Одним из главных средств, с помощью которых европейские переселенцы, обосновавшиеся в Америке в XVI — XIX вв., завоевывали новые земли у коренного населения, были не ружья и пушки, а болезни. Среди испанских конкистадоров, сошедших на американский берег, были больные оспой — бичом средневековых европейских городов. Но если оспа веками была постоянным спутником европейской цивилизации, и хотя смертность от нее являлась в Европе достаточно высокой, все же большинство заболевших выживало, так как имело некоторый пассивный иммунитет от уже переболевших ею родителей, то организм американских индейцев, с этой болезнью незнакомых, оказался очень к ней неустойчивым. Следствием стали опустошительные эпидемии среди индейского населения: случайно заразившись от больных европейцев, местные жители быстро заражали уже друг друга. В результате были опустошены очень обширные территории Америки, которые заселяли уже европейские колонисты. А в XIX в. осваивавшие «Дикий Запад» поселенцы США уже нарочно передавали индейцам зараженные вещи, рассчитывая, что эпидемия вскоре выкосит не имеющих соответствующего иммунитета коренных жителей и освободит новые земли. Однако были в истории времена, когда незнакомые или малознакомые болезни выкашивали не туземцев Америки или Океании, а как раз таки европейцев. Непосредственно на территории Европы.
В X — XIII вв. на планете царил так называемый малый климатический оптимум: долгий период теплой и влажной погоды. Зимы с длительными морозами и засушливое лето в Европе тогда были редкостью. Гренландию, нынче почти всюду скованную льдом, покрывали сочные луга (потому она и называется Гренландией, то есть, «зеленой землей»), на которых пасли овец и коров приплывшие из Северной Европы викинги. На Сицилии росли бананы. В Англии и Шотландии были разбиты обширные фруктовые сады и виноградники. Даже в пустыне Намиб — сегодня одном из самых гиблых мест на земном шаре, тогда имелись человеческие поселения, поскольку ее климат был тогда не так безводен. В течение этих трех столетий население Земли увеличивалось. Устойчивый демографический рост был характерен и для Европы. Поля и сады приносили щедрые урожаи, круглый год бродивший по пастбищам скот давал многочисленный приплод. Крестьяне осваивали новые земли, в городах шла бурная торговля. Но в начале XIV в. ситуация резко и неожиданно изменилась. Как считают исследователи, около 1300 г. произошло замедление Гольфстрима — теплого течения, «подогревающего» воду в Северной Атлантике. В связи с этим больше места у поверхностных вод северной части Атлантического океана заняли холодные течения, что привело к общему охлаждению климата в Европе и Северной Америке — началу так называемого малого ледникового периода. Последствия дали о себе знать в 1312 г., когда после по-обыкновенно теплого лета 1311 г. последовали четыре необычайно холодных и дождливых. В результате обширные площади хлебных полей на севере Европы превратились в болота, а на прочих полях хлеб рос и вызревал медленно, что привело к резкому сокращению урожая. Зимой стали случаться столь сильные морозы, что в Британии погибли сады и виноградники, и снег выпадал даже в Северной Италии. Последствием неурожайных лет стало разорение огромных масс населения, сильно разросшегося за три предшествующих века мягкого климата, и страшному опустошительному голоду, охватившему всю Северную Европу (там вымерло до 25% населения). Крестьяне бросали неспособное больше их прокормить хозяйство и толпами перебирались в города, где надеялись как-то подзаработать или просто просили милостыню. В условиях резко возросшей скученности населения, традиционной антисанитарии в европейских городах (помои из домов выливались прямо на узкие городские улицы, вода бралась из общих городских фонтанов или рек, в которые же сбрасывался загромоздивший улицы мусор, мылись европейцы в то время редко, а среди огромных мусорных куч разводилось множество крыс), ухудшения общего здоровья населения из-за частого недоедания, тяжелой работы, крайне низкого уровня развития медицины различные заразные болезни поражали европейцев. Буквально терроризировали население Европы оспа и проказа. Но это были заболевания, хорошо знакомые европейцам. К оспе, как уже говорилось, у европейцев был некоторый пассивный иммунитет, а предотвращать широкое распространение проказы в Европе умели, создавая для больных особые приюты и приказывая им носить защищавшую окружающих от заражения широкую плотную одежду.
Тем временем далеко-далеко, среди неведомых европейцам степей и пустынь Центральной Азии, происходили другие события. Общее снижение средней температуры на планете в связи с началом малого ледникового периода привело к расширению площадей ледников у полюсов Земли и в горах. То есть, часть циркулирующей на планете воды замерзла и перестала попадать в несущие дождь облака. Значит, сократилось и общее количество выпадающих на планете осадков. Как следствие, климат стал более сухим. Если в областях, прилегающих к традиционно влажной Северной Атлантике, снижение температуры привело к конденсации облаков и учащению летних дождей, то в большинстве других регионов земного шара, наоборот, дожди стали выпадать реже. От этого расширились площади пустынь, в традиционно засушливых регионах стала массово гибнуть растительность, служившая пищей для грызунов. Та же ситуация произошла и в пустыне Гоби, где страдающие от бескормицы сурки, пищухи, тушканчики стали в большом количестве переселяться в оазисы и речные долины, где находились стойбища монгольских кочевников. Повысившаяся плотность расселения грызунов способствовала распространению среди них различных инфекций, в том числе чумы — в то время обычной для них болезни, к которой очень восприимчив и человек. Поскольку грызуны сконцентрировались там же, где останавливались монгольские скотоводы, чума, отличающаяся исключительно высокой заразностью, стала переходить на людей и домашний скот. И около 1320 г. из очага где-то в районе современной китайско-монгольской границы эпидемия чумы с кочевыми, а затем купеческими караванами стала стремительно распространяться по густонаселенным землям и городам Востока.
Чума вызывается палочковидной бактерией Yersinia pestis, которая способна бурно размножаться в организме человека и многих животных, поселяясь в его жидких средах (лимфа, кровь, легочная слизь) и тяжело отравляя организм продуктами своей жизнедеятельности. Чаще всего чумной микроб переносится блохами: заражение наступает после укуса блохи, которая прежде кусала больных животное или человека. При укусе зараженной блохи микроб попадает в лимфатическую систему и размножается в лимфатических узлах, вызывая на фоне общего внутреннего отравления организма (интоксикации с высокой температурой, лихорадкой, возбуждением и бредом) их болезненное воспаление и непомерное увеличение, то есть, образование так называемых бубонов темно-красного цвета. Это так называемая бубонная форма чумы — наиболее распространенная. Поскольку микроб размножается быстро и болезнь за считанные дни прогрессирует, без адекватного лечения (то есть, введения большого количества сильных антибиотиков, которых в средние века не существовало) примерно для половины заболевших бубонная чума заканчивается смертью. В ослабленном организме чумной микроб часто проникает из лимфатических узлов в кровь, вызывая ее заражение, почти всегда заканчивающееся смертью больного, или в легкие, вызывая легочную форму чумы, выглядящую как стремительно прогрессирующая пневмония. Легочная форма чумы не только в ста процентах случаев убивает больного (иногда меньше чем за сутки), которому своевременно не оказано правильное лечение, но и является самой заразной, так как от больного ею микроб легко передается по воздуху через кашель зараженной мокротой. Заразившиеся таким образом сами заболевают чумой в легочной форме и точно так же легко могут заразить окружающих.
Оценить масштабы пандемии, распространившейся из очага в пустыне Гоби, на Востоке представляется сейчас затруднительным, так как параллельно с ней в Китае, Индии свирепствовали чумные эпидемии, распространившиеся из других очагов. Весь Восток был в смятении и ужасе, даже страны, до которых чума так и не добралась (Юго-Восточная Азия, Япония), натерпелись страху. В Китае обезлюдели целые области. Возбудитель чумы был открыт только через пять с половиной столетий после этих событий, и об истинной причине заболевания и заражения чумой никто в средние века не мог догадываться (только Мухаммад Ибн Сина (980 — 1037) из Средней Азии, в Европе известный как Авиценна, однажды высказал предположение, что некоторые болезни могут вызываться невидимыми человеческому глазу существами, переходящими с одного человека на другого). Тем не менее, для азиатских стран, где в сухом и теплом климате размножается много грызунов — основных носителей чумы, эта болезнь никогда не была в новинку. На Востоке умели более-менее эффективно противостоять распространению чумных эпидемий, а население, вероятно, имело определенную наследственную устойчивость к таким болезням (в древние времена неустойчивые к микробам вроде чумного люди быстро заражались и умирали, таким образом, осталось только генетически лучше приспособленное к поражению чумой население). Но с 1338 — 1339 г. из охваченного эпидемией поселения на берегу озера Иссык-Куль в горах Киргизии чума устремилась в направлении обширного региона ойкумены, где к тому времени была очень редким явлением, следовательно, население там не имело ни врожденной приспособленности к ней, ни навыков борьбы с ее распространением, — в сторону Европы.
Выйдя из среднеазиатских гор на степные равнины, чума в 1341 г. прошла по богатым и живописным древним городам, в том числе знаменитому Самарканду. Через территорию современного Казахстана с караванами кочевников и купцов она в 1346 г. попала в низовья рек Дон и Волга, находившиеся на территории Золотой Орды. Много людей умерло в золотоордынской столице Сарай-Джадид и других крупных городах. Русский летописец сообщает, что некому было хоронить мертвых. Оттуда купцы принесли болезнь на Кавказ и далее на Средний Восток, а также в Крым. В Крыму вымерло несколько десятков тысяч человек. На Южном берегу Крыма тогда находились несколько генуэзских (итальянских) городов-колоний, в которые тоже проникла болезнь. И именно генуэзские купеческие корабли, вышедшие из крымских портов, занесли болезнь непосредственно в Европу.
Весной 1347 г. в пригороде столицы Византийской империи Константинополя Пере (современный район Стамбула Галата), где генуэзцы вели свою торговлю, появились чумные больные. Оттуда эпидемия стала стремительно распространяться по городу. Вымерло огромное количество населения (некоторые источники, впрочем, скорее всего, приукрашенные, утверждают, что 90% населения). Умер и 13-летний сын византийского императора Иоанна VI Андроник. Болезнь сожгла его буквально за три часа. Византийский историк Н. Григора писал, что в большинстве домов все жильцы умирали чуть ли не одновременно (возможно, болезнь стала распространяться в легочной форме). Тогда же чума стала проникать в Анатолию (Малую Азию) и на Ближний Восток, куда она проникала одновременно с двух сторон: из Константинополя и из Закавказья. Толпы людей, напуганных эпидемией, бежали в другие районы, но они не знали, что прежде следовало бы избавиться от зараженных блох в одежде и больных мышей в своем скарбе, поэтому только приносили чуму с собой в еще нетронутые ею области. Осенью из Константинополя в египетскую Александрию пришел корабль, на котором почти триста человек, то есть, почти вся команда и пассажиры, в пути погибли от чумы, а уцелевшие люди умерли уже в александрийском порту. После прихода этого корабля в Александрии тоже началась эпидемия, которая затем охватила остальной Египет, а из Египта стала распространяться на Сирию и Аравийский полуостров. Из Константинополя же чума распространилась далее в Болгарию, на запад Румынии, в Польшу и на остров Кипр, где греки-христиане, посчитав болезнь происками местных мусульман, перебили тех, но это не спасло их от эпидемии и массовой гибели населения.
В октябре 1347 г. генуэзские корабли, привезшие заразу из Крыма, достигли Сицилии, при этом уже многие моряки были больны. Они стали на якорь в городе Мессина, и вскоре там начала бурно распространяться с блохами и крысами, которыми кишели европейские города и трюмы кораблей, эпидемия. Перепуганные мессинцы прогнали генуэзцев, но было уже поздно. Люди умирали в своих домах, из которых убегали члены их семей, и никто: ни священники, ни могильщики, не решались войти в жилища, где разлагались умершие. В домах умерших от чумы оставались деньги и драгоценности, но никто не решался даже приблизиться, чтобы хотя бы запереть дом. Если находились отчаянные воры и мародеры, рискнувшие ограбить такой дом, им никто не препятствовал.
Из Мессины, которая стала буквально вымирать, охваченное ужасом население бежало в другие города, при этом многие люди умирали прямо на дорогах. Из других городов беженцев пытались прогнать, не только отказывали в крове, еде и питье, но даже не рисковали приближаться к ним. Однако избегание беженцев не помогло сицилийцам: в то время в одежде европейцев водилось много блох, разводившихся в вследствие антисанитарных условий, в которых жила средневековая Европа. Заразившиеся от больных мессинцев блохи, падая с одежды беженцев в других городах, заражали уже местных людей и в изобилии водившихся на городских улицах крыс. Эпидемия опустошила сицилийские города Катанию, Агридженто, Шакку, Сиракузы, Трапани. Герцог Рандаццо Джованни спрятался в своем замке, но и там его настигла болезнь и смерть. Всего вымерло около трети населения Сицилии; улицы городов были буквально завалены трупами.
Генуэзские купцы и моряки же, с кораблей которых чума сошла в Сицилию, после изгнания из Мессины отправились в родную Геную. Но там уже прослышали о том, что они несут с собой смерть. Стоило кораблям приблизиться к родным берегам, как по ним была открыта стрельба из катапульт и горящих стрел. Не принятые в собственном городе мореплаватели в течение октября — ноября плавали по Средиземному и Адриатическому морям, теряя людей от болезни, бросая якорь то в одном порту, то в другом, после чего в посещенных ими городах туту же вспыхивала эпидемия, и их немедленно изгоняли. Часть экипажей зачумленной генуэзской эскадры после изгнания из Марселя, где от принесенной ими чумы вымерло около половины населения, снова ушла в неопределенное плавание и где-то пропала. Вероятно, в конце концов все находившиеся на борту этих кораблей люди умерли. В Генуе, несмотря на изгнание своих сограждан-мореходов, чума все равно началась в декабре 1347 г., будучи занесенной из других городов, которые посетила злополучная эскадра. Эпидемия уже вовсю свирепствовала на островах Западного Средиземноморья.
В январе 1348 г. чума из портовых городов Италии стала распространяться с потоком беженцев вглубь страны. Тогда же она, с беженцами или купцами распространившись от средиземноморского побережья на север, проникла во Францию, в то время страдавшую от последствий голода 1315 — 1317 гг. и охватившей ее север войны с Англией, которую потом назвали Столетней. Об этой войне мы на нашем сайте говорили в статье, расположенной выше на главной странице history-thema.com. Во Франции огромное количество обедневшего или разоренного войной населения, покинув север страны, сконцентрировалось в более южных городах. Перенаселение, повальная бедность, плохой надзор за общественным порядком стали очень благоприятными условиями для распространения чумной эпидемии, которая в том же месяце достигла Авиньона — тогдашней резиденции римских пап. Вымерло от 50 до 80% населения города, и папа Климент VI освятил реку Рону, чтобы в нее можно было сбрасывать тела умерших, так как для захоронения просто уже не хватало свободной земли.
С января по март 1348 г. чума опустошала всю Италию. В некоторых районах вымирало до 90% населения. Власти итальянских городов пытались наладить административные меры по противостоянию эпидемии, приказывая глубже рыть могилы, упрощая похоронные обряды, чтобы здоровые люди меньше контактировали с телами умерших. Однако на действительно главный источник заразы: копошившимся в кучах городского мусора крысам и разводившимся на тех блохам, никто не обращал внимания, потому что никто в те времена не знал истинную причину распространения инфекций. Кроме того, нередко противоэпидемические правила распространялись только на простой народ, тогда как знатных людей (а в Италии, состоявшей тогда из многочисленных мелких независимых государств, таковых было немало) хоронили по всем традиционным правилам, не заботясь о том, что от их тел тоже можно заразиться.
В охваченных эпидемией городах люди, на которых обрушилось такое неожиданное, невиданное прежде страшное бедствие, вели себя по-разному. Многие запирались со своими семьями в домах, никуда не выходя и никого не пуская в дом. Кроме, разумеется, крыс и блох, которых считали безобидными, и которые проникали в дома через мелкие щели. Часто бывало, что в скором времени вся семья так и вымирала взаперти, и соседи узнавали об этом только по начавшему исходить от запертого дома трупному запаху. Многие умирали прямо на улицах. Некоторые люди, посчитав себя обреченными на смерть, устраивали прямо на усеянных трупами городских площадях прощальные пиршества с бурным весельем. Многие бежали в труднодоступные горные районы, где пережидали эпидемию в уединенных усадьбах, а люди попроще — зачастую просто в лесу. Над городами круглые сутки стоял заунывный погребальный звон колоколов (впрочем, в некоторых городах звонить в колокола на похоронах было запрещено, чтобы не поднимать панику). По дорогам двигались толпы беженцев, оставлявшие за собой трупы умерших в пути. В некоторых городах, где власти смогли пресечь беспорядки, ежедневно по улицам проезжали телеги, сопровождавшие которых служители стучали в дома и призывали их хозяев выносить умерших членов семей, чтобы увезти и захоронить.
Весной 1348 г. чума достигла Западной Франции, тогда оккупированной англичанами, и через нее проникла на Пиренейский полуостров. В городе Бордо умерла дочь английского короля Эдуарда III принцесса Джоанна, которая ехала морем в Испанию на собственную свадьбу с кастильским принцем Педро. Одновременно торговые корабли завезли чумных крыс в южные испанские города Барселону и Валенсию. За несколько месяцев эпидемия охватила весь полуостров. В октябре умерла королева североиспанского государства Арагон Элеонора Португальская, а король соседнего государства — Кастилии, Альфонсо XI, которого болезнь застигла через два года во время осады мусульманского города Гибралтар, умер в походном шатре. Можно представить себе ужас и отчаяние европейцев, на которых обрушилось такое неожиданное и страшное бедствие — неведомая болезнь, опустошавшая все земли, по которым проходила, убивавшая будто простолюдинов не то что епископов и графов, но самих королей. И ничего: ни церковные молебны и службы, ни врачевания, ни отчаянно предпринимавшиеся властями и обывателями предохранительные меры не могли ее остановить. Чума поражала людей, живших на островах, укрывшихся в неприступных замках. Эта чумная пандемия была в Европе не первой: в VI — VII вв. чума уже опустошала Европу (т.н. Юстинианова чума), но с ее времени прошло семь веков, и понятное дело, что абсолютное большинство европейского населения не помнило ее. В XIV в. чума, занесенная в Европу генуэзскими кораблями, воспринималась как некая неизвестная зловещая болезнь, как истребительная кара свыше.
В июне 1348 г. чума охватила столицу Франции Париж. Умерли жена французского короля Филиппа VI Жанна и его невестка — жена дофина (наследника престола). Сам король покинул город. Погибли многие профессора Парижского университета, отчего на опустевшие профессорские должности стали брать менее образованных людей.
В большинстве пораженных чумой городов Европы складывалась ситуация, близкая к хаосу. Каждый день ожидавших обнаружить у себя смертельный недуг людей трудно было призвать к спокойствию и порядку, а городские стражники не все были готовы должным образом патрулировать городские улицы, где, как считалось, заразу легче было подхватить. К уборке и захоронению трупов часто привлекали заключенных преступников, которым обещали помилование. Те убирали не только трупы, но и имущество горожан, пользуясь безнаказанностью, творили насилие и произвол. Больные, бывало, от злобного отчаяния или пытаясь сбросить с себя «духа болезни» на другого, нарочно пытались заразить здоровых. Во многих городах толпы вершили самосуд над теми, кто был заподозрен в распространении болезни путем отравления водоиточников или еще каким-нибудь способом. Усугубляло страх людей то, что несмотря на все усердие, с которым священники проводили призванные защитить от мора церковные обряды, болезнь распространялась все больше и больше, да и лица духовного звания умирали ничуть не меньше остальных. Это сильно подрывало традиционный авторитет церкви, способствовало возникновению различных ересей, последователи которых обвиняли церковников в распущенности и навлечении на свою паству Божьего гнева. Одной из наиболее известных сект, возникших под влиянием этой чумной пандемии в Европе, были флагеллянты (от латинского «flagella — плеть, бич»), пытавшиеся защитить себя от небесной кары путем отказа от всяких жизненных удовольствий и жестоких самоистязаний.
В июле — августе 1348 г. чума с кораблями, на которых англичане везли свои военные трофеи из Франции, проникла в Англию. Тогда же из Северной Франции она распространилась на другие страны по южному побережью Северного и Балтийского морей, а также расширился радиус эпидемии в Южной Европе. Осенью эпидемия охватила уже всю Англию, произведя в ней страшное опустошение. Не только люди вымирали, но и массово погибал скот то ли тоже от чумы, то ли от недосмотра, так как крестьяне умирали или в панике убегали из своих деревень. Когда болезнь охватила английскую столицу Лондон, оттуда бежал король Эдуард III, а вслед за ним — высшее духовенство. От резкого демографического упадка, вызванного эпидемией, Англия еще долго не могла оправиться. Снижение численности населения оказалось столь сильным, что зависимые крестьяне легко сбегали от своих хозяев, и некому было их ловить или опознать на новом месте.
За бедствиями Англии, которая, казалось, погибала, накрытая страшной эпидемией, с ликованием наблюдали во враждебной ей Шотландии. Однако прямо на полях сражений шотландские воины заразились от своего противника и, возвращаясь к себе на родину, принесли туда и болезнь. Вскоре и Шотландию постигла та же участь, что и ее врага. Вымерло около трети ее населения. В начале 1349 г. чума появилась в другом британском государстве — Уэльсе на западе от Англии, а затем на зараженном корабле проникла в Ирландию. Морским путем чума проникла даже в Гренландию, где одно из поселений так было опустошено, что пришло в совершенный упадок и впоследствии было покинуто оставшимися жителями, и, возможно, в Исландию. На одном из бороздивших воды Северного моря английских торговых кораблей, груженом овечьей шерстью, вымерла вся команда, и он, дрейфуя, оказался у берегов Норвегии. Поняв, что на судне нет живых людей, местные жители решили не упускать шанс бесплатно приобрести что-нибудь с борта, поднялись на корабль и растащили предназначенную для продажи шерсть вместе с чумным микробом. Вскоре эпидемия уже бушевала в Норвегии, а оттуда перешла на Швецию и далее на Нидерланды и Данию. От берегов Северного и Балтийского морей чума стала распространяться вглубь Германии, охватив затем Австрию, Венгрию и Швейцарию.
В силу религиозного фанатизма и боязни всего чуждого, свойственных духу времени, христиане обвиняли в распространении эпидемии живших в их городах иноверцев. В Германии, Швейцарии, Италии, а также в Испании распространился слух, что евреи травят христиан особым ядом и поруганием христианских символов вызывают гнев Бога. В этих странах прошли выливавшиеся порой в безудержное избиение еврейские погромы. Целыми семьями евреев сбрасывали в рвы, на дне которых был разожжен огонь. Маленьких еврейских детей отбирали у родителей, чтобы крестить. Оставляли в живых тех евреев, кто добровольно предпочитал перейти в христианскую веру. Уцелевшие евреи толпами бежали в страны, где власти смогли пресечь беспорядки, в особенности в Польшу. Но в некоторых странах власти сами содействовали гонениям на иноверцев. Так, в Норвегии еще прежде, чем там появилась чума, по верховному указанию началось «профилактическое» избиение евреев.
В 1349 г. придя в Венгрию и Швейцарию, чума по кругу вернулась почти туда, откуда начинала свое смертоносное шествие по Европе. Но это не означало конца эпидемии: из Германии болезнь распространялась не только на юг, но и на восток. В 1350 г. чума свирепствовала уже в Польше, затем прошла по землям Великого княжества Литовского и в 1352 г. охватила русский город Псков. Никоновская летопись сообщает, что люди начинали харкать кровью, и через три дня умирали; всюду лежали мертвецы. Из этого можно заключить, что в Псковской земле болезнь протекала преимущественно в особенно смертоносной и заразной легочной форме. Умерших хоронили по нескольку человек в одной могиле и вместе отпевали. Псковичи звали к себе уважаемого ими архиепископа Новгородского Василия, чтобы тот провел в их городе молебен о спасении. Архиепископ приехал в вымирающий от эпидемии город и провел служение, после чего отправился в обратный путь и по пути умер, тоже получив смертельный микроб. А через год чума стала свирепствовать в Москве. От болезни умерли один за другим два малолетних сына князя Московского Симеона Гордого. А затем умер и сам князь. Также были опустошены русские города Суздаль, Киев — бывшая столица Древней Руси, Смоленск, Чернигов. А в западно-русском городе Глухове, как сообщает летопись, вообще вымерло все население. Продвигаясь по русским землям к югу, чума дошла до степей так называемого Дикого Поля, где плотность населения была не слишком велика. И здесь опустошительное движение основной пандемии было, наконец, закончено.
Однако в 1360 — 1363 гг. по Европе прошла еще одна пандемия чумы, хотя уже меньшего масштаба. Кроме того, с XIV в. чума стала уже довольно постоянным спутником европейского населения Средневековья: то и дело ее новые вспышки происходили в скученно заселенных и постоянно захламленных городах Европы, с торговым транспортом и беженцами болезнь распространялась на сельские районы. Только с XVIII в., когда возрос общий санитарный уровень в европейских городах, массовые заболевания чумой стали происходить все реже, пока эта болезнь окончательно не исчезла в Европе.
Непосредственно в свои годы охватившая почти всю Европу жуткая пандемия чумы называлась потрясенными европейцами по-разному. В источниках встречаются названия вроде «великий мор», «великая зараза» и пр. Но она на века запомнилась населению Европы, и уже к Новому Времени за ней закрепилось название, использующееся и в современной историографии: «Черная смерть». О происхождении этого названия единого мнения у специалистов нет. Одни предполагают, что слово «черный» означает многочисленность, другие считают, что оно происходит от темного цвета бубонов и синюшного оттенка кожи, характерных для больных чумой. Для Европы «Черная смерть» была одним из первых и самым жестоким бедствием, которое принес наступивший малый ледниковый период. Быстрое распространение заразы и массовое вымирание населения было естественным следствием ухудшения климатических условий после трехсотлетнего благоприятного для ведения хозяйства и демографического роста времени. А также закономерным результатом усиления активности контактов, прежде всего, торговых, Европы с Азией, где были распространены до сего времени редкие для европейцев болезни. Как и столетие спустя уже вследствие контактов с европейцами от европейских болезней начнут вымирать американские индейцы.
Опустошительная эпидемия «Черной смерти» унесла около трети населения Европы того времени (15 — 25 млн. человек). Англия потеряла до 50% населения. Париж и Венеция — до трех четвертей. Всего в мире же со странами Востока, откуда чума и начала свое зловещее шествие, от «Черной смерти» умерло около четверти населения, то есть, примерно 60 млн. человек. Такие огромные людские потери не могли пройти бесследно, поэтому «Черная смерть» оказала очень значительное влияние на историческое развитие европейского общества и экономики, оставила глубокий след в культуре народов. Пошатнулась прежде сильная власть феодалов и городской знати, возросло раскрепощение и влияние простого народа. Поскольку каждый выживший потерял множество родственников, он приобрел и немало имущества по праву наследования. Нехватка рабочих рук приводила к тому, что городские работники требовали больше платы за свои услуги, а крестьяне — больше прав от феодалов, которые резко обеднели из-за сокращения количества податей. Значительно упал авторитет католической церкви, которая не смогла защитить от страшного мора ни свою паству, ни себя. Многие церковные ученые умерли, и вместо них пришлось возводить в сан не слишком образованных людей, следствием чего стал упадок религиозного знания, сближение церковного вероучения с народными верованиями (например, церковь стала воспринимать Дьявола не только как искусителя, но и как антипода Бога, способного причинять материальное зло верующим), отдаление от христианских духовных основ в сторону религиозного формализма. Зато возросло признание врачей, которых прежде церковь нередко осуждала за использование методов, напоминавших колдовство. Хотя медицина того времени не могла победить саму чуму, но лекари, вскрывая и прижигая переполненные загнившей лимфой бубоны, по крайней мере несколько облегчали страдания больных и в какой-то степени предотвращали чумное заражение крови (септическую форму). Начинается довольно активное развитие европейской средневековой медицины, и через двести лет появятся первые современные медицинские технологии. В целом был запущен механизм размытия сословных рамок, духовного рационализма, развития личностного самосознания европейцев. В последующие столетия в сочетании с рядом других объективных факторов это вылилось в Реформацию, ведьмофобию, развитие капиталистических отношений, формирование монархического абсолютизма.
В культуре европейских народов после «Черной смерти» стал отчетливо прослеживаться интерес к проблеме бренности мирского бытия. Он мог выражаться как в пессимистических сюжетах (например, «пляска смерти» — изображение танцующих скелетов или скелета, пляской увлекающего в могилу представителей верхушки общества: короля, высших аристократов, духовенство), так и в посвященных преданию жизненным удовольствиям «пока не поздно» («Декамерон» Джованни Бокаччо). Вследствие уменьшения церковного влияния в среде простолюдинов стали возрождаться некоторые языческие культы, часто переплетающиеся с христианскими элементами тоже.
Вероятно и коронавирус начал менять историю, вы не замечаете?
Уважаемый автор! В 1352 г. город Глухов не был ни западно-русским, ни восточно-украинским. То же самое относится и к Киеву — бывшей столице КИЕВСКОЙ Руси, и к Чернигову. Да и Суздаль, и Смоленск в то время не были русскими городами, ибо их население стало называть себя «русские» лишь спустя три века.
Уважаемый пользователь! Если Вам не известно, изданный князем Киевским Ярославом свод законов назывался (приводим в оригинале): «Правда Роськая». Так что, уже в X — XI вв. восточные славяне ассоциировали себя с единой Русью, называя себя общим словом «россы», «росичи». Однако древнерусский этнос — это еще не совсем одно и то же с современными русскими, украинцами и белорусами. Его этническая территория была разделена во второй половине XIV в. между двумя сеньориальными государствами: Золотой Ордой и Великим княжеством Литовским, что и послужило началом постепенному этническому размежеванию древних руссов. И в результате к началу Нового Времени из западной части древнерусского этноса, находившейся под сюзеренитетом княжества Литовского, а затем Речи Посполитой, сформировались украинский и белорусский народы, а из восточной, находившейся под сюзеренитетом Орды — современный русский. А маргинальные теории, не опирающиеся на объективные данные критики и анализа всех относящихся к теме источников, мы не рассматриваем.admin
Я неплохо учился в школе и практически все факты, которые указаны в статье, мне были известны. Цивилизация развивается, и я думаю, что таких потрясений и эпидемий больше на Земле не будет. Хотя, кто знает.
Когда начала читать статью, сразу вспомнился Бокаччо со своим «Декамероном», в конце статьи мои домыслы подтвердились на счет того, что литературное произведение было основано не только на выдумке автора. Не думала, что на столько все было серьезно. Спасибо современный лекарствам, что нет таких эпидемий.