Король-фараон – Людовик XIV (часть III)

Установивший невиданный доселе во Франции режим единоличного правления Людовик XIV стремился поддерживать свой непоколебимый блеск не только в глазах подданных, но и на международной арене. Получивший прекрасное военное образование под началом маршала Тюренна, король в традициях того времени активно применял военную силу при разрешении всяких споров с соседними государствами. Состояние войск позволяло ему делать это: французская армия руками Людовика XIV и его приближенных, в том числе того же Кольбера, превратилась в самую многочисленную и организованную армию Европы, и на поле войны ни одно соседнее государство не могло тягаться с Францией в одиночку.

В 1667 – 1668 гг. Франция вновь воевала с Испанией, в которой царствовал тогда малолетний король Карл II, за часть территории Испанских Нидерландов (все Нидерланды были в прошлом отдаленным владением испанских королей, и в ходе войн 1566 – 1648 гг. северная часть их под названием Республики Соединенных провинций обрела независимость, тогда как южная осталась под властью испанской короны), и по заключенному 2 мая 1668 г. Ахенскому миру Испания уступила Франции большинство захваченных французскими войсками земель, на которые Людовик XIV претендовал как наследник после смерти в 1665 г. своего дяди и тестя Филиппа IV. В ответ на военное усиление Франции Англия, Швеция и независимые Нидерланды, правительства которых не желали установления французской гегемонии в Европе, 23 января 1668 г. заключили так называемый Тройственный альянс, чтобы при необходимости сдержать французскую экспансию объединенными силами.

Тем не менее, в 1672 г. Людовик XIV, просто подкупив правительства Англии и Швеции, начал войну с Соединенными провинциями Нидерландов, которые представляли серьезную конкуренцию французской морской торговле, а также были главным европейским оплотом кальвинизма. После первоначальных успехов, когда возглавляемая лично королем французская армия за полтора месяца захватила половину Соединных провинций, в войну вмешались габсбургские Испания и Священная Римская империя, некоторые вассальные последней полунезависимые немецкие государства. Католики Габсбурги, ненавидевшие кальвинизм и когда-то огнем и мечом подавлявшие нидерландский сепаратизм, перед лицом перехвата католической же Францией политического господства в Западной Европе предпочли заключить соглашение с вчерашним врагом. Армия императора Леопольда I начала действия против французских сил в приграничных с Францией спорных областях. Выстроив эффективную стратегию, Людовик XIV и его военачальники нанесли ряд поражений немецким войскам, однако первое наступление на Нидерланды из-за необходимости перебросить часть сил против немцев и сильного контрудара нидерландских войск во главе со статхаудером (правителем) Вильгельмом III Оранским было остановлено. В 1676 г. Людовик XIV, выставив против немцев войска под командованием маршала Люксембурга, сам выступил в новый поход против Нидерландов и захватил несколько городов. Маршал Люксембург овладел регионом Брайсгау – частью Австрии, главного владения габсбургских императоров, сегодня находящимся в составе Германии, и по приказу Людовика подверг эти земли страшному опустошению. Только угроза присоединения к войне защищенной морем Англии побудила Людовика XIV удовлетвориться достигнутыми успехами и пойти в 1678 г. на Нимвегенские соглашения с враждебными государствами. Франции отошли часть территорий Нидерландов, завоевания в пограничной с Германией области Эльзас, город Фрейбург, принадлежавшая прежде испанским Габсбургам область Франш-Конте – часть исторического региона Бургундия также возле начала германских земель. Но уже в следующем году Людовик XIV возобновил аннексию немецких приграничных областей, которые когда-либо находились в вассальной зависимости от французской короны или являлись вассальными по отношению к вновь присоединенным Франции владениям. В 1681 г. французская армия заняла вольный город Священной Римской империи Страсбург – важнейший экономический центр Эльзаса, и присоединила его к Франции.

Помимо войск соседних государств, французский флот неоднократно вступал в столкновения с морскими силами и гарнизонами прибрежных городов Османской империи и Генуи.

Беспрерывные войны с тоже достаточно сильными соседями сразу на несколько фронтов, необходимость поддерживать преимущественно наемную армию в передовом боевом состоянии, активная колониальная политика требовали постоянно возраставших расходов из казны. Бóльшую часть времени своей деятельности Жан Батист Кольбер как наиболее близкое к королю государственное лицо и руководитель, в первую очередь, экономической политикой активно поддерживал внешнеполитические амбиции Людовика XIV, стремясь изыскать новые источники пополнения казны на военные нужды. В 80-е гг. XVII в. военная нагрузка на экономику начала превышать позитивные результаты реформ Кольбера по развитию промышленности и перераспределения налогового бремени. Несмотря на уменьшение прямых налогов, постоянно возрастали косвенные, что в итоге привело к непомерному росту цен и повсеместному новому ухудшению материального положения масс простого народа. Кольбер вынужден был открыто признать, что французская экономика не может осилить трудностей, связанных с завоевательной политикой короля. К концу жизни между Людовиком и первым вельможей пролегла полоса отчуждения, против Кольбера плели интриги затаившие на него – выходца из непривилегированной семьи, аристократы. В 1683 г. руководитель большинства ранних преобразований Людовика XIV умер. Хотя главной причиной экономического упадка и роста цен были тяжелые войны, которые велись по инициативе самого короля, массы задавленного нуждой народа, воспитанного на церковных проповедях о сакральности фигуры монарха, обвиняли в своих бедах высшего государственного сановника. На похоронах Кольбера пришлось обеспечить вооруженную охрану, так как толпа озлобленного люда попыталась напасть на процессию, чтобы надругаться над телом политического деятеля, с личностью которого неразрывно связаны все основные реформы Людовика XIV.

С начала 80-х гг. Людовик XIV, прежде страстный до бурных развлечений и плотских утех, постоянно менявший фавориток, заметно остепенился и, оставив сторонние романы, стал больше времени проводить с официальной супругой. После того же как в 1683 г. королева Мария Терезия умерла, он обвенчался с гувернанткой своих детей от впавшей в немилость вследствие Дела о ядах фаворитки Франсуазы де Монтеспан Франсуазой д’Обинье, маркизой де Ментенон. Брак их был морганатический, то есть, мадам де Ментенон не получала королевского титула, а ее гипотетические дети от Людовика (которых у них так и не было) – прав на престол. Морганатическая жена Людовика XIV была женщиной набожной, придерживавшейся умеренности в земных благах и строгой католической нравственности. Под ее влиянием король резко изменил и прежние личные привычки, и традиции двора. Сильно сокращено было число балов, зато увеличено – коллективных богослужений. Придворным было предписано носить строгие костюмы неброских цветов. Мадам де Ментенон предпочитала часто не появляться на публике, охотнее проводя время в беседах со священнослужителями. Отличаясь незаурядным педагогическим талантом, она являлась инициатором открытия в 1686 г. первого в Европе светского женского учебно-воспитательного заведения – Института Святого Людовика в поселении Сен-Сир недалеко от Версаля. Она же стала его первым руководителем. Первыми воспитанницами заведения стали 250 девочек в возрасте от 7 до 20 лет из обедневших дворянских семей, которые в силу материального положения не могли дать своим дочерям подобающего образования и воспитания. Соответственно возрасту, ученический состав подразделялся на четыре класса. По образцу Сен-Сирской школы впоследствии создавались другие светские женские школы Европы. Придворная аристократия, однако, привыкнув за прежние годы к личной нравственной свободе и бурным развлечениям, не любила новую жену Людовика XIV, через короля заставившую двор вернуться к строгой религиозной нравственности старины, и прозвала ее «черной королевой».

Под влиянием новой супруги плотно сблизившись с религией и католической церковью, Людовик XIV, однако, и здесь старался, как мог, продвинуть свои единовластные принципы. Он выдвигал идею полного отделения французской католической церкви от Рима, как за полтора столетия до того по инициативе короля Англии Генриха VIII от римской отделилась английская церковь. Однако решительные возражения высших церковных сановников вынудили Людовика отказаться от столь честолюбивых замыслов. Тем не менее, в абсолютистском духе позиционируя себя как главного в стране защитника католических веры и церкви, король активно боролся с религиозным инакомыслием, стремясь привести всех подданных к единым духовным взглядам, соответствовавшим взглядам его наставников из числа католического ордена иезуитов – профессиональных проповедников, главной целью своей деятельность ставивших борьбу за католическую нравственность в светских массах. Преследованиям подвергались католики –последователи нидерландского епископа Корнелия Янсения (Янсена), выражавшего солидарность с некоторыми элементами кальвинизма, критиковавшего иезуитов и высших католических иерархов за политику двойных стандартов, угодничество перед светской властью. Также вскоре после смерти Кольбера из французских колоний началось выселение евреев, когда-то приглашенных туда для занятия коммерческой деятельностью.

Однако главный удар религиозной политики Людовика XIV пришелся по французским кальвинистам – гугенотам, которые не только напрочь отвергали духовный авторитет Папы Римского и католической церкви, по целому ряду догматов расходились с католиками в вопросах вероучения, но и были в той или иной степени оппозиционны королевской власти. Основатель кальвинистского учения Жан Кальвин считал, что светская власть может быть легитимной только в том случае, если оберегает собранные в Библии законы, в противном же случае является дозволенным ее свергнуть. Именно под кальвинистскими лозунгами выступали мятежные феодалы в ходе опустошавших Францию религиозных войн во второй половине XVI в. Однако со времени гугенотских войн прошло почти столетие, и хотя кальвинисты составляли значительную часть населения Франции, в одних провинциях имели собственные органы самоуправления, в других – принципиально участвовали в управлении наряду с католиками, их религиозный энтузиазм был далеко не тот, что в прежние времена. Светские, материальные интересы гугенотов-аристократов и гугенотов-буржуа были далеки от таковых у их братьев по вере, принадлежавших к простому народу. Причем, в отличие от католицизма, призывавшего к обретению богатств небесных за счет отказа от богатств земных, кальвинизм фактически поощрял имущественное расслоение, проповедуя, что человеку от рождения уже предопределены спасение или погибель в загробном мире, и добрые дела являются лишь показателем благой участи, но не причиной божественной милости как таковой (то есть, превращал благодеяния, в том числе помощь обездоленным единоверцам, в полностью добровольный акт), а также представляя честно заработанное богатство признаком божественного благоволения обладателю того. Эта концепция, отражавшая реалии наступавшей капиталистической эпохи, способствовала распространению высокомерного отношения богатых кальвинистов к бедным, их алчности, затрудняла поиск гугенотами-бедняками помощи (тогда как бедные католики получали подаяние от желавших спасти свою душу зажиточных единоверцев, помощь от церкви). Все это приводило к разочарованию многих простых кальвинистов в принятом ими вероучении, способствовало успехам Контрреформации – кампании католической церкви, направленной на усиление проповеди в массах и борьбы с нравственными пороками в среде собственных священников для создания духовно-идеологического противовеса протестантским течениям. Многие бывшие приверженцы кальвинизма под влиянием католических проповедников переходили в католичество.

Воспользовавшись тем, что гугеноты больше не представляют собой единого сплоченного лагеря из представителей всех сословий и прочих социальных групп, а кальвинистские аристократы уже не имеют достаточно сил, чтобы противостоять королевским войскам, Людовик XIV приступил сначала к ограничению прав гугенотов. Гугенотские служения загонялись во все более жесткий королевский регламент, конфисковывались протестантские храмы, у богатых кальвинистов под разным предлогом изымалось имущество, ограничивалась возможность их занятия торговлей, несения государственной службы. Гугенотская элита, в большинстве уже дорожившая своим имуществом больше религии, чтобы уберечь свое состояние, массово обращалась в католицизм, против которого так ревностно сражались ее предки. В 1683 г. Людовик XIV издал указ о наложении на простых гугенотов обязанности безвозмездно содержать на постое войска – так называемых «драгонадах» (больше всего гугенотским обслуживанием пользовались подразделения драгунов – солдат, в зависимости от боевой обстановки сражавшихся то в конном, то в пешем строю), что в условиях обеднения населения из-за роста цен вследствие частых войн являлось тяжелейшим бременем, усугублявшимся тем, что королевские солдаты не жаловали иноверцев и откровенно грабили протестантский люд. Наконец, в 1685 г. Людовик XIV окончательно отменил изданный его дедом, когда-то предводительствовавшим гугенотским лагерем во время религиозных войн, Нантский эдикт о веротерпимости. Гугеноты лишались всяких прав на свободу вероисповедания и самоуправление, становились подданными второго сорта. Усиление королевской власти и армии в предшествующие времена, резкое социальное расслоение в среде самих французских кальвинистов сделали свое дело: гугеноты нигде, кроме гористого района Севенны на юге Франции, не оказали значительного сопротивления. Многие протестанты перешли в католическую веру, около 200 тыс. кальвинистов, несмотря на наложенный на эмиграцию запрет, покинули Францию и переселились в Англию, Нидерланды, германские протестантские княжества, а также в Северную Америку. Во второй половине XVI в. никакими жестокими и разорительными войнами королевскому правительству и ревностным католическим феодалам не удалось подавить борьбу гугенотов за право исповедовать свою религию, наоборот, был момент, когда казалось, что сама французская корона окажется в руках протестанта Генриха Бурбона, который в решительный момент перешел в католичество. При Людовике XIV Франция практически в одночасье и без особых потрясений снова стала почти исключительно католической страной, которой остается и поныне.

В 1684 г. политика Людовика XIV  по насильственному присоединению спорных территорий была приостановлена в результате заключения между Священной Римской империей, Нидерландами и Испанией новой антифранцузской коалиции. Тем не менее, Людовик продолжал использовать военную силу при разрешении любых сложностей в отношениях с более слабыми соседями. В 80-е гг. XVII в. французская армия неоднократно вторгалась в Савойю – итальянское герцогство, формально вассальное короне Священной Римской империи, для преследования вальденсов – последователей христианского течения, проповедовавшего религиозные равенство и аскетизм, выступавшего против монополии католической церкви на истолкование смыслов Библии. В 1686 г. император Леопольд I, король Испании Карл II (за которого, имеющего слабое физическое и психическое здоровье, фактически правили испанские вельможи) и несколько немецких княжеств заключили более тесный союз, известный под названием Аугсбургской лиги.

Однако в 1688 г. французский король предъявил претензии на немецкий регион Пфальц Священной Римской империи, с умершим курфюрстом (князем высшего ранга) которого состояла в родстве и, таким образом, могла рассматриваться в качестве пфальцской наследницы, его невестка Елизавета-Шарлотта, герцогиня Орлеанская. Заключив союз с курфюрстом Кёльна, Людовик XIV начал войну против войск Аугсбургской лиги, пытавшейся воспрепятствовать переходу Пфальца во владение Франции. В начале 1689 г. французские войска подвергли страшному опустошению захваченную ими часть Пфальца, однако против Франции выступили едва ли не все соседи, в том числе обладавшая сильным флотом Англия, на трон которой воссел давний враг французов – статхаудер Нидерландов Вильгельм III Оранский. В начале 1690-х гг. французам, тем не менее, удалось нанести ряд тяжелых поражений союзникам, в том числе доселе не считавшийся исключительно боеспособным французский флот смог разгромить объединенную англо-нидерландскую флотилию у мыса Бичи-Хед на южном английском побережье. 28 мая 1692 г. французский флот, однако, потерпел поражение от англичан у мыса Ла-Хог на северо-западном побережье Франции. Затем последовали новые военные неудачи; ставшая сильной и превосходно организованной французская армия эффективно сдерживала контрнаступление войск почти всех сильнейших держав Европы того времени, но о новых завоеваниях помышлять было бессмысленно. Военные расходы непосильным бременем ложились на страну, почти 80 % средств из королевской казны стало уходить на военные нужды, налоги росли с катастрофической быстротой. В конце концов, признав, что его страна и армия находятся на пределе своих возможностей, Людовик XIV вынужден был 30 октября 1697 г. в нидерландском селении Рисвик заключить с противниками мир, в обмен на сохранение территориальных границ до войны за пфальцское наследство отказавшись от всех других притязаний.

Война за Пфальц, окончившись «вничью», показала, что реализация монархических амбиций не может расширяться бесконечно. Разоренная поборами на военные нужды страна пребывала в глубоком экономическом упадке, корона – в тяжелых финансовых долгах. Но даже несмотря на это, в 1701 г. Людовик XIV вступил в новую войну, известную как Война за испанское наследство: в 1700 г. бездетный король Испании Карл II умер, успев объявить своим наследником внука Людовика герцога Анжуйского Филиппа, поскольку тот по женской линии приходился правнуком испанскому королю Филиппу IV. Для Франции это была блестящая возможность посадить на престол традиционно враждебной соседней державы человека из рода Бурбонов и даже в будущем объединиться с Испанией под одной короной – французского по мужской линии происхождения (Филипп был сыном наследника французского престола Людовика Великого Дофина). Однако этому категорически стремился воспрепятствовать Леопольд I, совершенно не желавший, чтобы Испания уходила из рук дома Габсбургов, да еще в руки ненавистных Бурбонов. На стороне Леопольда и верных ему вассальных немецких князей снова выступили Англия и Нидерланды, некоторые другие небольшие европейские государства, также и большинство формально самостоятельных королевств, из которых в то время состояла Испания, отказались видеть на своем троне короля-Бурбона. Людовик XIV тоже собрал достаточно большую коалицию против своих врагов, в том числе смог склонить на свою сторону некоторых немецких правителей, выступивших против императора, а также соседнюю с испанскими королевствами Португалию, но в большинстве государства – союзники Франции (Неаполь, Сицилия, Трансильвания и др.), были невелики и слишком слабы, чтобы тягаться на поле боя с мощной коалицией сильных немецких областей, непокорной Бурбонам Испании, Нидерландов и Англии. Военные действия снова развернулись одновременно на разных фронтах: собственно в Испании, в Италии, в Священной Римской империи, на Средиземном море. Французская армия вновь показала прекрасные организацию, выучку и стойкость, престарелый Людовик XIV снова лично руководил военными действиями. Однако против него и его войск работали многочисленность врагов, окружавших Францию со всех сторон, истощение собственной страны, ресурсов которой не хватало для восполнения связанных с бесконечными войнами материальных потерь. 11 сентября 1709 г., когда войска маршала Виллара, следуя на выручку занятой французами, но затем осажденной неприятелем крепости Монс в Испанских Нидерландах, у приграничной французской деревни Мальплаке столкнулись с объединенной англо-австро-нидерландской армией, здесь состоялось крупнейшее за весь XVIII в. сражение, в котором сошлись 207 тыс. солдат с обеих сторон, погибло 44 тыс. человек. По итогам битвы французская армия была вынуждена отступить, и союзники овладели Монсом, однако их силы тоже оказались крайне измотанными, что отрицательно сказалось для них на дальнейшем ходе войны.

Наступили мрачные времена, уже не похожие на сиятельные первые годы реформаторской деятельности Людовика XIV и его сановников. В довершение бед дала о себе знать неустойчивость климата той эпохи, известной как Малый Ледниковый период. Зимой 1708 – 1709 гг. Францию поразила тяжелая природно-экономическая катастрофа: ее, как и остальную Европу, накрыли небывало сильные и длительные холода, вошедшие в историю как «Великий мороз» (некоторые исследователи считают, что это была самая холодная на Европейском континенте зима за прошедшие 500 лет), и для разоренной инициированными собственным правителем войнами страны это стало кошмарной трагедией. Вымерзали озимые посевы, от холода погибал скот в стойлах, даже дикие звери насмерть замерзали в лесах. Крестьяне, отдавшие деньги и имевшиеся у них продовольственные запасы на военные налоги, остались вовсе без продуктов питания, которые, соответственно, перестали поступать и в города. Францию охватил массовый голод, от которого только в Париже умерло свыше 20 тыс. человек.

На фронтах Войны за испанское наследство Бурбонам снова удалось совершить, казалось, невозможное: сторонники Филиппа Анжуйского, пользуясь тем, что основные габсбургские силы были отвлечены на фронтах войны с Францией, при поддержке французских сил отвоевали и привели к покорности своему новому королю собственно Испанию. Однако по условиям мирных договоров, заключенных в 1713 г. в нидерландском городе Утрехт и в 1714 г. в городе Раштатт маркграфства (приграничное феодальное владение) Баден-Баден Священной Римской империи, все бывшие европейские владения испанских Габсбургов за пределами самой Испании переходили к императору Карлу VI – сыну умершего в 1705 г. Леопольда I. Филипп Анжуйский, утвердившийся на испанском троне как Филипп V, за себя и своих потомков отказывался от притязаний в будущем на французскую корону, таким образом, объединение Франции и Испании в монархическую унию исключалось. Французский и испанский флоты в ходе войны понесли тяжелый урон от английского, в связи с чем за Англией фактически закрепилась роль морского гегемона. Также Англия отвоевала у Франции и Испании некоторые колонии. Тем не менее, несмотря на определенные потери, геополитически Франция в целом оказалась в выигрышном положении: теперь на троне Испании – прежде главного ее соперника, восседали родственники французских королей Бурбоны, Франция больше не была едва ли не со всех сторон окружена владениями противившихся ее возвышению Габсбургов.

Но внутреннее состояние страны было плачевным: на короне лежал громадный финансовый долг, население, несмотря на буквальное обнищание, продолжало платить тяжелые налоги. Небывалый взлет блеска и могущества Франции в начале самостоятельного правления Людовика XIV сменился в такой же степени трагичным упадком. Король-фараон привел французскую монархию к непоколебимой земной власти и неоспоримому авторитету, но затем он же сам своими непомерными амбициями расшатал ее влияние на массы. К концу его царствования по стране стали распространяться крамольные призывы и памфлеты, критикующие абсолютизм. При его преемниках, несмотря на формально сохранившиеся неограниченные властные полномочия, авторитет короны продолжал падать, что уже в конце XVIII столетия закончилось знаменитой трагедией Французской революции.

Во время Войны за испанское наследство как по злому року начали один за другим умирать потенциальные наследники Людовика XIV, в том числе единственный выживший в детстве законнорожденный сын – от Марии Терезии, Людовик Великий Дофин, в 1711 г. скончавшийся от оспы. В 1712 г. от кори умер старший сын Людовика Великого Дофина Людовик, герцог Бургундский, официальный наследник престола, а затем от той же болезни или опасных и малоэффективных методов лечения того времени скончались жена того и 5-летний сын. Заболел и двухлетний младший сын Людовика Бургундского, тоже Людовик, однако воспитательница смогла категорически настоять на отказе от обильного кровопускания, которым придворные врачи так же пытались вылечить ребенка, в результате мальчик выжил. В 1714 г. упал с лошади и от полученной травмы умер младший сын Людовика Великого Дофина Карл, герцог Беррийский. Оставшийся сын Дофина – Филипп, став королем Испании, был вынужден отказаться от прав на французский трон. У Людовика XIV еще было три внебрачных сына от маркизы де Монтеспан, однако возведение на трон отпрысков от связи, не освященной церковью, грубейшим образом противоречило древним французским традициям. Еще на престол после смерти короля мог претендовать его племянник герцог Орлеанский Филипп II, сын его брата Филиппа I. Однако у Людовика XIV были плохие отношения с племянником, которого, к тому же, поддерживала тяготившаяся властностью короля аристократия. Опасаясь, что в случае смерти единственного прямого наследника – маленького правнука Людовика, французский престол либо опустеет, либо перейдет к стороннику прежних дворянских вольностей Филиппу Орлеанскому, старый король составил завещание, в котором против всех обычаев, но вполне в своем духе объявил, что в случае отсутствия всех принцев королевской крови права на престол получают его сыновья от маркизы де Монтеспан Людовик-Огюст, герцог Мэнский, и Людовик-Александр, граф Тулузский. Также он включал их в члены регентского совета, который должен был управлять страной на время малолетства Людовика, сына герцога Бургундского.

В конце августа 1715 г. 76-летний король, упав с лошади на охоте, сильно травмировал ногу. В рану попала грязь, началась гангрена, но от ампутации ноги он отказался, считая такое хирургическое вмешательство унизительным для королевской особы. Разговаривая со своим 5-летним правнуком младшим Людовиком, который должен был занять его трон и в будущем получить ту же неограниченную власть над обширной страной, король, наконец, признал свою главную политическую ошибку: «Я часто слишком легкомысленно относился к войне и поддерживал ее из тщеславия». Утром 1 сентября 1715 г. Людовик XIV скончался. Хоронить тело короля повезли в главную церковь парижского монастыря ордена бенедиктинцев Сен-Дени. Даже в эти минуты проявил себя глубокий разрыв между жизнью королевского двора и жизнью основной массы населения страны: пышную и многолюдную траурную процессию, охраняемую рядами гвардейцев, простые горожане, бившиеся в нужде, сами недавно похоронившие своих близких, умерших от вызванного налоговым разорением в сочетании с Великим морозом голода, сопровождали насмешками и свистом. Ни проповедуемая церковниками сакральность королевской фигуры, ни жесткость абсолютистского режима не могли уже изгнать из сердец простого французского люда ненависть к своему теперь уже покойному монарху, когда-то приведшему страну к процветанию и положившему конец систематическим вторжениям агрессивных соседей.

С течением последующих десятилетий и веков в массовой памяти народов Европы многочисленные негативные стороны правления Людовика XIV: его откровенный деспотизм, жестокие, опустошительные и крайне разорительные для самой же Франции войны, наступившая к концу его правления глубокая экономическая разруха, запустившая в итоге механизм кризиса самой французской монархии, постепенно забылись. Остались яркие и красочные воспоминания о непоколебимом авторитете государственной власти, пышной моде французского двора, перенятой аристократами других стран, грандиозных празднествах, балах и прочих увеселениях, выходе Франции на самый передовой уровень в европейской международной политике. Большинство европейцев и поныне представляют Людовика XIV как роскошного, всеми почитаемого и мудрого короля, и с ним прежде всего ассоциируется старая Франция.

Главная роль Людовика XIV в истории своей страны заключается в том, что при нем французский монархический абсолютизм достиг своего апогея, были искоренены остатки исторически ослаблявшего Францию изнутри феодального сепаратизма. Франция окончательно стала единым государством с сильной централизованной властью, сосредоточившейся вокруг фигуры короля. В то же время, представ в правление Людовика XIV в своей наиболее классической форме, при нем абсолютизм ярко показал свои главные и преимущества, и недостатки. Строгое единоначалие во всей системе государственного управления позволяло быстро и оперативно решать любые стоявшие перед государством задачи. Французская территория перестала подвергаться бывшим в прошлые эпохи обычным явлением вторжениям иноземных войск. Во Франции были созданы мощная промышленная инфраструктура и высокобоеспосоная армия, выведшие ее в авангард европейской политики. Государство смогло эффективно улучшать положение и быт своего населения. Однако полное сосредоточение власти в руках одного человека привело государство и к полной зависимости от правоты или неправоты его политических шагов. Вельможи неохотно говорили королю то, что тому не понравилось бы, даже если это было горькой правдой или необходимостью, да и сам король, с годами входя во все больший вкус власти, все чаще закрывал глаза на объективную реальность. Как следствие, поднятое волей Людовика XIV национальное благополучие Франции затем рухнуло вследствие его же опрометчивых предприятий.

Впрочем, причины конечных внутриполитических неудач Людовика XIV крылись не только в его непомерном самовластии. Сама политическая система абсолютистской Франции, в основе сложившаяся еще при предшественниках Людовика и после Французской революции получившая название Старый порядок, была несовершенна. Она формировалась исподволь на основе договоров между королями и подданными, держалась на различных компромиссах и даже не была одинаковой для всей страны. Аристократия, происходившая от вольнолюбивого многоступенчатого дворянства феодальной эпохи, обязалась неукоснительно служить монарху в обмен на тщательную охрану основных юридических привилегий и своих обширных земельных владений. Католическая церковь, владевшая умами людей, старалась не конфликтовать с охранявшими ее привилегии королями, но все же формально своим главой имела не короля, а Папу Римского. Даже столь самовластный Людовик XIV был долгое время вынужден утверждать свою неограниченную власть над страной и подданными путем тонких интриг, он не мог грубо перекраивать устоявшуюся систему кнутом и штыками, как это делал его современник русский царь Петр I – основатель Российской империи и классического русского абсолютизма. И французский король не мог предпринимать слишком резких и глубоких шагов, которые были способны нарушить установившийся социально-политический баланс и спровоцировать новую фронду. Поэтому глубинные причины охватившего Францию кризиса и упадка оставались не устраненными. Сосредоточение больших площадей пахотной земли, пастбищ, водопоев в руках бывших феодалов, которым крестьяне вынуждены были платить за аренду хозяйственных угодий. Господство в экономике связанных с короной крупных промышленных и торговых монополий, стеснявших инициативность мелких предпринимателей. Устаревшее деление населения страны на три сословия – аристократию, духовенство и «третье сословие», то есть, все остальное уже совершенно разнородное население, из которого представительные права имела по традиции лишь самая знатная часть: государственные чиновники и зажиточные предприниматели, давно уже далекие от нужд основной массы народа, которая фактически вообще не имела никакой возможности выражения своих интересов, кроме городских и крестьянских бунтов.