В марте 1584 г. умер первый русский царь Иван IV Грозный. За долгие годы его правления Россия пережила ряд тяжелых потрясений: засилье во власти коррумпированных боярских кланов (на начальном этапе правления Ивана IV), поражавший впечатление современников и разорявший страну кровавый опричный террор, нашествие в 1571 г. крымских войск, которые почти полностью выжгли Москву и убили или увели в плен бóльшую часть ее населения. Однако в 1549 — 1560 гг. был период правления так называемой «Избранной рады» — приближенных к Ивану IV весьма компетентных в своем деле политиков. За этот период территория Московского государства расширилась за счет присоединения Поволжья с его богатыми древними городами, а главное — очень важным экономически волжским торговым путем, связывавшим Восток с Северной Европой. Это способствовало притоку богатства в царскую казну, а завоеванные земли раздавались служивым людям — дворянам и детям боярским, составлявшим главную опору царской власти, значительно потеснившим традиционное политическое влияние фамильной аристократии: князей и бояр. «Избранной радой» также был осуществлен ряд важных внутренних реформ, упорядочивших государственное управление. Поэтому, несмотря на последующие кровавую тиранию и опустошительную войну с Крымских ханством, тяжелое поражение России в затяжной Ливонской войне 1558 — 1583 гг., Россия смогла выстоять, не только не распасться и не быть завоеванной соседями, но и сохранить свои важнейшие приобретения вдоль реки Волги.
После смерти Ивана IV царский и великокняжеский престол унаследовал его сын Федор Иванович. Старший сын Ивана IV Иван Иванович, бывший первоначально наследником престола, умер в 1581 г. Хотя было заявлено, что старший царевич, всюду и везде сопровождавший своего отца, умер от болезни, ходили упорные слухи, что легко впадающий в ярость грозный царь в ссоре ударил сына в голову жезлом, и от этой раны Иван Иванович и умер. Доказательств этим слухам, хотя и очень стойким, однако, и поныне нет.
Федор Иванович был полной противоположностью своему наводившему на всех ужас отцу. Единственное, чему он посвящал свою жизнь, была религия. Вставая около четырех часов утра, он усердно молился, затем здоровался с женой и вместе с ней отправлялся в церковь. После утренней молитвы он принимал установленные придворным распорядком чествования от бояр и снова шел в церковь на обедню. Возвратясь из церкви, он обедал, спал, а затем шел в церковь на вечернюю молитву. Каждую неделю царь посещал какой-либо монастырь, где совершал молебен вместе с иноками. Если его отец в прямом смысле терроризировал боярство лютыми казнями, то Федор, наоборот, испытывал к боярам глубокое почтение. Вообще, во время его правления казни были редким явлением.
Впрочем, как свидетельствуют источники того времени, Федор Иванович практически не занимался государственными делами, так как его не занимало ничего, кроме богослужения. Он даже высказывался, что если бы мог, предпочел бы оставить трон и уйти в монастырь. За ним оставалось лишь формальное подписание указов, тогда как всю политику в государстве до 1587 г. вершил совет высших придворных сановников. Этот совет в 1584 г. и принял решение удалить от двора в город Углич младшего сына Ивана IV двухлетнего Дмитрия с его матерью Марией Нагой, бывшей грозному царю при его жизни неформальной (не благословленной церковью) женой. Дмитрий получал Углич в качестве удельного княжества. Разумеется, сам он управлять своим уделом не мог, и правила в Углицкой земле назначаенная московскими сановниками администрация во главе с дьяком (исполнительным начальником) Михаилом Битяговским. Эта же администрация и забирала себе основную часть податей, которые платили угличане якобы в княжескую казну. Дмитрию Углицкому и его матери доставалась лишь определенная доля дохода. Это крайне не нравилось Марии Нагой, которая утверждала, что М. Битяговский и его помощники фактически лишили ее и ее сына настоящей свободы, во всем диктуют свою волю и вообще, желают поскорее погубить ее и ребенка. Приближенные к углицкому двору люди отмечали в растущем царевиче Дмитрии устрашающие черты характера, свойственные его покойному отцу. Маленький князь Углицкий любил смотреть, как на бойне резали скот, сам для потехи забивал палкой домашнюю птицу. Зимой он лепил из снега человеческие фигуры, называя их именами виднейших бояр, а затем отрубал им руки и ноги. Сам царевич был нездоров: он страдал «черной болезнью», как тогда называли эпилепсию. Тем не менее, жители Углича были очень горды, что в их городе воспитывается сын великого государя всея Руссии: ведь русский государь был единственным в мире независимым православным монархом, поэтому с его личностью в Московском государстве связывалась Божья милость, залог благополучия страны и народа.
В 1587 г. фактически вся власть в государстве сосредоточилась в руках одного человека — царского шурина (брата жены Федора Ивановича) Бориса Годунова. Борис Годунов, имевший в роду татарские корни, был очень видной фигурой уже в конце правления Ивана IV. Происходил он из семьи дворян, чье поместье было включено в опричные (находящиеся под единоличным царским управлением) земли Ивана IV. Русские дворяне шестнадцатого века — это еще не дворяне века восемнадцатого. О молодом русском дворянстве мы уже рассказывали на history-thema.com в статье, посвященной времени прадеда Федора Ивановича объединителю России Ивану III. Юридически это было не привилегированное сословие, а просто личные служащие государя, за службу получавшие от того земельные наделы с обязанными их содержать крестьянами. Среди дворян было много выходцев из черного люда (простого, податного населения), иностранных наемников и даже бывших рабов. Дворянство тогда только начинало становиться влиятельным политическим классом. Постепенно продвигаясь вверх по служебной лестнице, Борис, отнюдь не знатный по происхождению, достиг таких высот, что породнился с царской семьей. Иван IV пожаловал ему звание боярина, хотя большинство бояр происходило из потомственных аристократов. Именно Б. Годунов вместе с другим приближенным Ивана IV Б. Бельским находился рядом в последние минуты жизни Ивана IV, в связи с чем распространились слухи, что они и «помогли» страшному царю отправиться в мир иной. При Федоре Ивановиче Б. Годунов стал принимать за государя фактически все решения и лично контролировать государственное управление.
Четырнадцатилетний период формального правления Федора Ивановича, бóльшую часть которого настоящим правителем Московского государства был Борис Годунов, это период небывалых спокойствия и стабильности в России. В управлении чувствовалась рука опытного политика, упорным трудом поднявшегося на столь высокую должность. Самого царя многие иностранные послы, приезжавшие в Россию, считали душевно нездоровым, и часть историков в наше время разделяет эту точку зрения. В то же время имеются и опровергающие это суждения иностранцев, в которых говорится о полностью здравом рассудке русского государя, а рассказы о его слабоумии названы не более чем сплетнями. Как бы то ни было, одно можно сказать почти со стопроцентной уверенностью: Федор Иванович сам не занимался государственными делами, так как политическая деятельность его не интересовала. И пожалуй, то, что он предоставил бывалому государственному служащему Б. Годунову практически полную свободу действий, является лучшим вариантом, чем если бы он некомпетентным вмешательством только затруднял ведение государственных дел.
И в период царствования Федора Ивановича в российской истории были произведены новые крупные свершения. Строились новые города. В 1589 г. в Нижнем Поволжье — возле места, где когда-то находился Сарай-Берке (Сарай-Джадид) — цветущая столица Золотой Орды, к тому времени давно распавшегося восточного государства, в вассальной зависимости от которого когда-то находились и русские земли, был основан город-крепость Царицын (современный Волгоград), а в 1590 г. — Саратов. В 1587 г. в ходе войны с Сибирским ханством — государством, образовавшимся в результате распада Золотой Орды в Западной Сибири, недалеко от его столицы Искера на реке Иртыш была выстроена русская крепость Тобольск. В 1591 г. было закончено начатое после разрушения Москвы крымским ханом Девлет-Гиреем возведение дополнительного каменного укрепления в российской столице — Белого города. Важнейшим духовно-политическим шагом в истории России стало учреждение в 1589 г. собственного Московского патриархата. Церковный собор избрал первым патриархом Московским Иова. Так было положено начало независимости Русской Православной церкви от Константинопольского патриархата, который был зависим от властей Османской империи — к тому времени враждебной России державы. После этого Россия и ее государь могли без стеснения называть себя покровителями православной веры, поскольку управление ее церковью больше ни фактически, ни формально не исходило из государства с иной государственной религией. Тем же 1589 г. датируется появление нового Судебника (свода государственных законов), в котором были жалованы значительные свободы черносошным (работающим на государственной, а не на помещичьей земле) крестьянам, дочери уравнивались в правах наследования с сыновьями, вводилась ответственность за плохое содержание дорог. В общем-то, Судебник 1589 г. был скорее новой редакцией прежнего, изданного в 1550 г. при Иване IV с добавлением одних статей и сокращением других. До сих пор точно неясно, вступал ли он в действие вообще, а также распространялось его действие на всю территорию Московского государства или только на определенную часть.
И все же в мае 1591 г. случилось событие, сильно потрясшее страну. 8-летний младший сын Ивана IV Дмитрий, считавшийся, так как брак его отца с Марией Нагой не был благословлен церковью, незаконнорожденным, все так же жил с матерью и няньками в Угличе, князем которого был формально. В один из дней дети придворных играли на княжеском дворе в «тычку», то есть, бросали заостренный предмет (с чужих слов современники событий передавали, что это был массивный гвоздь) на дальность либо на меткость. Нянька царевича Василиса Волохова в это время зашла в покои, позвала Дмитрия играть в «тычку» с придворными детьми и, взяв его за руку, вывела на двор. Через некоторое время поднялась тревога, на церковной колокольне забил набатный колокол. Переполошенные горожане стали собираться у княжеского двора и проникли за его стену, где перед ними предстала шокирующая картина: мать Дмитрия Мария Нагая сидела перед окровавленным мертвым царевичем и в исступлении указывала на сына начальника регентской администрации М. Битяговского Данилу и нескольких других чиновных людей как на убийц своего ребенка. Собравшийся народ рассвирепел, и обвиненные незаконной царицей московские служители попытались скрыться, но этим только спровоцировали толпу на расправу. Разъяренные угличане поймали их всех и убили. А Мария и ее брат Михаил продолжали обвинять в произошедшей трагедии московский двор, вероятно, посчитав, что малолетнего царевича убили как возможного претендента на престол.
Для расследования смерти царевича Дмитрия из Москвы прибыла комиссия во главе с князем Василием Шуйским. Поскольку все подозреваемые в убийстве ребенка были сами убиты разбушевавшейся толпой, следствие не могло допрашивать их лично и ограничилось допросом свидетелей. Те дали одинаковые почти слово в слово показания, что во время игры в «тычку» с Дмитрием случился припадок «черной болезни», отчего он упал на игровой гвоздь, который держал в руках, и получил смертельную рану. Угличское дело выглядит по сохранившимся документам, говоря современным языком, «замятым». Хотя бы уже потому, что при эпилептическом припадке человек не может ничего держать в руках, а следовательно, царевич не мог пораниться находившимся у него якобы в руках гвоздем. В то же время для надзиравших за Дмитрием и его матерью в Угличе московских чиновников, если бы те и желали умертвить царевича, было бы абсурдно делать это собственными руками среди белого дня прямо на княжеском дворе, при большом количестве свидетелей. Много позже — в 1606 г., Василий Шуйский, избранный царем, заявил, что царевич Дмитрий был убит по указанию желавшего самому занять царский трон Бориса Годунова, и эта версия еще позже была поддержана династией Романовых, род которых в царствование Бориса был едва не истреблен. Именно в период правления Романовых виновность Б. Годунова в смерти Дмитрия Углицкого стала фактически официальной точкой зрения, до широкой публики доведенной через знаменитую пьесу А. Пушкина. В то же время представляется невероятным, чтобы Б. Годунов мог в самом деле пойти для узурпации власти на такой дикий шаг. Ведь он не был не то что царских или княжеских, но вообще достаточно знатных кровей, и его избрание на престол в 1598 г. (куда за отсутствием законных претендентов московские сановники в нарушение патриархальных традиций были готовы посадить даже его сестру Ирину — царскую вдову) во многом стало случайным событием. Чтобы сохранить свое влияние в государстве, для Б. Годунова гораздо вернее и безопаснее было бы лично контролировать воспитание малолетнего царевича, чтобы тот, заняв престол, во всем бы его слушался как и Федор Иванович. Однако Б. Годунов и сам не считал, что Дмитрий может когда-нибудь воссесть на царский трон: ведь Дмитрий считался незаконнорожденным, а что у Федора Ивановича не будет выживших детей, никто знать не мог. Василий Шуйский же, как и впоследствии Романовы, нуждался, заняв российский престол, в народной поддержке, для чего первым делом и следовало очернить крайне непопулярного в народе Б. Годунова (в непосредственное царствование того в Московском государстве начались тяжелые бедствия, имевшие объективные причины, но объясненные народом как Божья кара за то что престол православного государя занял не имеющий к нему кровного отношения человек).
Таким образом, до сих пор неизвестно, как именно погиб царевич Дмитрий и кто виновен в его смерти. Интересную версию выдвигал знаменитый советский и российский судебный эксперт, доктор юридических наук И. Крылов (1906 — 1996), которому довелось ознакомиться с материалами Угличского дела, сохранившимися практически полностью. Он был согласен с тем, что свидетели по делу дали не соответствующие истине показания, но отнюдь не по политическим мотивам. По мнению И. Крылова, кто-то из игравших с Дмитрием Углицким детей, неудачно бросив большой тяжелый гвоздь, попал в царевича, отчего тот истек кровью. Тогда получается, что свидетели либо сами следователи, чтобы не навлекать на товарища царевича и его родных народный гнев, сочинили историю о том, что царевич «зарезался сам». Как бы там ни было, толком не расследованная смерть Дмитрия Ивановича создала благоприятную почву для различных слухов и кривотолков, что впоследствии активно использовали в своих целях политические группировки Смутного времени, выдвигая на престол то одного, то другого самозванца. Непосредственно после случившегося угличская трагедия забылась, так как на российском троне еще восседал Федор Иванович, законность престолонаследных прав которого была неоспорима. Но пройдет еще не так много времени, и именем покойного Дмитрия (якобы «счастливо спасшегося») будут вести войска на Москву, пытать и убивать, приводить в Россию иностранных интервентов, а также за его имя сами отправляться на лютую казнь.
Все это было еще впереди, а пока Московское государство пожинало плоды общего внутреннего спокойствия при Федоре Ивановиче. В 1590 г. началась новая русско-шведская война. Шведы, которым по итогам Ливонской войны Иван IV отдал ряд русских городов в Прибалтике, стремились дальше расширить пределы своей набиравшей в то время силу и влияние державы. Русские стремились вернуть себе утраченные прежде территории. В этот раз шведское наступление оказалось неудачным, и в 1595 г. война закончилась возвращением России балтийских городов Ям, Ивангород, Копорье, Корела. В 1598 г. после продолжительной тяжелой войны к России окончательно была присоединена территория Сибирского ханства, а последний хан Сибири Кучум со своей армией был вытеснен русскими войсками в южные степи. Так в состав Московского государства вошла обширная и суровая таежная территория, без которой сегодня не мыслится само слово «Россия». Правда, полноценное освоение русскими Сибири растянулось еще на многие десятилетия и даже на века, так как даже после ухода войск Кучума русским первопроходцам и колонистам путь преграждали таежные дебри, скалы Уральских гор и свойственные сибирской стороне свирепые зимние морозы.
7 января 1598 г. царь и великий князь всея Руссии Федор I Иванович (Иоаннович) умер. Детей у него не было (единственная дочь Феодосия умерла, не достигнув и двухлетнего взраста), поэтому на нем пресеклась московская ветвь династии Рюриковичей (потомков Ивана I Калиты). Следствием этого стал разразившийся в России тяжелый династический кризис, ставший началом одного из самых черных периодов в истории страны — Смутного времени. Впереди была долгая череда жестоких несчастий, затронувших так или иначе все население России: от высшего боярства до черных людей и холопов. На смену четырнадцати годам спокойного царствования Федора Ивановича пришли новые тревоги, которые все усиливались, затем наступили опустошительный голод, кровавые и разорительные гражданские войны и восстания, иностранная интервенция и угроза потери Россией независимости. Наступавшее лихолетье в итоге стало, пожалуй, пострашнее опричного террора Ивана Грозного и даже нашествия Девлет-Гирея. И даже после того как вся власть, спустя многие годы горя, ужаса, чудовищного насилия и беспорядка, оказалась в руках династии Романовых, Россию еще долго сотрясали мятежи народа и жестокие карательные меры властей подобно остаточным очагам отбушевавшего свое пожара. Подходил «бунташный» семнадцатый век.
Я считаю, что Федор Иванович, осознавая свою неспособность к управлению страной, сознательно отдал власть умному и деятельному Борису Годунову. И дал государству спасительную передышку в 14 лет
Благодаря своей слабости, царь допустил к власти Годунова. А он, несмотря на свое всесилие, не смог удержаться на троне после смерти монарха, что привело к Смуте и смене царской династии. И в отличие от других временщиков, Годунов многое сделала для России от имени царя, но русская знать не оценила это.
Малоизученный период. Отсюда домыслы, повлиявшие позже на литературу и живопись.
Никогда историей не увлекалась, но тут зачиталась. Не знала про случай с царевичем Дмитрием, и предполагаемую связь с Б.Годуновым. А ведь Ярославская область моя родина, и в Уличе я была, церковь, построенную в честь Дмитрия Углицкого, видела.