В августе 2015 г. перед началом учебного времени на прилавках сети книжных магазинов в Самаре появился не совсем обычный, по крайней мере, для нашего времени, товар: «Розги ученические», розничная стоимость которых составила 99 рублей и 90 копеек. К ним прилагалась даже инструкция по применению, а на рекламных баннерах по всему городу были красочно расписаны соответствующие объявления. Гибкие прутья, как оказалось, остались после декоративной обрезки городских деревьев (а именно вязов), и данный, казалось бы, никому не нужный отход решили реализовать таким вот образом. Владельцы магазинов пояснили, что это – просто сувенир, и данная акция – просто юмор для снятия у родителей школьников напряжения, вызванного подготовкой их детей к новому учебному году. Большинство жителей Самары рекламный ход магазина, действительно, позабавил, даже сообщалось, что многие фотографировались перед выставленным на прилавки своеобразным товаром на память. Однако никто столь необычный сувенир так и не приобрел. Зато одна из жительниц города написала жалобу в Федеральную антимонопольную службу, указав, что такая реклама призывает к насилию над детьми. ФАС признала жалобу гражданки обоснованной, и через месяц прокуратура предписала рекламу свернуть, торговлю устаревшим воспитательным орудием прекратить. Некоторым показалось удивительным появление подобной торговой акции в прогрессивном двадцать первом веке, когда телесные наказания учеников в России были официально осуждены почти сто лет назад. Однако сам спор о том, целесообразно ли в процессе воспитания причинять детям физическую боль, длится в мировой педагогике уже около трех столетий, и к однозначному выводу общество никак не может прийти. Сторонники такого метода ссылаются на то, что в старое время ни одна семья, ни одна школа не обходилась без телесных наказаний, и человечество уверенно двигалось по пути научного и культурного прогресса, а также указывают на распространившиеся среди современной молодежи низость нравов и любовь к праздной жизни. Противники говорят, что воспитание и насилие – вещи несовместимые, и указывают, что жестокие наказания озлобляют воспитанника, взращивают склонность к грубости и агрессии, либо, наоборот, подавляют его волю и лишают возможности совершенствовать свои способности. Как же относилось человечество к телесным наказаниям детей в разные эпохи своего развития, почему считало насилие неотъемлемой частью воспитания и почему в последние века стало отказываться от этой мысли, поговорим в данной статье.
Телесные наказания в воспитании потомства применяют не только люди, но и многие млекопитающие животные, и даже некоторые птицы. Кошка кусает и бьет котят, если те не дают себя вылизывать, а медведица наверняка отлупит медвежонка, который попытается убежать от нее погулять в одиночку. Таким образом, животные вырабатывают у своих детенышей ассоциацию между физической болью и действием, которое мешает родителям ухаживать за ними и охранять их. Разумеется, животные в основном поступают инстинктивно: непослушание детеныша вызывает у них раздражение, провоцирующее на агрессивные действия (укус, удар лапой), но в то же время родительский инстинкт эту агрессию гасит, поэтому хотя животное может причинить непослушному детенышу боль, до серьезной травмы дело не доходит. Если животное в хорошем настроении, оно может попустительствовать своим детенышам во многом, если же в плохом, может укусить или ударить даже без какой-то явно выраженной причины. Люди, обладая разумом, могут осознанно применять те или иные методы воспитательного воздействия, более оптимально приспосабливая воспитание к требованиям окружающей обстановки.
Об отношениях в первобытном обществе мы можем судить лишь проводя аналогию с современными племенами, живущими в условиях первобытнообщинного строя. Исходя из этого, можно сделать вывод, что люди палеолита применяли к детям физические наказания очень редко, лишь когда иным способом совершенно нельзя было убедить ребенка слушаться. Жизнь первобытных людей была тяжела, полна опасностей, но все трудности и опасности были, что называется, налицо, и о них хорошо знал каждый ребенок: голод, болезни, угрозы травм и нападений хищных зверей. То, что погибнешь, если упадешь с горной кручи, что в лесу одинокого человека может растерзать зверь, и что если не соберешь съедобных растений – нечего будет есть, любому ребенку осмысленного возраста было со всей очевидностью понятно без вских нравоучений и наказаний. Другие же опасности, свойственные более социально развитому обществу, людям древнекаменного века не грозили. Мир первобытного человека ограничивался его племенем в двадцать – тридцать человек, которые все состояли в родстве друг с другом и жили под одним кровом в пещере или речной промоине, да окрестными горами и лесами, где водились лишь дикие звери. С другими племенами первобытные люди встречались нечасто (слишком плотное население не смогло бы прокормиться только охотой и собирательством), общих дел имели немного, и особой угрозы от чужаков тоже не исходило. Племя по своей социальной сути было просто большой семьей, где все хорошо знали друг с друга с младенчества, пользовались общими вещами и никаких секретов друг от друга не держали, доверяя друг другу полностью и безгранично. В таких условиях дети не нуждались в усиленных дисциплинарных мерах, и если кого-то из них и наказывали, то уж если только особенно озорного, который, невзирая на разъяснения и предупреждения старших, пытался, например, один поиграть в охотника и решался добыть поросенка из кабаньего стада.
В эпоху неолита, когда возникло производительное хозяйство (у племен появились огороды и поля, где они выращивали съедобные растения, стада прирученных животных), уклад жизни усложнился. Возможность обеспечивать себя с помощью труда на собственных посевах и самостоятельного разведения животных без участия в коллективных охотах и собирательстве стала побуждать некоторых членов первобытной общины отделиться от нее, чтобы жить по своему усмотрению. В этом, однако, могла таиться с первого взгляда невидимая опасность: племя теряло число так необходимых для своего обеспечения рабочих рук, а тот, кто отделялся, в суровых условиях каменного века мог не сохранить собственного хозяйства и в неурожайный год потерять все. Поэтому в племенах стала более строгой внутренняя дисциплина, распространились наказания за ослушание племенных старейшин и воли общины. Поддерживая дисциплину внутри себя, племя сообща решало вопрос о допустимости своего дробления на более мелкие группы или необходимости пока твердо держаться всем вместе. Так, не допуская, чтобы кто-то самовольно принимал такое решение, все вместе члены общины находили наиболее приемлемый и благоприятный вариант. Усиление строгости племенной дисциплины, разумеется, отразилось и на воспитании детей: их с раннего возраста приучали к авторитету старейшин, к определенному общественному этикету. Увеличение числа требований к детям, естественно, привело и к увеличению случаев их нарушения, а значит, случаев наказания детей. Строгость в воспитании детей усугублялась и тем, что в эпоху неолита появилось такое явление, как межплеменная агрессия: люди быстро поняли, что если свои поля не плодоносят, а скот вымер от болезни, необходимое можно отнять у более успешного соседа. Да и распространение производящего хозяйства позволило теперь племени обитать на более ограниченной территории; разные племена, выбирая наиболее благоприятные для жизни местности, селились теперь ближе друг к другу, а это неизбежно приводило к территориальным конфликтам. Поэтому и за детьми стали особенно усиленно следить, чтобы они, например, не уходили слишком далеко от племенного жилища, где на них могли напасть люди-чужаки – враг, действующий сознательно, а потому способный быть опаснее медведя или кабана. А также приучать к беспрекословному повиновению старшим, необходимому на войне. Однако все равно, как правило, люди неолита еще не окутывали детей такой массой запретов, как люди последующих эпох, и наказания, в том числе телесные, применяли не намного чаще, чем в палеолите: общество оставалось первобытным, большинство опасностей оставались на виду, члены племени от мала до велика прекрасно друг друга знали и друг другу верили. Основу воспитания детей составляло то, что они постоянно находились среди взрослых, по мере сил выполняли вместе с теми общие работы и так, подражая взрослым, постепенно сами социально взрослели. Так, у дальневосточного народа коряков, который только к XIX в. вышел из неолитического культурного уровня, и в XX в. крайне редко встречалось рукоприкладство по отношению к детям. Если же кто-то из детей ленился и увиливал от работы, его переставали кормить, пока он не брался за дело, таким образом, демонстрируя, что без труда не добыть и пищи.
С наступлением бронзового века производящее хозяйство в большинстве регионов мира вытесняет присваивающее: люди живут уже в основном не за счет охоты и собирательства, а за счет возделывания полей, разведения скота. Бурно развивается человеческая культура, возникают активные торговые отношения, племена складываются в этносы, появляются первые цивилизации. Но это дает благодатную почву и для развития человеческих пороков: гордости и алчности. С того времени в человеческом обществе явственно выражены и все его негативные черты и явления: тирания богатых и сильных, войны, преступность, обман и разврат. Родовая община постепенно разлагается, уступая место соседской. Теперь дети больше растут и воспитываются в семье – то есть, своими родителями, а община в их воспитании принимает уже меньше участия. То, что происходит в одной семье, может быть неведомо для другой, и община все меньше может контролировать частную жизнь своих членов. Появляются неблагополучные семьи, из которых выходят асоциальные личности: преступники, воры, обманщики, авантюристы. Они, пользуясь наивностью детей, как делают их жертвами своих преступлений, так и втягивают их в свои нечестные дела. Дети, находясь за пределами родительского дома, общаются с разными людьми, имеющими разное мировоззрение, и начинают критично относиться к родительским поучениям и запретам, становятся склонными к их нарушению. Поэтому с окончанием первобытной эпохи в целом по миру дисциплина в воспитании детей резко ужесточается, наказания применяются часто. И, как правило, чем больше развивалась культура человечества, чем сложнее становилась структура человеческого общества, тем строже воспитывались дети, так как усложнение уклада жизни порождало новые и новые скрытые опасности: государственной немилости, разорения и пр. И телесные наказания стали восприниматься как совершенная необходимость при привлечении младшего поколения к порядку. На протяжении по крайней мере двух тысячелетий в сколько-либо развитом человеческом обществе не было семьи и не было школы, где к детям хоть иногда не применяли бы розгу или подобное орудие воспитательного воздействия, за исключением разве что тех семей, где на детей попросту не обращали внимания. В Библии приводится наставление царя Древнего Израиля Соломона, правившего, по всей вероятности, в 965 – 928 гг. до н.э.: «Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгой, он не умрет; ты накажешь его розгой и спасешь его душу от преисподней». О том, что с помощью телесных наказаний активно воспитывали детей в античную эпоху, мы знаем из некоторых древнегреческих и древнеримских сочинений, а также по сохранившимся античным рисункам. А в одной древнегреческой комедии имеется эпизод, где мать обращается к школьному учителю с просьбой выпороть ее нерадивого сына, когда тот придет в школу. О том, как часто воспитывали детей телесными наказаниями в Средневековье, настолько хорошо известно по сохранившимся мемуарам, школьным уставам и педагогическим сочинениям, что в особых комментариях этот факт не нуждается.
Технический уровень того времени не позволял производить продукцию в таком избытке, что хватило бы на полное обеспечение тех, кто не имел средств к существованию. Человек, вследствие болезни, увечья, потери своего земельного участка или просто лени оказавшийся на обочине жизни был обречен нищенствовать и бродяжничать, и милостыня либо государственная помощь, если таковая существовала, могли только не дать ему умереть с голоду. Обычно бродяги, которым не удавалось найти какой-то пустой земельный участок и кропотливым трудом обработать, в итоге замерзали или, ослабленные частым голоданием, умирали от болезни. Такая судьба в те суровые времена ждала людей, не привыкших с детства слушать указания старших и терпеливо обучаться премудростям проходящей в извечной борьбе с природой и человеческим же злом жизни. Рано или поздно легкомысленные, не приученные к терпению и выдержке люди по тем или иным причинам (плохой работы в своем хозяйстве, обмана со стороны злоумышленников, разорения государством в качестве наказания за совершенное преступление и т.п.) оказывались безо всего. Поэтому в те времена люди при воспитании своих детей уделяли усиленное внимание тому, чтобы дети привыкали безоговорочно слушаться их и, вообще, старших с первого слова, умели стойко переносить жизненные трудности и физические страдания, не выказывали там, где не нужно, упрямства и гордости. Телесное наказание в этом отношении было наиболее удобным способом выработать у детей привычку беспрекословно подчиняться старшим и умение придерживать гордость, терпеливо переносить неприятности, перед которыми бессилен был человек. Так детей сурово подготавливали к реалиям жизни того времени, что в итоге оборачивалось большим благом для них самих. Авторитарный родитель или педагог, требовавший от детей прежде всего дисциплины и интересующийся больше тем, как они усваивают то, чему он их учит, делал розгу, ремень или плеть чуть ли не единственным средством воспитания. Демократичные воспитатели, придававшие значение развитию у детей инициативности и самостоятельности, использовали телесные наказания лишь в крайних случаях, но все равно использовали. Особенно часто применяли телесные наказания к детям в обществах, часто ведущих войны (кочевники Центральной Азии, военные сословия государств Европы и Востока), поскольку для воина особенно была важна привычка беспрекословно подчиняться старшим по рангу, а также в обществах, много занимающихся торговлей (торговые операции всегда сопровождались большим риском, купцы часто становились жертвами обманов и грабежей, и в их деле дисциплина тоже имела исключительно важное значение). Помногу наказывали телесно воспитанников религиозных школ и училищ, так как там особое внимание уделялось концепции «смирения духа», а особая строгость, в которой жили будущие богословы во время обучения, была словно компенсацией за будущее признание и уважение в обществе. Телесные наказания детей в среде простых земледельцев и скотоводов, не занимавшихся активной торговлей, редко бравших в руки оружие, употреблялись не слишком часто: простота сельского быта была несколько близка к первобытным условиям, и дети деревенских простолюдинов меньше нуждались в строгих мерах дисциплины.
Все «отцы-основатели» мировой педагогики: Абу-Хамид аль-Газали (1058 – 1111), Томас Мор (1478 – 1535), автор русского «Домостроя» протопоп Сильвестр (XVI в.) и сам основатель педагогической науки, изобретатель классно-урочной дидактической системы Ян Амос Коменский (1592 – 1670), рассматривали телесные наказания как совершенную необходимость в воспитании детей, только указывая в своих сочинениях, что не следует ими злоупотреблять, причинять опасные травмы и воздерживаться от морального унижения ребенка. В школах католического церковного ордена иезуитов запрещалось «независимо от возраста и сословия» снимать с наказываемых воспитанников штаны, вместо этого предписывалось просто обнажить «необходимый для наказания» участок тела. В сохранившихся текстах средневековых школьных учебников розги и иные орудия наказания упоминаются так же обычно, как и грифельные доски, книги и прочая школьная атрибутика того времени. А в одном русском учебнике XVII в. обнаружено целое хвалебное стихотворение, посвященное розге, в частности, говорящее: «…Розга разум во главу детям погоняет, Учит молитве и злых убо всех стрезает…». К телесным наказаниям в воспитании относились как к вынужденной мере вроде причинения боли при лечении болезни. Дело это считалось настолько естественным и полезным, что, бывало, богатые люди поручали воспитание и наказание детей своим рабам и слугам, не видя ничего унизительного в том, что их благородного ребенка сечет человек низший по социальному положению. В своих мемуарах известные общественные и государственные деятели Средневековья как о чем-то обыденном рассказывают, как их наказывали в детстве. Встречаются воспоминания, критично отзывающиеся о чрезмерной строгости в каких-то школах, о несправедливости применявшихся конкретными учителями наказаний, но не о самом этом воспитательном методе вообще. То есть, и дети старины ничего не видели предосудительного в том, что их подвергали порке, рассматривали ее как любой другой вид дисциплинарного воздействия. И это тогда не было удивительным: так наказывали всех детей, а кроме того, и во взрослом обществе порядок часто поддерживался с помощью розог, плетей и палок. Главы семейств могли наказывать телесно не только своих детей, но и строптивых жен, и общество это поддерживало. Община могла подвергнуть телесному наказанию взрослого дебошира, хама или лентяя из своих членов, а уголовное право средних веков и древних цивилизаций изобилует предписаниями бить преступников плетьми и розгами, а также более жестокими наказаниями вроде клеймения, отрезания ушей, отрубания конечностей. Так тяжесть и опасность старинного быта отражалась на мерах, которыми общество поддерживало порядок внутри себя.
В семьях, особенно в знатных и зажиточных, уклад жизни которых регулировался особым этикетом, наказание часто превращалось в целую домашнюю церемонию, могло производиться не непосредственно за проступком, а в определенный день недели (в России это был субботний день) за все недельные провинности ребенка. Нередко оно сопровождалось дополнительными ритуалами, с современной точки зрения в большинстве развитых стран смотрящимися довольно унизительно для наказываемого, но в давние времена считавшимися вполне приемлемыми методами для воспитания привычки удерживать излишнюю гордость. Например, после самого акта наказания ребенок должен был поблагодарить родителей или воспитателей за преподанный ему урок, или поцеловать орудие порки, или изобразить нарочитую веселость, произнести какое-нибудь нелепое слово и т.п. В одних местностях или конкретных школах детям запрещалось кричать и плакать во время наказания, в других, наоборот, наказание усиливалось, если ребенок терпел его молчком. Бывало, что и в семьях, и в школах дети собственноручно должны были заготавливать розги (благо это было технически нетрудно) для своих же наказаний в будущем.
Вообще, розга в течение тысячелетий была наиболее распространенным орудием строгого дисциплинирования молодого поколения в лесистых странах Европы и на территории России, благо подходящие для изготовления розог деревья и кустарники с длинными упругими ветвями росли повсюду в изобилии. К тому же, розги были легки по весу: несмотря на то что удары ими по обнаженному телу являлись, как правило, очень болезненными, при соразмерном количестве они не могли причинить серьезных телесных повреждений, а также не утомляли экзекутора. В странах Востока, где лесов было намного меньше, чем в Европе, розги в классическом понимании этого слова встречались тоже реже. Там подрастающее поколение дисциплинировали большей частью способными служить долго крупными прутьями или тонкими палками из пород деревьев и кустарников, сохраняющих прочность и гибкость даже при высыхании (например, кизила), а также не слишком тяжелыми плетьми из кожи животных. В Восточной Азии были распространены палки-хлысты из широко произрастающего там бамбука.
Взаимопомощь, взаимоподдержка была очень важным условием поддержания благополучия людей в древности и Средневековье. Члены общины помогали друг другу в быту во всех делах, в том числе в воспитании детей. Родители, занятые трудом в хозяйстве, не могли весь день уделять внимание своим детям, и пока их рядом не было, с детьми занимались в это время свободные члены общины. Соответственно, любой взрослый член общины, застав не своего ребенка за предосудительным занятием, мог не дожидаться его родителей, а самолично задать ему взбучку. Слишком жалостивые, физически слабые или не обладавшие в семье должным авторитетом родители (например, матери-вдовы) могли сами просить здоровых и волевых взрослых членов общины при необходимости наказывать их детей. И так же учителям и наставникам, как людям, заботящимся о будущем благе детей, не просто дозволялось, но и порой вменялось в обязанность применять к ученикам дающий самый быстрый эффект дисциплинарный метод. Мы уже упоминали эпизод из древнегреческой пьесы, где мать просила школьного учителя принять соответствующие педагогические меры в отношении ее «отбившегося от рук» ребенка. Султан Мурад II, правивший османской державой в первой половине XV в., лично вручил наставнику своего сына – будущего «образованнейшего правителя» Мехмеда II, палку для воспитания маленькой царственной особы. Даже в Новое Время обычай равным образом разделять все обязанности по воспитанию детей между их родителями и учителями долго оставался стойким.
У некоторых индейских племен Северной Америки прерогативой наказывать детей обладали только мужчины, являвшиеся родственниками их матерей (даже у отца не было такого права). Но делали они это не по собственной инициативе, а по просьбе матери детей. Тем не менее, после того как мать попросила кого-то из своих родных принять меры к принудительному вразумлению ее детей, она уже не могла отменить свою просьбу. Конкретный способ и степень строгости наказания тоже избирал сам наказывающий по своему усмотрению.
Однако с XVIII в. в Европе появляется до того времени казавшаяся безумной новая педагогическая идея: что ребенка возможно правильно воспитать без розог, ремня или плети. Поначалу ее придерживались только некоторые аристократы – поборники Просвещения. И это было понятно: в то время европейское общество было четко разграничено на сословия, в каждом из которых уровень жизни резко отличался от другого. Правящим сословиям было дворянство: высшие государственные служащие, офицеры, чье привилегированное положение передавалось по наследству. Большинство дворян обладало закрепленными за ними на правах собственности (а не за службу, как раньше) имениями, обширными землями, на которых трудились не имевшие собственной земли крестьяне и за право пользования хозяйской землей снабжали владельцев имений богатым доходом, обслуживали их усадьбы. Аристократ в XVIII в. даже в случае нерадивости на службе или еще каких-то злоключений едва ли мог остаться без средств к существованию. Если он не проматывал имение, то всегда мог пусть не особо изысканно, но прожить исключительно за счет труда работавших на него крестьян. Поэтому в аристократических семьях ласковые чувства к детям нередко стали брать верх над строгой дисциплиной, которая уже не была столь важна в семье и школе: молодые дворяне могли без особого риска для себя учиться уже во взрослой жизни на своих ошибках, ведь надежная страховка в виде кормящего имения за ними всегда оставалась. Поэтому именно в аристократической среде впервые заговорили о нежелательности «воспитательного насилия». Под влиянием новых педагогических идей в 1783 г. в Речи Посполитой (государственное объединение Польши и Литвы) произошло поистине революционное в истории событие: законодательная отмена телесных наказаний в школах. Но вскоре Речь Посполитая, пребывавшая тогда в глубочайшем политическом и экономическом упадке, была поделена между Австрией, Пруссией и Россией, в которых школьные телесные наказания продолжали процветать. Соответственно, они были заново введены и на польско-литовских землях. В 1901 г. порка детей, отказавшихся учиться на немецком языке, в польском городе Вжесня, тогда входившем в Германскую империю, спровоцировала широкие антигерманские протесты поляков.
Тем не менее, в XVIII в. в целом по Европе идеи отказа от телесных наказаний как воспитательного метода широкого распространения еще не получили. После двух тысячелетий «господства розги» даже большинство аристократов продолжали привычно использовать этот метод, наставляя своих отпрысков, а жизнь простого народа по-прежнему была сурова и полна опасностей, соответственно, простолюдины даже подумать не могли об отказе от него. Кроме того, церковь, ссылаясь на библейские притчи Соломона, активно выступала за применение телесных наказаний, а в то время ее авторитет был еще очень высок для всех слоев европейского населения. В XIX в. к делу подключились поколения дворян, уже выросших в семьях без телесных наказаний, и в Европе и России, пока все так же в аристократических кругах, развернулись горячие дискуссии на тему необходимости розог в воспитании детей. В России в начале века были отменены телесные наказания в ряде элитных учебных заведений, но с приходом к власти консервативного Николая I были вновь восстановлены. В середине XIX столетия широкую известность приобрела статья знаменитого русского хирурга Н. Пирогова «Нужно ли сечь детей, и сечь в присутствии других детей?» (1858). Ученый исключительно негативно отзывался о телесных наказаниях, считая их применение к ребенку безнравственностью и цинизмом, и требовал полностью отменить их в школах, в семье же он допускал их лишь как крайнюю меру. К концу столетия телесные наказания в российских школах для всех сословий были окончательно отменены (хотя имеются свидетельства, что для детей простого народа неофициально применялись и в начале XX в.). Отменять телесные наказания в школах Европы власти побуждало не только развитие новаторских педагогических идей, но и практическая сторона: в этот период социально-классовое расслоение населения Европы вступило в полосу своего кризиса, когда человеческие отношения стали выстраиваться по схеме «раб – господин». Обычным стало явление, когда школьные педагоги, чувствуя свое превосходство, злоупотребляли телесными наказаниями, назначая их за малейшую провинность и всячески унижая воспитанников, и властям не всегда удавалось их обуздать. В России форменным обличением этого стала повесть Н. Помяловского «Очерки бурсы». Но в семейном воспитании в целом поменялось мало что. Великого князя Николая Павловича – будущего российского императора Николая I, и его младшего брата воспитатель М. Ламздорф бил по рукам ружейным шомполом и швырял об стенку. Великий русский поэт Александр Пушкин, как и многие тысячи его современников-дворян, никогда не скупился на розгу в воспитании своих детей (но при этом был противником телесных наказаний в государственных учебных заведениях). Официально телесное наказание по-прежнему воспринималось как обычный, неотъемлемый и необходимый педагогический метод. Известный писатель из Российской империи Шолом-Алейхем (Соломон Рабинович), в своем творчестве повествовавший об укладе жизни еврейских общин на Украине XIX в., в рассказе «Ножик» приводит сцену весьма сурового наказания учителем мальчика за провинность, совершенную в семье, то есть, учителя не только передавали детям школьные знания, но и по-прежнему выступали «помощниками родителей» в их общем воспитании. Обладая для этого всеми воспитательными полномочиями. Даже если жестокое наказание влекло тяжкие последствия, нередко это рассматривалось просто как несчастный случай, а не преступление. В 1875 г. судом был оправдан смотритель духовного училища при Троице-Сергиевой лавре, который засек до смерти десятилетнего мальчика.
От просветителей идею отказа от телесных наказаний как метода поддержания порядка и воспитания переняли идеологи революционных движений второй половины XIX в. Однако они добавили в нее свою трактовку: телесное наказание, подавляя волю ребенка, делает его послушным грубой силе, на которой держится господство эксплуататорских классов. Хотя революционные идеологи признавали, что физическую силу традиционно применяли в воспитании и представители «прогрессивных классов» (т.е., крестьянство и пролетариат), все же считали необходимым полный отказ от нее. По мнению классиков марксизма и других революционных учений, отношения в обществе трудящихся могут быть основаны только на взаимном долге и ответственности, а телесное наказание воспитывает тиранию. После революций начала XX в. в России и Европе революционеры понесли эти идеи в простой народ. Тогда же впервые развернулась активная государственная пропаганда отказа от телесных наказаний в семье. Но в первой половине столетия она слишком широкого успеха не имела: трудовому народу еще предстояло выбиваться из привычно тяжелого и рискованного уклада жизни, и большинство простых семей наводило дисциплину среди детей привычным же методом. В странах Европы, избежавших революций, телесные наказания и в школах сохранялись более продолжительное время. В Великобритании и в начале XX в. малолетних правонарушителей наказывали розгами в полицейских участках. Серьезно затормозили отказ народов Европы от телесных наказаний детей Великая депрессия и Вторая Мировая война, напомнившие людям, что победа демократии или социализма еще не означают, что жизнь превратилась в сказку. В середине XX в. телесные наказания в европейской семье снова стали восприниматься на всех социальных уровнях как нечто обыденное и естественное. Безо всякого стеснения и негатива о них упоминали произведения литературы (в том числе детской) и синематографа. Даже в революционных странах, таких как СССР и Германия, первоначальная пропаганда против них была практически забыта, их применяли в воспитании своих детей первые государственные лица. Только в школах этих стран сохранялся запрет на телесные наказания, который нередко, особенно в первые годы после Второй Мировой войны, негласно нарушался.
Однако постепенно возраставший уровень жизни в Европе и СССР, облегчение жизни и труда, активное социальное обеспечение малоимущих со стороны государства побуждал все более широкие массы людей отказываться от строгой дисциплины в семьях. С 70-х гг. XX в. наметилась стойкая тенденция к сокращению частоты применения телесных наказаний к детям. Все больше людей уже не видят в них особой необходимости: теперь непослушному юнцу ошибка в жизни, как правило, не грозит такими катастрофическими последствиями, как в старину, а применение унизительного наказания грозит потерей доверия и воспитанием агрессивности. Да и причинение боли ребенку претит родительской и наставнической любви. В 1979 г. телесные наказания детей вообще, в том числе в семье, были законодательно запрещены в Швеции (она стала первой в истории страной, пошедшей на такой шаг). К 80-м гг. во всех странах они запрещаются в школах, только в консервативной Великобритании педагоги и опасавшиеся, что тогда в школах распространятся нарушение дисциплины и преступность, родители учащихся боролись за традиционный метод до 2003 г. (когда телесные наказания были запрещены в последних частных школах в Северной Ирландии). Только в Чехии – на родине Я. Коменского, так и не был принят закон о запрете телесных наказаний в школе, однако они не входят и в официальный список школьных дисциплинарных мер. С принятием в 1989 г. Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о правах ребенка страны Европы идут на решительные шаги против телесных наказаний детей, и одна за другой по примеру Швеции запрещают телесные наказания в семье. В настоящее время в большинстве европейских стран физические наказания детей полностью запрещены (однако во многих, особенно менее экономически благополучных, применяются негласно с молчаливого невмешательства ответственных государственных органов). Последними (в 2019 г.) такие законы приняли Франция и Республика Косово. Попытка в 2004 г. провести такой же закон в консервативной Великобритании встретила категорический отказ тогдашнего премьер-министра Энтони Блэра. По данным проведенных несколько позже социологических опросов, свыше 60% жителей Великобритании были против запрета на телесные наказания детей, а многие мечтали вернуть их в школу. Среди последних оказались и некоторые школьники, жаловавшиеся, что склонные к нарушениям дисциплины их товарищи мешают им заниматься на уроках. В современной России прямой запрет на телесные наказания детей в семье отсутствует, однако их применение может быть рассмотрено в общем законодательном контексте как побои или истязание, если они являются жестокими или частыми, или если второй из родителей, будучи против такого метода воспитания, подаст на первого соответствующий иск в суд.
За пределами Европы многие страны также отменили в XX в. телесные наказания в школах: сначала это были страны с европейской культурой (например, Канада), и страны, пытавшиеся подражать европейскому влиянию. Формально телесные наказания запрещены и в школах Китая, так как там революционный марксизм является государственной идеологией. Однако на практике традиционный менталитет китайской цивилизации, основанный на строгой субординации в обществе, обычно перевешивает марксистское учение, и во многих китайских школах телесные наказания к ученикам применяют открыто, невзирая на запрет. Стран, где были бы запрещены телесные наказания и в семье, за пределами Европы до совсем недавнего времени не было, за редким исключением (например, Израиль). Однако в последние годы многие государства Африки, Азии, большинство стран Центральной и Южной Америки также запретили родителям бить и шлепать детей, несмотря на то что данный метод дисциплинирования традиционно широко распространен там и в обществе считается абсолютной нормой. В США – самой экономически развитой стране мира, и одной из двух стран (наряду с Сомали), не подписавшей Конвенцию о правах ребенка, телесные наказания в той или иной степени разрешены в семье во всех штатах. В большинстве южных штатов разрешены телесные наказания и в школах, что связано, прежде всего, с консервативным менталитетом населения американского Юга, где преобладают христиане-католики. Довольно отличный от Европы подход США к этому вопросу обусловлен, по всей вероятности, их экономической независимостью от других стран и сохранением свободной коммерции как основы уклада жизни, что требует сильной внутренней дисциплины. В странах «третьего мира» в связи со слабым развитием производственных технологий и, как следствие, сохранением для большинства населения тяжелого и подчас опасного хозяйственного быта, низким уровнем социального обеспечения потребность в строгой дисциплине в обществе и семье все так же сохраняется. Соответственно, в развивающихся странах телесные наказания детей как минимум в семье по-прежнему считаются обычным и неотъемлемым средством воспитания, хотя во многих из них законодательные органы приняли запрет на всякие семейные побои, а во многих странах сохранились и в школах. В настоящее время из стран мира наиболее распространены телесные наказания в семье в Китае, Индии и Пакистане. Телесные наказания имеют свой прежний «почетный статус» и в большинстве мусульманских стран, даже развитых, поскольку менталитет местного населения сильно консервируют религиозные традиции. Ислам, в отличие от Иудаизма и Христианства, специально не предписывает бить детей (за исключением случаев, когда их нужно заставить выполнять обязательную молитву), однако закрепляет за родителями и наставниками это право. В 2015 г. суд в Объединенных Арабских Эмиратах оправдал отца, запоровшего сына до смерти, поскольку у него не было намерения лишать ребенка жизни: он просто «перестарался», пытаясь отучить мальчика прогуливать уроки. Телесные наказания распространены в школах развитых государств Персидского залива, в том числе в являющейся передовым поставщиком нефти на мировой рынок Саудовской Аравии.
Наказывать физически детей нельзя, только внушением или лишением чего-нибудь. Маленьким запретить играть любимой игрушкой, например, отложить посещение парка.
Я считаю,что пороть никого нельзя.Я Марксист и Социалист(и Социал-Демократ)-хотя Недемократ.
Наверно, надо исходить из религиозных книг в этом вопросе.
Для некоторых детей метод воспитания телесным наказанием просто непригоден. Например, нервные, гиперактивные дети в результате телесного наказания могут стать еще менее управляемыми. К ним нужен особый подход.
Я считаю что детей наказывать нужно, если они действительно поступают плохо и разговоры не помогают. Потому что потом если все спускать с рук и пытаться разговаривать, но при этом ребенок не хочет понимать, то ничего хорошего из такого воспитания не получиться. Родители, которые хотят быть для своих детей друзьями, слишком много им позволяю, тем самым дают развитие новым проблемам. По крайней мере раньше меньше подростков курили, пили и кололись!ДА ХОТЯБЫ ПОТОМУ ЧТО БОЯЛИСЬ!!!Получить за эти выходки от родителей!А что теперь???Сидят 12летние с бутылками пива на улице и им уже никто ничего не скажет.Если какая нибудь бабуля и скажет им что это плохо,то они не раздумывая пошлют ее матом.Или когда мамаши позволяют своим детям делать практически все и садиться на шею, аргументируя это тем, что ребенок это личность и делает то что хочет!!!Люди, опомнитесь,куда мы катимся????Куда катиться общество со своими либеральными взглядами?Так что плюс в физическом наказании был и всегда будет.
А я считаю,что и женщин можно и нужно!Порка жены-важное занятие!
Детей даже в шутку нельзя бить, даже грозить этим. Они вырастают, а те кто бил — стареют и ждут потом к себе внимания.
Физические наказание — это совершенно неприемлемо ни в каком возрасте, пусть у животных они есть (медведица с медвежонком), но люди разумнее.
Я считаю, что иногда надо наказывать деток. Бывает так, что просто словами они не понимают, и хлопок по попе очень даже хорошо объясняет все))) Естественно, что нужно стараться не часто это делать!
Взрослого побробуй отлупи за ошибку, иногда намеренную, это неприемлемо. А детей за ошибки по незнанию лупцуют. Я против телесных гаказаний и не только. Ненавижу и моральное унижение детей, когда взрослый с превосходством поучает. не поучай, а учи! и вспомни, дурак. что тоже был маленьким! За статью спасибо. Много интересного и нового, историю знать надо)
Я лично в вопросе физического наказания придерживаюсь русской пословицы, что ребенка надо воспитывать, пока он поперек лавки лежит. То есть, маленького ребенка (до 5 лет) можно отшлёпать (не ремнем и не розгой, а рукой!). Рукой — потому что только так можно контролировать силу шлепка и не навредить ребенку, а ограничение в 5 лет — потому что до этого возраста ребенок пока еще воспринимает всё на уровне инстинктов, а значит, физическое воздействие до него дойдет быстрее, чем разговоры )) К тому же, маленький ребенок и помнить не будет, что его родители шлепали. А вот более старших детей ни-ни, только объяснения, убеждения, разъяснения. Задача родителя — стать другом своему ребенку. А разве друзей бьют? ))
Ну не знаю… Я например, против телесных наказаний при воспитании детей, это какое-то зверство. Вообще хорошо, что на сегодняшний день в нашем современном обществе такое воспитание детей не поощряется, а наоборот родителей (которые жестоко обращаются с детьми) наказывают.
Мое сугубо личное мнение — отрезвляющий шлепок еще никому не навредил.
Помимо телесного наказания,есть тысячу других способов воспитать из своего ребенка хорошего человека не только для своих родителей,но и для общества. Именно собственные родители своим примером, словами должны показывать своему малышу, что нужно делать и как поступать в той или иной ситуации. Адекватный и грамотный родитель всегда найдет нужные слова, чтобы найти с собственным дитем общий язык. Считаю, любое насилие над ребенком, даже в воспитательных целях, это верх тупизма, жестокости, и своей некомпетентность в глазах собственного ребенка. Проявление жестокости над ребенком, как собственных родителей, так и других чужих людей, тот же учитель, это элементарное преступление!
Сейчас с возрастом, я понимаю, какую ошибку совершаем мы родители по отношению к своим маленьким детям. Ведь молодые мамы и папы зачастую даже и не осознают, что когда они наказывают своих детей в грубой форме, своими криками, ударами и даже небольшими, на их взгляд, укорами, только делают своим детям хуже. И это не просто так слова, а непоправимая травма для ребенка на всю жизнь. Он вырастит с какими-нибудь отклонениями: физическими, моральными или духовными. И потом будет вспоминать ту родительскую жестокость, почему у него так все сложилось и кто виноват. Изменить это будет уже крайне сложно. Так лучше сейчас молодым родителям нужно задуматься и попытаться изменить свой вспыльчивый характер, чем потом пожинать скорбные плоды в виде болезненных и непослушных своих детей.
Ребёнок, думается мне, будет значительно послушнее, если взрослые будут адекватно и без увиливания делиться своим честным мнением по интересующим «растущий ум» вопросам и говорить достаточно откровенно (разумеется, осознавая, что это дети, но как минимум не перебарщивая с «детскостью» в речи). Причём неважно, какие именно взрослые, это относится ко всем, окружающим его: и родителям, и тем, кто волей случая стал его школьным учителем. Мне кажется, дети скорее будут уважать мнение такого педагога, который принимает факт, что его класс — маленькие, но личности, а не такого, который самодовольно показывает своё превосходство по силе, разуму, знаниям. Раньше долго считалось, что ребёнок — это «недовзрослый», которого надо поскорее «сделать настоящим человеком», вывести его из этого непонятного для нормальных взрослых состояния, но теперь детство признано отдельным немаловажным этапом жизни, и доверие к взрослому начинается как раз в это время.
Теперь я еще глубже убеждена, что никто не должен бить своих детей. Почему же взрослых, которые хулиганят, не воспитывают розгами, а маленьких и беззащитных детей наказывают, применяя физическую силу. Я противница насилия, даже если так воспитывали на протяжении всей истории.
Понятно, что я не в Государственной Думе, ничего не предлагаю, но так, мысли вслух: Я бы скорей одобрил введение телесных наказаний для взрослых за совершение каких-то правонарушений. Например, вождение транспортного средства в нетрезвом состоянии — 100 розг по одному месту. И больно, и унизительно, и поучительно (как в Операции Ы — Шурик, это же не наш метод). Но и то, такие наказания осуществлялись бы только по решению суда за именно доказанное правонарушение или преступление. А бить ребенка за субъективное мнение педагога или родителя, что ребенок виновен и заслуживает наказания… Слава Богу, что мы живем не в Китае или Мусульманском мире, или где там еще считают, что бить слабых — это путь прогресса.