостную девушку и оскорбив его мать. Многие представители шапсугской аристократии были возмущены таким неуважением к благородству Шеретлуковых и вознамерились полностью подмять народ под свою власть, однако для сражения со всем племенем их, хотя они и являлись профессиональными воинами, было слишком мало. Оскорбленные тлекотлеши и уорки переселились к соседям-бжедугам, в среде которых влияние племенной знати было гораздо сильнее, а высшая власть принадлежала обладавшим широкими полномочиями князьям. Объединившись с бжедугами, шапсугские аристократы повели войну против собственного простого
народа. Бжедугские князья, в свою очередь, заручились поддержкой российских военных властей, стремившихся закрепить свое влияние в Закубанье, тогда еще не являвшимся российскими владениями. В 1796 г. бжедуги при поддержке трех сотен казаков с одной пушкой разгромили шапсугское ополчение возле прикубанской реки Бзиюк. Однако углубляться в территорию Закубанья, которое Россия в то время признавала владением османского султана, русские войска не могли, поэтому после продолжительной войны победа в конфликте между шапсугской знатью и простым народом все же осталась за последним. Аристократы были вынуждены не только от попыток расширить свое влияние, но и отказаться от всех своих традиционных привилегий. В шапсугской земле было упразднено крепостное право: находившиеся в зависимости от знати соплеменники получили личную свободу. Знатные люди отныне сохраняли свое фактически верховодящее положение в обществе лишь за счет накопленного ранее богатства, военного профессионализма (в связи с ним они продолжали возглавлять войска в походе) и опыта в управлении, но юридически они перестали быть высшим сословием.
К 1785 г. войска Российской империи соединили все свои выстроенные в разное время на Северном Кавказе опорные пункты в протянувшуюся через всю его территорию с запада – от низовий Кубани, на восток – до низовий Терека, Кавказскую укрепленную линию. Она стала главным плацдармом российского наступления на кавказских горцев. Тем не менее, начальные отношения шапсугов и обосновавшихся по правобережью Кубани русских носили больше мирный характер. На меновые дворы в русских укреплениях и казачьих станицах шапсуги везли зерно, дрова и лес, которые выменивали чаще всего на соль. В 1824 г. хлеб, закупленный у шапсугов и их соседей натухайцев, был направлен на снабжение голодающего населения в Феодосийском уезде Крыма. 10 сентября 1827 г. делегация шапсугов с северных склонов Кавказа, возглавляемая старшинами Хапачем и Лепсегачем, а вскоре – еще одна, обратились к российской военной администрации в Екатеринодаре с просьбой разрешить их общинам торговлю на русских меновых дворах, так как товары, ввозимые из Турции на Черноморское побережье, отличались большой
дороговизной. Однако после того как в 1829 г. османский султан по завершившему очередную русско-османскую войну Адрианопольскому договору признал земли между Кубанью и Черным морем владением российского императора, русско-шапсугские отношения стали стремительно ухудшаться. Султан считал Западный Кавказ своим только потому, что на его побережье располагались османские опорные пункты. Однако они не имели практически никакой политической власти над местным населением, которое османы не могли покорить из-за удаленности кавказских территорий. Многие адыги, вообще, узнали о том, что, оказывается, были подданными султана только после того как российские военные делегаты сообщили им о том, что султан передал их земли в русское владение. Подчинение чьей-то верховной власти совершенно претило свободолюбивому менталитету шапсугов, воспринималось ими как грубое посягательство на традиционный уклад жизни, в котором они видели залог стабильности и благополучия.
Осенью 1837 г. причерноморские адыги бойкотировали встречу с прибывшим в укрепление Геленджик российским императором Николаем I. К 1839 г. российские войска под командованием генерала Н. Раевского с тяжелыми боями захватили на Черноморском побережье Северного Кавказа территории в устьях впадающих в море рек, где возвели ряд укреплений, рассчитывая перекрыть морское сообщение между Кавказом и Турцией и голодной блокадой вынудить непокорных горцев принести императору присягу верности. Эта новая укрепленная линия, получившая название Черноморской береговой, протянулась от Анапы до Сухума. Однако сразу же русские гарнизоны черноморских укреплений попали в плачевное положение из-за постоянных ожесточенных атак горцев, вынуждавших
даже для набора воды в реке или рубки дров проводить целые боевые операции, и нездорового в то время болотистого климата. На Черноморскую береговую линию в связи с особой трудностью ведения здесь военных действий и массовой смертности в гарнизонах стали ссылать осужденных за различные преступления и злостное нарушение войскового режима содат и офицеров. Именно сюда попали известные деятели русской литературы декабристы А. Бестужев-Марлинский и А. Одоевский. А. Бестужев-Марлинский писал: «Я видел много горцев в бою, но признаться, лучше шапсугов не видал… Но беда одна: никак не действуют заодно». В июле 1837 г. он погиб в очередном боестолкновении на мысе Адлер, правда, от рук не шапсугов, а их соседей – убыхов. А. Одоевский же в 1839 г. умер от малярии в форте Лазаревском уже
у земель шапсугов. Неурожай 1839 г. в условиях блокады, действительно, вызвал массовые голод и смертность на Западном Кавказе. Однако горцы не только не покорились, но наоборот, усилили натиск на русские укрепления. Шапсуги для этого объединились со своими соседями, жившими в высоких горах к востоку и северо-востоку – абадзехами. 7 февраля 1840 г. адыги взяли форт Лазаревский, перебив весь его гарнизон, 29 февраля – форт Вельяминовский в Туапсе, 23 марта – Михайловское укрепление, при штурме которого один из рядовых русских солдат Архип Осипов взорвал пороховой погреб вместе с собой и тремя тысячами ворвавшихся в укрепление горцев. В честь него выросшее впоследствии на этом месте русское село было названо Архипо-Осиповкой. Вскоре разрушенные горцами укрепления были вновь заняты русскими войсками и восстановлены, однако российской военной администрации пришлось пойти на уступки и в обмен на отказ от нападений на линию разрешить адыгам вести на ней торговлю.
В 1841 г. на реке Пшеха в Закубанье состоялся съезд делегатов от всех адыгских племен, на котором было принято постановление об объединении их всех против наступления России, завязывании тесных связей с османским двором, введении разбирательства всех дел по шариату – исламскому религиозному закону. Вольнолюбивым шапсугам принадлежала одна из ведущих ролей в адыгском сопротивлении российской колонизации, они же были одними из наиболее активных участников Кавказской войны с горской стороны. Из их среды происходил знаменитый упоминающийся в романе М. Лермонтова «Герой нашего времени» Кизбеч Тугужоко-Шеретлуков, во главе отряда из 700 человек разбивший русское подразделение из 1200 человек. Шапсугская народная песня повествует об отчаянном воине Мухаммеде Коджебордукове, захватившем русскую пушку с канониром, но затем героически погибшем в боях за
Туапсе. В конце 40-х – начале 50-х гг. XIX в. шапсуги присоединились к исламскому государству, созданному на Западном Кавказе наибом (наместником) знаменитого имама Шамиля Мухаммедом Амином Асиялау. Мухаммед Амин прибыл в 1848 г. из Дагестана, скрытно преодолев русские военные кордоны, сначала в горные земли абадзехов, где и основал свою ставку. Но позже, увидев его успехи в организации государственного управления и отражении продолжавшегося российского наступления в горы, шапсуги, а также убыхи, часть абхазов и натухаевцев согласились признать его власть. Мухаммед Амин учредил впервые в адыгской истории настоящую государственно-административную систему, разделив территорию подвластных земель на округа – махкеме, во главе которых назначал своих чиновников. Была введена всеобщая воинская обязанность для мужчин, учреждались государственные конюшни, тюрьмы для преступников (в виде земляных ям). Также впервые в адыгской истории было введено обязательное начальное образование для детей, которые посещали государственные школы – медресе, обучаясь основам ислама и арабскому письму. Судебные функции переходили от родовых старейшин к шариатским судам, осуществлявшим правосудие в соответствии с исламским законом. В 1854 г., когда Россия вела оказавшуюся для нее проигрышной Крымскую войну одновременно с Османской империей, Великобританией и Францией, уже достаточно организованные адыгские войска по приказу Мухаммеда Амина скоординированно атаковали все укрепления Черноморской береговой линии, а некоторые из тех подверглись также бомбардировкам вошедших в Черное море британских кораблей. В результате российское командование было вынуждено спешно эвакуировать свои гарнизоны с Черноморского побережья Северного Кавказа. Сами укрепления были взорваны. Ликвидация целой укрепленной линии стала наиболее крупным успехом горцев Западного Кавказа за всю Кавказскую войну.
Однако плоды этих успехов адыги пожинали недолго. Несмотря на то что Россия проиграла Крымскую войну, вопрос о территориальной принадлежности земель между Кубанью и Черным морем до конца не был решен на международном уровне. Адыгское население устало от не прекращающейся уже несколько десятилетий изнурительной и кровопролитной войны. Не привыкшие жить в условиях государственности, власти назначаемых наибом, а не избираемых народом, чиновников адыги все больше раздражались необходимостью нести установленные Мухаммедом Амином непривычные обязанности, унизительными для свободных людей мерами по поддержанию правопорядка (телесными наказаниями, заключением в тюремные ямы). Государство Мухаммеда Амина сохраняло напряженные отношения с ведущими отдельно борьбу с российским наступлением предводителями натухаевцев отцом и сыном Заноко. В феврале 1857 г. на побережье шапсугского Туапсе высадился трехтысячный османский корпус, усиленный подразделениями британского десанта. Интервенты планировали занять основные стратегические пункты Черноморского побережья Северного Кавказа для предотвращения его повторного захвата русскими войсками. Однако горцы с недоверием отнеслись к иностранному вмешательству. Вынудив Россию отступить, они уже не горели желанием вести дальнейшие военные действия, требующие больших потерь. Вскоре османские и британские войска покинули Западный Кавказ.
В 1857 г., преодолев закубанскую равнину, российские войска под командованием генерала В. Козловского заложили у начала северных предгорий укрепление Майкоп, ставшее плацдармом для наступления в горную ставку наиба абадзехское селение Хаджико (не путать с шапсугским Хаджико в современном Сочи) в урочище Каменный Мост. Попытки абадзехов взять Майкоп штурмом потерпели неудачу.В августе 1859 г. на Восточном Кавказе капитулировал имам Шамиль – духовный вождь Мухаммеда Амина. Это позволило российскому командованию перебросить высвободившиеся силы на правый (западный) фланг Кавказской линии. Оставшийся без своего наставника Мухаммед Амин перед лицом нарастающего народного недовольства его правлением заключил с российской военной администрацией договор о вступлении его государства в российское подданство при условии, что горным адыгам будет разрешено свободно следовать исламскому закону и проживать в родных местах. Российская сторона приняла его условия, но потребовала, чтобы сам он, как и его имам, сдался в плен. 20 ноября 1859 г. Мухаммед Амин с двумя тысячами своих гвардейцев сдался, был выслан в Россию и позже уехал в Османскую империю. Оставшись без прежнего правителя, горцы начали волнения. В ходе охвативших страну восстаний были убиты или изгнаны его наместники и чиновники, зарекомендовавшие дурную славу деспотизмом и злоупотреблениями. Объединенным государством горных адыгов стал управлять выборный совет наиболее уважаемых в своих племенах людей – Меджлис, под председательством убыхского вождя Хаджи Корендука Берзека, ставка которого располагалась в долине реки Сочи в земле убыхов. Тем временем, также перед лицом назревающих волнений угнетенного простого народа, присягу на верность России одно за другим принесли князья равнинных адыгских племен, в том числе северных соседей шапсугов – бжедугов. Это позволило российским военным властям начать возведение укреплений непосредственно у горной полосы, перекрывая горцам свободный доступ к закупке на равнине хлеба, которая выручала их в дождливые годы, когда в горных долинах хлеб уродился плохо. К тому же, перенос укрепленной линии вплотную к горам позволял российской армии быстро совершать вторжения в их глубь, и теперь практически все абадзехские и северные шапсугские селения оказались под постоянной военной угрозой. В сентябре 1861 г. на Западный Кавказ прибыл российский император Александр II. С ним встретилась делегация Меджлиса и подтвердила готовность соблюдать прежние договоренности о российском подданстве при условии прекращения Россией наступательных действий. Император пообещал рассмотреть условия горцев, однако позже по настоянию военных сановников потребовал их выселения из гор на Прикубанскую равнину или переселения в Осмнскую империю. Адыги-горцы, в свою очередь, категорически отвергли эти требования.
В 1862 г., воспользовавшись как поводом для развертывания масштабных военных действий нападением абадзехов на форпост возведенной в горах станицы Баракаевской, российские войска начали наступление на земли абадзехов. Те оказали крайне ожесточенное сопротивление, погибло огромное количество русских солдат и казаков, однако под напором превосходящих сил абадзехи были оттеснены в труднодоступные горные теснины либо вынуждены были отступить на причерноморские склоны – в земли убыхов и шапсугов. Затем началось такое же упорное наступление российских сил на шапсугов и натухаевцев. Потерявшие бóльшую часть боеспособных мужчин за предыдущие долгие годы войны шапсуги были вынуждены оставить свои северные территории, а в начале 1864 г., преодолев Гойтхский перевал в западной части Главного Кавказского хребта, русская армия заняла Туапсе. После этого Меджлис принял решение о переселении адыгов в единоверную Османскую империю. Началось массовое бегство горцев – по большей части женщин, детей и стариков, к побережью. Французский агент А. Фонвилль, находившийся в это время на Западном Кавказе, в своих мемуарах писал о массовой смертности среди беженцев от голода и холода, в частности, о
волках и медведях (которые в причерноморских районах не всегда залегают в спячку), бродивших вдоль троп и выкапывавших трупы умерших из-под снега. Капитаны османских судов, перевозившие население в Турцию за небольшую плату, от алчности так перегружали их, что некоторые корабли тонули, едва выйдя в открытое море. Даже на турецком побережье в лагерях беженцев продолжалась массовая смертность, так как к голодному истощению и подчас совершенно негодным условиям размещения в условиях скученности населения быстро распространялись опасные болезни. 20 мая 1864 г. российские войска заняли последний оплот организованного сопротивления горцев – урочище Кбаада в земле убыхов (в настоящее время там расположен горный сочинский поселок Красная Поляна). На следующий день в Кбааде состоялся парад русской армии в честь окончания многолетней Кавказской войны.
Вследствие военного разорения и массового исхода в Османскую империю народ убыхов через некоторое время исчез как носитель своих языка и культуры: уцелевшие в ходе войны его представители ассимилировались, смешавшись с более многочисленными адыгами других племен и турками. Шапсуги и их другие соседи: натухаевцы и абадзехи, в абсолютном большинстве переселились в Османскую империю, составив значительную часть адыгов диаспоры. Однако некоторая особенно непримиримая их часть – около двух тысяч человек, и после занятия российскими войсками основных стратегических пунктов Черноморского побережья и сходящих к нему гор продолжала целыми семьями укрываться в труднодоступных горно-лесных районах, совершать мелкие атаки русских подразделений. В конце концов в обмен на прекращение
сопротивления им было разрешено остаться проживать в родных местах. Их потомки по сей день компактно проживают в аулах Псебе, Агуй-Шапсуг, Большое Псеушхо, Малое Псеушхо в Туапсинском районе и Наджиго, Шхафит, Хаджико, Калеж, Лыготх, Тхагапш, Ахинтам, Хатлапе, Шахе, Большой Кичмай, Малый Кичмай, являющихся частью города Сочи. Значительная
их доля имеется среди населения еще некоторых населенных пунктов указанных районов. Часть северных шапсугов была переселена на Прикубанскую равнину – на землю своих сородичей бжедугов, где возвели несколько аулов: Афипсип, Панахес, Хаштук, Псейтук, в настоящее время располагающихся вблизи города Краснодара на территории современного Тахтамукайского района Республики Адыгеи.
После революции 1917 г. и установления на Кавказе советской власти аулы переселившихся на равнину шапсугов были включены в состав образованной в 1922 г. Черкесской (Адыгейской) автономной области Северо-Кавказского края (с 1937 г. – Краснодарского края, образованного в результате неоднократных административных разделений территории бывшего Северо-Кавказского). Сами шапсуги равнины были включены в учрежденную в связи с образованием автономии западных адыгов новую общую национальность – адыгейцев, хотя не утратили и своей первоначальной этнической идентичности. На территориях причерноморских шапсугов в 1924 г. был учрежден Шапсугский национальный район, административным центром которого сначала был город Туапсе, а в 1934 г. после неоднократных его переносов в другие населенные пункты – построенное на месте бывшего Лазаревского форта приморское село Лазаревское (часть современного Сочи). Вследствие интенсивной миграции на Черноморское побережье Кавказа населения из других регионов СССР, тем более что после проведения здесь осушительных работ было покончено с прежним болотистым нездоровым климатом, произошло резкое уменьшение удельной доли коренного населения. В 1940 г. из Шапсугского в состав Туапсинского района были переданы аулы Псебе и Агуй-Шапсуг (их территории прежде представляли собой обособленный, отделенный от основной части Туапсинским участок Шапсугского района). А 24 мая 1945 г. указом Президиума Верховного Совета РСФСР Шапсугский район был переименован в Лазаревский. По данным переписи населения 2010 г. число причерноморских шапсугов составляло 3882 человека. Они к настоящему времени признаны коренным малочисленным народом Краснодарского края. Шапсуги Республики Адыгея считаются частью адыгейского народа и специально отдельно не учитываются. Абсолютное же большинство потомков шапсугов проживает сегодня в представленной несколькими миллионами человек адыгской диаспоре Турции, Сирии, Иордании и некоторых других стран, возникших на месте распавшейся Османской империи.
Присоединение к царской и затем к советской России, втягивание в административную и экономическую систему развитой государственности привело к быстрому разложению традиционного уклада жизни оставшихся на Кавказе шапсугов. На смену власти родовых старейшин при царском режиме пришла власть назначаемых российской администрацией аульных старшин, а с установлением советской власти дела общин стали решать сельские советы и колхозные собрания. В советской России все народы были подчинены единому основному законодательству, в том числе в уголовной и гражданской сферах, хотя шапсуги, как и другие народы Северного Кавказа, еще очень долго вопросы личных отношений решали на неформальных общинных собраниях, особо прислушиваясь к мнению старших членов общины. В настоящее время приверженность традиционным обычаям сохраняется большей частью только на бытовом уровне, в семейном кругу. Быстро кавказские горцы стали пользоваться пришедшими из России более прогрессивными хозяйственными технологиями, стали строить более прочные, чем традиционные, дома из производящихся на заводах строительных материалов: кирпича и др. На огородах распространилось выращивание более продуктивных в сравнении с традиционными культур: картофеля, томата, и других, принесенных новым временем. Хлебные пашни практически исчезли из причерноморских местностей, уступив место плантациям чая, хурмы и других теплолюбивых культур, тогда как хлеб стал в готовом виде ввозиться из других районов. Тем не менее, в горных шапсугских селах по-прежнему распространены садоводство и разведение пчел. Бурное развитие в советские годы текстильной промышленности привело к почти полному исчезновению из повседневного использования традиционной одежды, которую сменила более дешевая современная. В настоящее время из традиционной адыгской одежды достаточно широкое распространение имеет лишь шапка-папаха, которую некоторые мужчины по-прежнему любят носить в холодное время года. Прочие предметы национальной одежды надеваются разве что по торжественным случаям и на фестивалях.
Резкое сокращение численности шапсугского народа и плотности его расселения в результате Кавказской войны, дальнейшее проживание его среди обезлюдевших лесистых гор привело к уменьшению в его среде числа образованных исламских проповедников. В советское время власти проводили открытую борьбу с религией. Следствием этого стали глубокий упадок исламского религиозного сознания, частичное возрождение древних языческих культов у причерноморских шапсугов. Хотя большинство их по-прежнему считает себя мусульманами-суннитами, лишь очень немногие сохраняют значительную приверженность мусульманской религии, соблюдают исламские обряды. Многие причерноморские шапсуги открыто позиционируют себя не как мусульмане, а как приверженцы древних верований, выполняют обряды поклонения духам природы. В равнинных шапсугских аулах, расположенных по соседству с многочисленными бжедугскими, наоборот, при царском режиме проводилась активная исламская проповедническая деятельность: царские власти пытались таким образом приглушить недовольство страдавшего до революции от безземелья и национальной дискриминации адыгов-мусульман. И хотя в советские годы борьба с религией активно проводилась и в Адыгейской автономной области, следствием чего стало массовое забвение религиозных обрядов, распространение светской культуры, практически все ее коренные жители, включая шапсугов, сохранили мусульманское самосознание. К настоящему времени среди шапсугов Тахтамукайского района Адыгеи в противоположность шапсугам Туапсинского района Краснодарского края и Сочи наблюдается возрастание роли исламских традиций в общественной жизни, увеличение интереса к исламу как религии у молодого поколения.
Очень интересно! Постоянно отдыхаем в этих местах, а истории их не знаем. Прекрасно написано.
Традиции странные: продажа собственных детей, кровника три дня содержать как почетного гостя. Это у всех кавказских народов так было?
Обычай гостеприимства был характерен для всех народов Кавказа, и для кровников исключения не делалось. На эту тему известно произведение грузинского поэта Важи Пшавела «Гость и хозяин». Продажа детей существовала практически у всех народов, не только кавказских, на стадии разложения родоплеменного строя и установления семейно-патриархальных отношений, так как права члена общества зависели от его способности работать и защищать общину, и детей рассматривали как собственность родителей по принципу рождения. Это хорошо известно на примере Древнего Рима. Исключение могли составлять народы, у которых разложение родоплеменного строя происходило уже под властью развитого государства, которое запрещало этот обычай.admin
Любопытный обычай насчет кровников: три дня кормить, потом убить, если успеешь)
Спасибо за интересную статью. Неловко признаться, но не знала, что адыги и черкесы один народ.