Облик государства Московского: общая характеристика России второй половины XV – первых лет XVIII вв. Часть III: города и городские жители

Люди, не относившиеся к крестьянскому сословию, составляли всего несколько процентов от общей численности населения Московского государства. Однако, именно их среда служила источником большинства политических процессов, именно их деятельность и активность направляли развитие страны, и на их, прежде всего, поведении отражались все политические и экономические изменения в укладе жизни русского этноса.

Как и в наше время, концентрация государственного управления, экономического оборота и общественных настроений происходила в городах. При определении населенного пункта как города во времена Московского государства численности его населения уделялось второе внимание. Многие города по количеству жителей были подобны современным большим поселкам. Население Москвы в 1530 г. составляло около 100 тыс. человек. Но в среднем же население одного русского города составляло в XVI – XVII вв. всего 3 – 5 тыс. жителей. Кроме того, численность населения в городах не отличалась стабильностью: высокая его плотность способствовала распространению эпидемий, от которых порой свыше половины жителей частью вымирало, частью разбегалось по разным областям страны; регулярно русские города, имевшие преимущественно деревянную застройку, посещали опустошительные пожары, разоренные которыми жители тоже часто были вынуждены покидать город и искать новое место жительства и заработка; войны и экономические потрясения тоже сгоняли горожан с насиженного места. В целом, городом в Московском государстве называлось укрепленное для защиты от неприятельских войск и разбойников поселение (слово «город» и означает буквально «огороженное место»), служившее административным и экономическим центром прилегавшей земли. Часть городов Московского государства возникла еще в древнерусское время, в том числе сама Москва, основателем которой как городского поселения считается позже ставший Великим князем Киевским князь Ростово-Суздальский Юрий Долгорукий (в документах его времени – в 1147 г., она впервые упоминается под названием «Москов»). Некоторые города в Поволжье и южных российских землях были построены еще до присоединения этих территорий к России, например, Казань и Астрахань, ранее бывшие столицами двух богатых восточных ханств – осколков Орды. Многие города были возведены уже в эпоху Московского государства в процессе экономического развития страны и ее территориального расширения: Царицын (современный Волгоград) на Волге, Пустозерск в тундровых низовьях северной реки Печоры (к настоящему времени не существует), Тобольск и другие русские города Сибири того времени.

Города являлись главными торговыми центрами русских областей, поэтому постоянно притягивали к себе как новых поселенцев, так и массы людей, временно приезжавших, чтобы приобрести или сбыть товар. Поскольку в городах располагались государственные административные учреждения, они были хорошо укреплены внешними стенами с валом (у некоторых, особенно старых, городов – каменными, но в большинстве случаев деревянными – в виде бревенчатого частокола), многие имели также особенно мощно укрепленную внутреннюю часть – кремль, за стенами которого и располагались административные здания. Иногда город имел и дополнительные внутренние и внешние укрепления. В городах всегда располагался гарнизон правительственных войск, отражавший нападения врагов, поддерживавший порядок, охранявший общую безопасность как в самом городе, так и на подчиненной располагавшейся в городе государственной администрации территории. Под защитой городских пушек, бердышей (боевых топоров на длинном древке), шпаг и пищалей государских военных торговцы и ремесленники могли не бояться, что враги или разбойники покусятся на их деньги, товар или иное имущество, поэтому в городах осуществлялась почти вся и внутренняя и внешняя торговля. Богатые купцы высшей степени – русские и иностранные, на специальных торговых дворах сбывали или, наоборот, приобретали дорогие товары, привезенные из-за границы или за границу увозимые, оптом принимали у крестьян, помещиков, вотчинников зерно, у лесных охотников – пушнину, у рыболовов – рыбу, оптом продавали товар мелким торговцам. Мелкие торговцы и ремесленники (портные, обувщики, корзинщики, мясники, пекари, изготовители различной утвари и пр.) сбывали свой товар на рыночных площадях – торгах, в специально оборудованных маленьких деревянных помещениях – лавках, с открытых торговых столов или просто разложив его по положенной на землю подстилке. На торгах также объявлялись народу постановления властей, исполнялись публичные наказания, в связи с чем в документах Московского государства битье кнутом как мера уголовной ответственности часто именуется торговой казнью.

Города являлись и культурными центрами привязанных к ним областей: в них всегда концентрировалось большое количество как местного, так и приезжего населения. За пределами городских стен же плотность населения была невысока, между раскиданными по долинам рек деревнями и селами лежали километры безлюдной земли, обычно поросшей глухими лесами. Поэтому именно в городах находили спрос на свой труд люди творческих профессий: ученые люди и писатели (литературное творчество в Московском государстве достаточно активно развивалось, хотя и уступало по красочности и разнообразию жанров европейской литературе эпохи Возрождения), бродячие артисты – скоморохи. В городах служили наиболее просвещенные люди духовного звания, которым подчинялось все младшее священство прилегающей области.

Города являлись, конечно же, и центрами постепенно развивавшейся промышленности Московского государства. Богатые купцы – русские и иностранные, открывали в них литейные и стеклодувные заводы, ткацкие и бумажные фабрики, государство – монетные и печатные дворы, оружейные мастерские. Города служили важнейшими перевалочными пунктами для всех, кто проезжал по стране: в городских постоялых дворах путники, будь то купцы со своими подручными, государственные курьеры, направлявшиеся на службу дворяне, бояре, чиновники, и вообще, кто угодно, передвигавшийся по протянутым на десятки и сотни километров через дикие поля и леса российским дорогам, останавливались для отдыха, смены лошадей, ремонта повозок, пополнения запасов провизии на городских торгах. Наконец, в случае вторжения неприятеля города служили главными опорными пунктами для обороны, задерживая вражеское войско под своими стенами, в то время как в глубине страны собирал для решительного отпора остальную армию государь.

В первой половине XVI в. в Московском государстве известно около 160 городов, а к середине следующего столетия их число возросло до 250. Больше всего городов имелось в центральной и западной части страны, меньше всего – в суровой Сибири, заселение которой осуществлялось очень медленными темпами.

Основная часть города, располагавшаяся вне стен кремля, называлась посад. Застройка посада была в большей степени стихийной: кому где удобнее было возвести подворье или лавку. Узкие кривые улицы виляли между преимущественно деревянными строениями. В некоторых городах, в том числе в Москве, главные улицы имели заборы-перегородки с воротами, которые для защиты жителей и имущества от воров на ночь запирались под охраной вооруженной стражи. Общий посад мог происходить от нескольких основанных в разных местах поселений, разросшихся вплоть до слияния между собой. В крупных городах отдельные посадные районы могли иметь собственные храмы, торговые площади, административные здания, даже собственные укрепленные стены. Особенно выделялись районы, в которых, за неимением уже свободного места в кремле, возводились дополнительные здания государственных учреждений, боярские дома. В Москве был знаменит отдельный посад Китай-город, обнесенный, как и Кремль, каменными стенами. В крупных городах весь посад мог делиться на слободы – районы, населенные жителями, занимавшимися одним делом (например, только ремесленниками определенной профессии, только торговцами, только работными людьми).

При торговой площади, располагавшейся в городе обычно возле храма-собора или резиденции воеводы, находился таможенный двор, где с помощью инструментов того времени взвешивался и измерялся товар, государственными служащими взимались торговые пошлины, осуществлялся надзор за соблюдением законности при ведении торговли. Другим важным местом городской жизни являлся ямской двор, представлявший собой нечто среднее между станцией транспорта дальнего следования и почтовым пунктом. Здесь проезжие люди меняли лошадей на свежих, государственные курьеры передавали друг другу сумки с письмами, в основном делопроизводственного характера. Лошадей и телеги для перевозки грузов служители ямского двора – ямщики, держали на своих располагавшихся тут же дворах. Каждый ямщик был обязан содержать как минимум трех лошадей. Иностранцы, проезжавшие по России, отмечали по тому времени высокую развитость русской почтовой службы, отличную налаженность ее работы, позволявшую очень быстро передавать корреспонденцию в разные уголки обширной страны. Особым местом был кружечный двор – место продажи хмельных напитков. В России того времени государство имело почти исключительную монополию на торговлю хмельным: лишь очень немногим купцам в порядке особой государевой милости позволялось торговать горячительными напитками. Поэтому деятельность кружечных дворов, содержатели которых были по сути государственными служащими, очень строго регламентировалась: по воскресеньям и большим христианским постам торговля пьянящим прекращалась, также запрещалось продавать хмельные напитки священникам и монахам, а указ 1652 г. запрещал вообще продавать одному человеку больше чарки вина, т.е., около сотой части ведра.

Как и в общем по Европе, густо заселенные российские города того времени не отличались большой опрятностью. Мощеные улицы и площади были редкостью, и летняя пыль, весенняя и осенняя грязь, подчас смешанная с навозом и помоями, являлись привычными спутниками городов. Жилища большинства горожан походили на крестьянские: срубленные из бревен избы с прилегающим двором, имевшим хозяйственные постройки и помещения для домашних животных, только более тесным по сравнению с двором деревенского жителя. Горожане, как и крестьяне, нуждались в личных лошадях для передвижения на дальние расстояния, тем более, недавно переселившиеся в город из села или деревни могли еще поддерживать связь с остававшимися там родственниками. Домашние скот, птица служили для городских жителей подспорьем на случай, если торговля или ремесло пойдут плохо. В некоторых маленьких городах жители вовсе вели полукрестьянский образ жизни, пасли рядом скот и пахали землю. Внутреннее убранство жилища городского обывателя среднего достатка, однако, было роскошнее, чем в доме крестьянина: сказывалось постоянное наличие денежных средств (крестьяне же деньги приберегали больше для поездок в город, в основном пользуясь натуральным продуктом и преимущественно натурой же уплачивая подати) и соседство с городским рынком, на котором можно было купить разнообразные предметы утвари, украшения, игрушки, книги (для грамотных). Стол городского жителя тоже был разнообразнее крестьянского, хотя все же церковная мораль предостерегала от чревоугодия и не советовала часто баловать себя изысканной едой. Даже цари в эпоху Московского государства по обычным дням питались гораздо скромнее, чем не знавшие отказа в роскоши и изысках императоры постпетровского времени.

В городах Московского государства, особенно больших, было очень хорошо заметно имущественное расслоение населения, на что обращали внимание приезжавшие в Россию иностранцы. Похожие на мини-дворцы боярские палаты в два – три этажа, построенные из камня, имевшие широкие, несмотря на общую ограниченность места городской застройки, хозяйственные дворы, и красивые терема богатых купцов возвышались над добротными, но простыми избами успешных ремесленников и мелких торговцев. В угрюмых лачугах, теснящихся в стороне от более приглядных районов, проживали городские низы: ремесленники низшего разряда, наемные работники, нищие. Причина резкой внешней выраженности разграничения людей разных социальных слоев в России того времени была заключена даже не в его глубине как таковой (в Европе, где в те столетия активно развивались капиталистические отношения, имущественное расслоение населения было на самом деле еще глубже), а в существовавшем на Руси строгом социально-бытовом этикете. Простолюдину надевать боярскую одежду, если бы та вдруг у него оказалась, было столь же неприлично, сколь и боярину наряжаться в крестьянина или городского ремесленника. Тратить последние деньги на красивую одежду, украшение и изысканную обстановку жилища почиталось за спесь. Даже богатые люди жили и одевались несколько скромнее, чем позволяли их средства. Бедняк тем более имешиеся у него скудные сбережения откладывал, в первую очередь, на самые насущные потребности: пищу и элементарную одежду, а не на изыски и эстетику. В городе Московского государства сразу было видно по одежде, является человек представителем знати, или государственным служащим, или обывателем среднего достатка, или бедняком. Так же и по виду жилища можно было определить, к какой прослойке принадлежат его хозяева. Причем традиция эта сохранялась долго и в имперскую эпоху, в связи с чем в русском языке возникло выражение «встречать по одежке».

Население городов, основным занятием которого были торговая и ремесленная деятельность, наемные работы, делилось на две особенно резко разграниченные прослойки: богатых купцов и «черных людей», то есть, мелких торговцев, ремесленников, работников. Каждая из этих прослоек тоже была дифференцирована на несколько ступеней.

Среди купечества высшую элиту составляли совсем немногочисленные гости – ведущие оптовую торговлю в особенно крупном обороте на больших расстояниях, в том числе вывозя товар за границу, и наоборот, ввозя его из-за границы. К гостям относились как крупные русские предприниматели, так и инострацы, получившие от государя право торговать в русских городах. В ведении гостей находились гостиные дворы – места в городах, где хранились их товары. В XVII в. купцов-гостей насчитывалось в России всего около тридцати. В указанное столетие, чтобы стать гостем, надо было получить жалованную грамоту государя, которая предоставлялась только купцам, имевшим торговый оборот не менее 20 тыс. рублей в год (колоссальная по тем временам сумма, обладать которой могли только дельцы, в чьих руках фактически находилась сама экономическая жизнь страны). Звание гостя получали за особые заслуги, в основном в экономической сфере. Гости были по сути привилегированным сословием, подобным боярам: не несли тягло (безвозмездные повинности, налагаемые на незнатных людей), имели право свободного выезда за границу для осуществления торговли, были подсудны только самому государю либо подчиненным непосредственно тому государственным органам (а не местным властям) и даже могли приобретать вотчины – наследственные земельные владения с работавшими в тех крестьянами. При этом были они намного богаче бояр, средний годовой доход большинства из которых составлял около 700 рублей.

Рангом ниже в высшей торговой прослойке стояли купцы гостиной сотни, которые до конца XVI в. составляли с гостями одно сословие. Они также вели крупный оборот разных товаров, но не имели права свободно выезжать за границу и приобретать вотчины. Как и гости, они не были подсудны местным властям: их судили либо сам государь, либо подчиненный государю орган власти (при царе Алексее Михайловиче дела гостей и гостиной сотни разбирал Приказ Большой казны). Купцы гостиной сотни не несли тягла как такового, но выбирали кого-либо из своей среды для выполнения определенных государственных обязанностей. Купец гостиной сотни имел право беспошлинно закупать съестных припасов на сумму до 60 рублей. В городах местные купцы гостиной сотни объединялись в самоуправляемые корпорации во главе с выборными предводителями – головами и старшинами. Также из общего купеческого сословия в конце XVI в. выделилась так называемая суконная сотня. Чем купцы суконной сотни отличались от купцов гостиной сотни, точно неясно. По дошедшим до нашего времени сведениям, они имели те же привилегии и те же обязанности, что и последние, но их сословный статус был ниже.

«Черными людьми», называемыми также посадскими, были простые горожане. Как и, в общем, все сословия России того времени, они делились на три категории: «сильных», т.е., более зажиточных и известных, «средних» – обладавших достатком, вполне признаваемых, но не выделявшихся из общей массы, и «меньших» – бедняков и людей, занятых непрестижной деятельностью вроде наемных работ или простейших ремесел. Все «черные люди» города составляли черную сотню – одну самоуправляющуюся общину. Корпорация посадских людей же, снабжавших товарами и обслуживавших самого государя и его двор, называлась черная слобода. «Черные люди», кроме самых малоимущих, несли тягло – выполняли различные государственные и общественные обязанности и платили в казну подати. Причем, тягло налагалось не на конкретного человека или конкретную семью, а на всю черную сотню или черную слободу, всю общину. Размер же тягла начислялся исходя из числа черных дворов в посаде. По этой причине даже если тягловый человек не жил в городе, и соответственно, не мог сам платить подати и нести повинности, но при этом имел в городе подворье, за него платила и выполняла обязанности община. В целом же община сама распределяла наложенные на нее подати и повинности между своими членами смотря по их возможностям. Отдельный горожанин не мог подавать челобитные – официальные обращения к государственной власти, это могла делать только община, посылавшая в государственные учреждения своих вестников. Общине принадлежала и земля, на которой стояли подворья ее членов. В связи с этим городские жители, даже несмотря на сильное имущественное расслоение, были очень сплоченными и социально активными. Поэтому в русских городах XVI – XVII вв. подчас при всяком недовольстве действиями государственной власти вспыхивали бунты, которые было нелегко подавить: притеснение одного из своих членов черная сотня воспринимала как свое всеобщее притеснение. До середины XVII в. в русских городах встречались так называемые белые слободы – общины мелких торговцев и ремесленников, освобожденных от несения тягла по причине каких-то великих государственных заслуг их членов или предков. Соборное уложение 1649 г. упразднило белые слободы и включило их в черные сотни.

Хотя вся община простого посадского населения и называлась сотней, ее численность, конечно, составляла минимум несколько сотен человек. Для удобства самоуправления она делилась на сотни, пятидесятки и десятки. Всю общину возглавлял выборный староста, а сотни, пятидесятки и десятки выбирали своих сотских, пятидесятских и десятских. В XVI в. посадские люди в городах имели еще довольно широкое самоуправление, в том числе собственные разбиравшие тяжбы между простыми горожанами суды. В XVII в. в связи с усилением государственной власти городское самоуправление, как и личная свобода посадских людей, ограничиваются. В городах были учреждены выборные органы управления черными сотнями – земские избы. Земская изба состояла из земского старосты и специально уполномоченных исполнительных лиц местного самоуправления – целовальников. Земский староста и целовальники избирались на один год. В земских избах некоторых городов также заседали излюбленные судьи, разбиравшие гражданские дела между общинниками. Также община избирала таможенного голову – руководителя сбора налогов от торговых доходов, но в некоторых случаях таможенный голова в городе назначался правительством. Государство, заинтересованное в бесперебойной уплате податей черными людьми городов и своевременном выполнении ими повинностей, в целом сохраняя их самоуправление, с XVII в. все сильнее прикрепляет их к местам проживания. С 1649 г. посадским людям было запрещено продавать, закладывать, дарить свои подворья и другую недвижимость, а непривилегированным лицам, временно поселившимся в городе, предписано тоже нести тягло. Самовольное переселение из города стало сурово наказываться вплоть до смертной казни. Та же участь могла ждать человека, взявшего жену не из своего посада. Тем не менее, в указанное время законы часто нарушались: терпевшие убытки горожане разбегались в дальние области, где их никто не знал, и начинали пахать землю, записываясь в крестьяне, или же поступая куда-нибудь на работу. А в экономически упадочных городах заезжие торговцы, не регистрируясь, и соответственно, не подлежа обложению тяглом, открывали свои лавки под взгляды местных властей сквозь пальцы.

В XVII в. расширение штата государственных служащих, которые постоянно находились при государственных администрациях, тоже размещавшихся в городах, привело к тому, что военные, чиновники, административные слуги стали превышать числом собственно торгово-ремесленное население, прежде бывшее в городах основным. В иных городах, особенно по окраинам Московского государства, служилых людей разных категорий было в два раза больше, чем посадских. Служилый люд селился отдельными слободами в зависимости от того, к какой конкретно категории принадлежал (свои районы были у стрельцов, дворян, казаков, делопроизводственных служащих и т.д.) и подчинялся напрямую государственной администрации города.

Столица допетровской России – Москва, хотя и была крупнейшим городом в стране, конечно, имела совсем иной облик, нежели современный индустриальный, с многоэтажными домами, широкими парками и правильным расположением улиц. Москва поражала приезжих людей своими огромными по тому времени размерами, но все же выглядела типичным средневековым русским городом с обширным и густым деревянным посадом, раскинувшимся на холмах вдоль судоходной Москвы-реки и нескольких ее притоков. Как и другие города Средней России, Москву обступали густые леса, в которых водились дикие звери. В глаза тем, кто подъезжал к Москве, бросались прежде всего видные издалека каменные храмы с сияющими позолотой куполами. Имевших важное значение православных храмов в русской столице было много как ни в каком другом городе.

Более-менее узнаваемый и сегодня вид открывался только в центре города – у колоссального Московского Кремля. Опасаясь нашествий со стороны Орды, Казанского ханства или Великого княжества Литовского, Иван III – правитель молодого независимого государства, приказал перестроить прежний кремль, возведенный (на месте еще более древнего деревянного) из белого камня при князе Дмитрии Ивановиче (Донском) в 1366 – 1367 гг. В течение десяти лет с 1485 по 1495 гг. прежние белые стены Кремля (давшие Москве ныне неактуальное поэтическое прозвище «белокаменная») были полностью заменены на более мощные из красного кирпича, стоящие и по сей день. Таким образом, в конце XV в. Московский Кремль принял свой почти современный вид: впоследствии к нему в разное время добавлялись сравнительно небольшие надстройки. По одну сторону Кремля, как и сейчас, протекала Москва-река, с другой стороны – впадающая в этом месте в Москву река Неглинная, ныне почти полностью заключенная в трубу. На Неглинной была построена специальная запруда для поднятия уровня воды, и между Москвой и Неглинной был прорыт канал, так, что Кремль оказался как бы на острове. По указанию Ивана III была перестроена и внутренняя часть Кремля, приведена в новый, говоря современным языком, «модернизированный», аккуратный вид вместо традиционной беспорядочной застройки. В конце XV – начале XVI вв. на территории Московского Кремля были возведены три собора и церковь Иоанна Лествичника, большой каменный дворец государя, различные государственные здания. В Кремле имелись собственные площади и улицы.

Самая древняя часть московского посада – Китай-город (этимология этого названия точно неясна), была тоже обнесена каменными стенами, соединенными с кремлевскими. Таким образом, Кремль и Китай-город составляли как бы целостное каменное укрепление, разделенное внутри на две части. Китай-город располагался между Москвой-рекой и Неглинной, и с одной стороны так же, как и Кремль, был огорожен искусственной протокой, тоже оказавшись как бы на острове. Канал, огораживавший сам Кремль, проходил под стенами Китай-города. В 1585 – 1593 гг. была построена еще одна – очень длинная, каменная стена, соединенная со стенами Кремля и Китай-города и огородившая обширную старую часть московского посада – Белый город, по левому берегу Москвы. Строить новые каменные стены власти вынуждала теснота огороженных камнем раньше территорий, на которых в связи с развитием столицы уже не хватало места ни для новых административных зданий, храмов и домов знатных людей, ни для укрытия в случае военной опасности посадского населения. В 1591 – 1592 гг. весь огромный московский посад был огорожен установленной на земляном валу высокой деревянной оборонительной стеной – Скородомом. Небольшие реки, впадающие в Москву, протекали под Скородомом, там же, где он выходил в двух местах к берегам Москвы, в нем имелись разрывы, по которым протекала река, но в них обоих по обоим берегам реки стояло по мощной башне, стерегущей проходы вдоль реки или по речному льду. Районы левобережной Москвы между Скородомом и стеной Белого города, незамкнутым кольцом огибавшие последний и с двух сторон выходившие к Москве-реке, назывались Земляным городом. Относительно небольшая часть городского посада по правому берегу Москвы-реки, располагавшаяся в ее излучине, перегороженной Скородомом, называлась Замоскворечье.

Как и другие российские города, Москва часто страдала от пожаров, которые вследствие ее размеров порой превращались в потрясавшую современников картину разгула огненной стихии. Вышедшее где-то из-под контроля пламя в условиях очень плотной застройки деревянных посадских домов и других сооружений стремительно распространялось, превращая огромные площади некогда оживленных городских кварталов в горы углей. Чуть ли не весь город, кроме, разумеется, каменных стен, каменных храмов, палат и важных государственных зданий, выгорел в 1547 г., полностью сгорели деревянные посадские строения в 1571 г. в результате нападения на Москву войска крымского хана Девлет-Герая, когда от огня уцелели лишь постройки за кремлевской стеной, а в 1611 г. в ходе боев за столицу между русскими ополченцами и польско-литовскими интервентами выгорели Белый город и Земляной город. Иван III, однажды вынужденный лично участвовать в тушении очередного пожара, издал указ о запрете возводить деревянные постройки ближе определенного расстояния к кремлевской стене, так как опасался, что от искр, попавших за стену, могут воспламениться ведомственные здания. По ночам по московским улицам ходила специальная стража, которая предупреждала спящее население в случае возникновения пожара. Впоследствии появилась пожарная охрана, подвозившая к месту возгорания ведра с водой и тушившая огонь. Если уже целая постройка была охвачена пламенем, ее как можно быстрее сносили, чтобы пламя не перекинулось на соседние. На рынке продавались готовые для укладки в сруб тесаные бревна с выемками, чтобы погорельцы могли быстро восстановить превратившиеся в угли жилища, лавки и хозяйственные постройки.

Московский посад, как и во многих других крупных городах России, был разделен на слободы, которых в XVII в. стало около полутора сотен. Название слобод отражало профессии населявших их людей: Кожевенная, Кузнецкая, Гончарная, Таганская (от «таган» – приспособление для установки котла), Поварская, Мясницкая, Сыромятническая и др. Слободы стрельцов и других военных людей располагались преимущественно в Замоскворечье (это был самый уязвимый для нападения врагов район города) и вдоль стены Земляного города. Ямские слободы находились у въездов в город. В Бронной слободе жили мастера, изготавливавшие доспехи для воинов. В Сокольнической слободе жили слуги, организовывавшие для государя, его двора и приближенных соколиную охоту. Приезжавшие в Москву по разным делам: на наемную военную службу, заниматься врачебной деятельностью и малоосвоенными русскими людьми ремеслами, иностранцы из Европы (англичане, немцы, литовцы, голландцы, датчане, шведы) селились в Немецкой слободе у реки Яузы. «Немцами», вероятно, от древнерусского слова «немый», то есть, непонятно говорящий, в то время называли всех европейцев. Родственные по культуре и языку русским России переселенцы из Украины и Белоруссии – потомками западной части древнерусского этноса, попавшей в вассальную зависимость не Орды, а Великого княжества Литовского, жили в отдельной Мещанской слободе. Выходцы из восточных стран: татары, грузины, армяне, а также греки из завоеванной османами Византийской империи, тоже жили в своих отдельных слободах. Каждая слобода имела свой приходской храм.

В Москве были свои ремесленники, продукцию которых высоко ценили и в других городах. Особенно прославились московские оружейники, плотники, резчики по дереву, ювелиры. И поныне хорошо известен московский литейщик-виртуоз Андрей Чохов (ок. 1545 – 1629). Капиталистическое производство в Московском государстве было еще мало развито, но в Москве, как в столице, все же имелись свои мануфактуры – предприятия, на которых использовался сдельный наемный труд работников: Пушечный двор, где отливались пушки, Большой пороховой завод, Денежный двор, ткацкий двор и Кадашёвской слободы, Печатный двор и др. Однако принадлежали эти мануфактуры не частным лицам или корпорациям, а государству (юридически – самому государю). Австрийский дипломат барон Августин Майерберг, в 1661 – 1662 гг. посещавших царя Алексея Михайловича, писал: «В Москве такое изоблие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да еще покупаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире, хотя бы и случшим климатом, с плодороднейшими пашнями, с обильнейшими земными дарами или с более промышленным духом жителей».