Независимый дух против самодержавия: Кавказская война (часть XIV)

После победы в 1812 г. над оккупировавшей едва не всю Европу наполеоновской армией Россия считалась могущественнейшей в военном отношении державой мира. После укрепления в ней внутреннего порядка в первую половину правления Николая I Российская империя все активнее стала вмешиваться в европейские дела, что получило наивысшее выражение в подавлении российскими войсками революции 1848 г. в Австро-Венгрии, едва не приведшей к полному распаду этой старинной державы. Николай даже назвал Россию «жандармом Европы». Европейские монархи внешне выглядели благодарными российскому императору за его принципиальную позицию охраны во всех странах законной власти (в 1832 г. российские войска даже оказали помощь традиционно враждебной османской Порте, разгромив войска едва не взявшего Стамбул мятежного наместника Египта). Однако за этой внешней благожелательностью европейских дворов крылись нараставшие в Европе антироссийские настроения: руководство колониальных держав отлично понимало, что усиление России грозит тем, что она будет оспаривать у них влияние на другие регионы мира. Особенно напряженные отношения складывались между Россией и Францией: во-первых, в обеих странах еще живо помнили кровавую войну 1812 г., во-вторых, в 1848 г. во Франции произошла революция и была провозглашена республика, что едва не спровоцировало новый поход российской армии на Париж. Великобритания следовала своей традиционной политике недопущения преобладания влияния на Европейском континенте какой-то одной державы, поэтому старалась воспрепятствовать усилению позиций России в причерноморских регионах, в том числе на Кавказе. В 1850 г. под давлением президента Франции Луи-Наполеона Бонапарта, вскоре провозгласившего себя императором Наполеоном III, османский султан Абдул-Меджид I передал большинство ключей от христианских храмов в Иерусалиме католическому духовенству. Николай I, возмущенный тем, что султан считается с главой революционного государства, а не с ним – законным монархом, к тому же, давно искавшим повод для упрочения стратегического положения России за счет присоединения к ней части христианских территорий на Дунае, в ультимативной форме потребовал передачи ключей православному духовенству. Однако ведущие европейские державы: Франция и Великобритания, усмотрев в этом экспансионистские устремления и рассчитывая «подрезать» растущее влияние России в европейской политике, гарантировали Порте поддержку. Летом 1853 г. российские войска вошли в зависимые от Османского Халифата Молдавию и Валахию. В ответ, демонстрируя серьезность своих намерений, Великобритания и Франция ввели свои боевые эскадры в Мраморное море.

Обе стороны намеренно двигали дело к большой войне, хотя никто не решался объявить ее первым. Османское руководство планировало не сосредотачивать действия на Балканах, как в прошлую русско-османскую войну, а нанести основной удар по российским позициям на Кавказе, так как укрепление исламского сознания кавказских народов, их активное военное противодействие России и объединение их большинства под властью Имамата Шамиля давало шанс на эффективное взаимодействие с османскими войсками. Опираясь на поддержку ставших активными кавказских мусульман, Османский Халифат имел перспективы после стольких лет проигрышей в войнах с Россией полностью восстановить свое господство на Кавказе. Османские агенты, пробиравшиеся под видом простых путешественников на Кавказ через русские кордонные линии, оповестили предводителей горского сопротивления о готовящейся большой войне с Россией. Горцы встретили это с большим воодушевлением, так как в их представлении Османский Халифат все еще оставался могущественнейшей державой мира, олицетворением религиозного единства мусульман и защитником их интересов. После укрепления религиозной сознательности кавказских мусульман их уже не тяготила мысль об османском подданстве, что по сути тоже означало потерю независимости: повиновение верховному правителю мусульман – халифу, горцы уже не считали предосудительным. Кавказская война приобрела четко выраженную религиозную окраску: горцы сражались уже не столько за свою независимость, сколько за то, чтобы не быть подданными царя-иноверца. И не случайно кульминационные события Кавказской войны были связаны с русско-османской войной 1853 – 1856 гг., которая, поскольку самые решающие сражения ее разыгрались под Севастополем, в России называется Крымской.

В сентябре 1853 г. Шамиль во главе большого войска вновь выступил в Закавказье и атаковал Лезгинскую кордонную линию, осадив Мессельдегерское укрепление на севере Азербайджана. Российское командование тоже отчетливо понимало, с чем связаны новые крупные наступательные мероприятия горцев, и приложило усилия к тому, чтобы нанести Имамату максимально тяжелые удары, чтобы ослабить его перед грядущим османским наступлением. Войска Дагестанского отряда, дислоцировавшиеся в русской крепости Кази-Кумух в Южном Дагестане, под командованием князя М. Аргутинского-Долгорукого совершили беспрецедентный по тому времени переход через семь покрытых вечными снегами горных хребтов, и через Гудурский перевал вышли в тыл войску Шамиля. Не ожидавшие появления русских со стороны считавшихся для них непроходимыми снеговых хребтов мюриды оказались захвачены врасплох и в разыгравшейся битве потерпели поражение. Сняв осаду Мессельдегерского укрепления, Шамиль спешно отвел свои войска в горное селение Ириб. Переход экспедиции М. Аргутинского-Долгорукого через заснеженные горные хребты, для чего в то время просто не были приспособлены европейские армии, стал памятным событием в истории российских вооруженных сил, сопоставимым с переходом А. Суворова через Альпы: сказались долгие годы постоянных военных действий в горных условиях, где русские войска постепенно вырабатывали необходимые навыки. В Дагестане же появилась традиция называть свирепых псов кличкой «Аргут».

В октябре 1853 г. Абдул-Меджид I объявил России войну, и с этого же времени в Закавказье развернулись активные боевые действия между русскими войсками Отдельного Кавказского корпуса и османской Анатолийской армией. Османское руководство хорошо рассчитало, что кавказские мусульмане теперь способны оказать активную военную помощь, вот только глубокий упадок собственной военно-административной системы, отсталую тактику и плохую организацию в собственных войсках не предусмотрело. По османским расчетам, наступление в Закавказье должно было активно поддерживаться десантными операциями с моря, однако 18 ноября базировавшийся в Синопской бухте и готовившийся выдвинуться к Черноморскому побережью Кавказа флот Османа-паши был полностью уничтожен неожиданно ворвавшейся в бухту русской эскадрой адмирала П. Нахимова. Без поддержки с моря наступление османских войск в Закавказье, несмотря на их численное превосходство над русскими, с самого начала захлебнулось, Анатолийская армия понесла тяжелые потери.

Стремясь ослабить влияние Имамата Шамиля на не входившие в него мусульманские народы Кавказа, российские власти в 50-е гг. XIX в. особенно активно пошли на сближение с северокавказской феодальной верхушкой. Времена, когда российские начальники высокомерно смотрели на весьма просто живущую кавказскую знать, считая ее дикой пародией на аристократию, прошли. Теперь горские феодалы официально считались равными российскому дворянству, и с ними военным чиновникам предписывалось вести себя подобающим образом – как с врагом, но благородным. К середине XIX в. кавказские князья и дворяне ввиду развития частной собственности на землю и в самом деле резко дистанцировались от простого народа, все чаще злоупотребляли традиционными привилегиями, увеличивали поборы с трудового населения, порой доводя простых людей до разорения. Разорившиеся пастухи и земледельцы вынуждены были вступать в кабальную зависимость от своих феодалов, превращаясь в их крепостных, что крайне озлобляло свободолюбивый народ. Стремясь использовать рост социального напряжения в среде коренных народов для углубления раскола горского сопротивления, российские власти стали вступать в переговоры с северокавказскими феодалами, обещая им поддержку против мятежей собственных подданных в обмен на лояльность к России и противодействие идеям шариатского правления, которые продвигал Имамат. О том, как ревностно Российская империя оберегает привилегии и положение правящих классов даже своих врагов, как русский царь ненавидит вольные движения в народе, на Кавказе уже хорошо знали. Поэтому горские феодалы могли быть уверены, что в обещании защищать их от гнева собственного народа Россия их не обманет. Тогда как в Имамате мюриды, наоборот, исходя из концепции исламского равенства верующих, отменяли все наследственные привилегии феодалов, а с попытками их отстоять сурово и бескомпромиссно боролись. Страх потерять свое главенствующее положение из-за распространения исламских идей в среде трудового народа оказался для феодалов сильнее свободолюбия и ненависти к иноверцам. Кроме того, почувствовавшие вкус богатства феодалы все меньше были заинтересованы в войне с Россией, все больше тяготели к богатым российским рынкам. Особенного напряжения отношения между начавшими, вопреки принятой полтора десятка лет назад общенациональной присяги против России, смотреть в сторону Тифлиса феодалами и поддерживавшим исламское равноправие, как в государстве Мухаммеда Амина, трудовым населением достигли у равнинного адыгского субэтноса бжедугов, жившего по левом берегу Кубани в районе русской крепости Екатеринодар. Равнинные степные земли Бжедугии были особенно благоприятны для скотоводства и земледелия, поэтому у бжедугов резче выделялось имущественное расслоение населения, а власть феодалов особенно сильна. Следовательно, бжедугские феодалы подвергали трудовой народ особенно тяжелой эксплатации. В 50-е гг. XIX в. у бжедугов происходили постоянные волнения крепостных пастухов и пахарей – пшитлей, росло недовольство свободных общинников – тфокотлей, которые становились источником пополнения рядов крепостных. В январе 1853 г. по инициативе феодалов было организовано всеплеменное собрание, на котором предполагалось разработать основы административной структуры бжедугов, причем прошло оно не где-нибудь, а в Екатеринодаре. Тфокотли, посчитав проект административного устройства отвечающим интересам только феодалов, отказались участвовать в обсуждении, поэтому никакого результата оно не дало.

Ввиду успешного контрнаступления российских войск против Анатолийской армии в Закавказье и больших потерь у османов британо-французская эскадра в январе 1854 г. вошла в Черное море. Русский Черноморский флот оказался блокирован в Севастополе. Понимая, что это – шанс нанести по российским позициям на черноморском побережье решительный удар, наиб Мухаммед Амин отдал приказ об атаке на Черноморскую укрепленную линию. Адыго-убыхские войска вновь, как в 1840 г., подвергли ожесточенному натиску и осаде русские укрепления на побережье Черного моря. На это раз они были куда как лучше организованы и строго подчинялись единому командованию. Положение русских гарнизонов стало катастрофическим: они едва успевали отражать яростные атаки горцев, а флот союзников в любой момент мог начать их бомбардировку с моря. В связи с этим, не дожидаясь, пока черноморские укрепления падут под горскими шашками и огнем британских и французских пушек, вице-адмирал Л. Серебряков отдал приказ о срочной эвакуации российских войск с Черноморского побережья Северного Кавказа. Оставались в строю только крепости Анапа, Новороссийск и Геленджик в западной части побережья, поскольку там – на окраине гор, проходила двадцать лет назад проложенная генералом А. Вельяминовым дорога, по которой возможно было осуществлять сухопутную связь с Кубанской линией, и Сухум, располагавшийся возле земель находившейся под присягой верности России части абхазов. В течение 3 – 5 марта 1854 г. эвакуация кораблями гарнизонов, военных семей и штатского контингента была выполнена, сами укрепления взорваны и сожжены. Черноморская береговая линия прекратила свое существование, морская блокада Западного Кавказа снята. На адыгское и убыхское побережье потянулись османские военные и торговые суда, эмиссары из Халифата и стран Европы стали прибывать открыто. Это стало крупнейшей победой горцев, возможно, за всю Кавказскую войну: до этого горцы хотя и брали штурмом крепости, но русские затем вновь их восстанавливали. Теперь же была ликвидирована целая укрепленная линия, по сути, отвоеваны земли, имевшие важнейшее стратегическое значение. Через несколько дней Франция, а затем Великобритания объявили войну России. В конце мая британская военная эскадра подвергла ожесточенному обстрелу Анапу, Новороссийск и Геленджик. Бомбардировка едва полностью не разрушила оставшиеся на побережье русские крепости, плохо рассчитанные на удары мощной европейской артиллерии, гарнизоны понесли тяжелые потери. В конце концов российское командование приняло решение оставить и их. Черноморское побережье Северного Кавказа было полностью освобождено от русских войск. На османском корабле на родину прибыл находившийся до того в Стамбуле Сефер-бей Зан. Его появление особенно воодушевило последователей идеи адыгского национального единства.

Летом 1854 г., воспользовавшись тем, что основные силы русских войск в Закавказье были отвлечены на османский фронт, где они теснили Анатолийскую армию уже собственно на территории Халифата, Шамиль предпринял планировавшееся наступление в глубокий тыл русским. Собрав пятнадцатитысячное войско в селении Карата на юге Дагестана, Шамиль перевел его в селение Цунт, откуда через перевалы Главного Кавказского хребта открывалась дорога на Кахетию – северо-восточную часть Грузии. Планировалось стремительно атаковать русские позиции в верховьях реки Алазани, после чего выйти на соединение с османскими частями, которые должны были наступать с плацдарма при южночерноморской крепости Батум. Перейдя горы, войско Имамата неожиданно обрушилось на Алазанскую долину. Подготовка наступления проводилась в обстановке строгой секретности, поэтому, хотя российское командование и ожидало горских набегов, но не могло знать, что Шамиль предпримет атаки именно в этом месте. Прежде горцы обычно совершали нападения на русские укрепления в Северном Азербайджане. Местный военный гарнизон был разбит, его командир – грузинский князь, взят в плен. Воины Имамата во главе с Шамилем захватили две каменные башни, в которых имам разместил свой штаб. Местные жители-грузины, как православные христиане сохранявшие верность России, были перебиты, захвачены в плен или разогнаны, их селения разграблены и сожжены. Однако выступление Шамиля именно в этот момент, когда османы еще не успели перебросить в Закавказье морем дополнительный воинский контингент, было крупным стратегическим просчетом. При всей отваге и воинственности горцев их технические средства не позволяли вести дальнее наступление с закреплением за собой захваченных территорий. Горцы могли делать лишь набеги, быстрые разрушительные рейды, диверсии, и для закрепления успеха им следовало дождаться перехода стратегической инициативы в Закавказье к своим союзникам-османам. Семитысячная группировка войск Имамата во главе с сыном Шамиля Гази Мухаммедом (Кази-Магомедом) перешла Алазани и по пути, указанному проводником-армянином по-имени Муса, продолжила наступление, захватив город Цинандали. В Цинандали располагалось имение князя-военачальника, активного участника войны против горцев Д. Чавчавадзе. В это время там отдыхали с детьми жена самого хозяина и жена другого князя и тоже генерала Кавказского корпуса И. Орбелиани Варвара. Горцы захватили в плен обеих женщин с детьми и пожилую гувернантку-француженку мадам Дрансе. Была зарублена нянька детей. Тем временем подошедшая группировка российских войск зашла в тыл отряду Гази-Мухаммеда и смогла занять переправу через Алазани, угрожая отрезать горцам путь к отступлению. Сделав длительный кружной переход по горам, войско Гази-Мухаммеда возвратилось к занимавшему Алазанскую долину войску Шамиля. Поняв, что османские войска, скованные в боях с русскими, не подходят, Шамиль принял решение отступать в горы. Уцелевшие грузины укрывались в окрестных лесах и совершали постоянные нападения на воинов Имамата. Перебив часть пленных, чтобы те не замедляли движение, войско Шамиля двинулось прямо в столицу своего государства – чеченское селение Ведено, путь в которое отсюда лежал через труднопроходимые заснеженные горные перевалы. Имам приказал конвою внимательно следить за взятыми в плен княгинями с детьми и обращаться с ними хорошо. Однако простым горцам, озлобленным за долгие годы кровавой войны, были чужды представления о княжеском достоинстве. Женщин везли, грубо перекинув поперек лошадей, в изорванной ветками колючих кустов исподней одежде (дорогая верхняя одежда стала добычей горцев). Дочь Анны и Давида Чавчавадзе Лидия, нескольких месцев от роду, погибла в пути, выпав из рук матери под копыта скачущих лошадей. Трехлетнюю Тамару Чавчавадзе, чтобы было удобнее везти, засунули в мешок. Гувернантку мадам Дрансе воин-конвоир избил плетью, когда она вздумала протестовать против невообразимо дикого по европейским меркам обращения. Когда войско прибыло, наконец, в Ведено, воины, которым Шамиль поручил стеречь пленниц, из страха перед наказанием разбежались сразу же, как только препроводили тех в дом имама. Всего в столицу Имамата было привезено 894 пленника, в том числе княгини с детьми и грузинский князь. Простые грузины были розданы воинам как невольники, знатных пленных Шамиль разместил в своем доме, приказав как следует содержать их лично своим женам. Он предполагал обменять их на своего сына Джамалу-д-Дина, отданного в аманаты (заложники) России еще ребенком пятнадцать лет назад после взятия русскими своей первой ставки Ахульго в горах Дагестана. Кроме того, Шамиль рассчитывал получить за княгинь большой выкуп, так как для успешного продолжения войны и укрепления созданного им горского государства требовалось большое количество материальных средств.

Требования Шамиля были исполнены в следующем году. Джамалу-д-Дин, к тому времени уже сделавший карьеру на русской военной службе, имевший чин поручика, согласился вернуться на родину. Обмен состоялся на реке Мичик в Чечне. Джамалу-д-Дин в русской офицерской форме прибыл верхом на коне в сопровождении конвоя, сопровождавшего арбу, наполненную собранным мужьями княгинь серебром. Спустившись с коня, Джамалу-д-Дин подошел к сидевшему в окружении муртазеков отцу и поцеловал ему руку. Шамиль прослезился и обнял сына, после чего тот переоделся в горскую одежду. Княгини с детьми были переданы русским. Выкуп, уплаченный горцам за княгинь, стал серьезным финансовым ударом для Грузии, где серебряные монеты почти исчезли из оборота. В Имамате же после этого серебро обесценилось.