Средневековая европейская цивилизация (часть III)

Теоретическая наука в средневековой Европе была полностью подчинена религии и церкви. Точнее, первые европейские научные изыскания и возникли в области религии в процессе систематизации церковного учения. Ведущей дисциплиной было богословие, а прочие популярные в то время науки: история, риторика, логика и др., развивались как вспомогательные, использовавшиеся как опора при написании теологических сочинений и чтении проповедей. Окружающее мироустройство, структуру Вселенной, психологию человека, сущность общественных процессов исследовала схоластика — комплекс умозаключений, основанных на библейских текстах и не противоречащих тем некоторых философских учениях античности. Практических исследований схоласты не проводили (да и не было у них для этого технических возможностей), и потому средневековые европейские теории об устройстве мира выглядят для нашего времени смешно: земля является плоской и плавает в воде (впрочем, уже в Средневековье популярной была точка зрения и о том, что земля имеет форму шара); центром земной плоскости является гора Голгофа возле Иерусалима; коренное население Нового Света не является людьми, поскольку прежние поколения не могли пересечь Атлантический океан, а значит, как считали многие схоласты, индейцы и эскимосы происходят не от Адама и Евы. Слушать лекции известных ученых в города, где проживали те, собирались искатели знаний — студенты (буквально: «стремящиеся»), из разных провинций государства и даже из разных стран. Преподавание велось на латинском языке, который в средние века был основным языком общения католического духовенства, а следовательно, и ученых людей, что снимало языковые барьеры при обсуждении научных вопросов людьми из разных стран. Латинский язык до Позднего Средневековья использовался и как язык государственного делопроизводства, поскольку национальные языки народов Европы в то время были не настолько лексически развиты, чтобы емко охватывать все сложные премудрости государственного управления. Понятно, что студентами, как и сейчас, могли быть лишь люди, имеющие общее образование: ведь без знания латыни они просто не поняли бы лекций своих профессоров. В Позднее Средневековье национальные европейские языки, сильно обогащенные латынью, выходят, наконец, на уровень официальных государственных, а латынь постепенно выходит из широкого употребления, оставаясь языком церкви и, отчасти, науки. Но и сейчас в каждом европейском языке, а через европейское посредство — и в других языках мира, имеется очень много латинских заимствований. Например, русское слово «интерес» заимствовано в XVIII в. из немецкого языка, в котором, в свою очередь, происходит от латинского «interesse — находиться между (чем-н.)», т.е., «принимать участие».

Как уже говорилось, средневековые города чаще всего были самоуправляющимися поселениями, в которых внутренняя жизнь определялась волей местной общины ремесленников и предпринимателей. Приходившие в города слушать лекции профессоров студенты были здесь чужаками, да и сами ученые часто переезжали из города в город. Ученые города и студенты, которым они читали лекции, потому объединялись в отдельную общину — университет, которая имела свои выборные органы власти, свой бюджет, свой суд. Университет заключал договор с властями города, получал от тех право на проживание его членов на городской территории, сам следил за тем, чтобы его члены не нарушали установленные в городе порядки. Из университетского бюджета студентам, которые, будучи занятыми на лекциях, не могли сами зарабатывать себе на жизнь, выдавалось содержание — стипендия.

С XIV в. в Европе происходит значительный подъем культурной жизни, повышение интенсивности развития научной мысли: наступает так называемая эпоха Возрождения (античных духовных традиций), часто называемая обозначающим ее французским словом Ренессанс (Renaissance). Развиваются такие искусства как живопись и скульптура, особенно в Италии (время творчества знаменитых художников Микеланджело Буонарроти и Рафаэля Санти), появляются мыслители, рассуждающие на темы человеческой психологии и общественных отношений независимо, не сквозь призму церковного учения (например, Томас Мор в Англии XV — XVI вв.). Появляются и ученые, пытающиеся критически, игнорируя схоластические рамки, понять устройство окружающего мира: Николай Коперник (1473 — 1543) в Польше, Джордано Бруно (1548 — 1600) и Галилео Галилей (1564 — 1642) в Италии. Писатели, философы и художники эпохи Возрождения в своей жизненной позиции приоритет отдавали улучшению человеческой природы через изучение духовных ценностей античности, поэтому были прозваны гуманистами (от латинского «humanus — человеческий»). Отношение к гуманистам католической церкви бывало различным. Гуманисты считали себя христианами и не противопоставляли себя церкви, многие из них посвящали свое творчество различным библейским сюжетам, но уделяя действующим лицам — пророкам и другим упоминающимся в Библии человеческим персонажам, не скупое схоластическое внимание, а стремясь рассмотреть их как личности со своими неповторимыми чертами. Такие гуманисты как Микеланджело и Рафаэль прославились как известные иконописцы, их часто приглашали для росписи стен храмов. Однако деятелей Ренессанса, открыто продвигавших идеи, противоречащие схоластическому учению, церковь активно преследовала. Так, в 1415 г. был сожжен на костре критиковавший отход церкви от первоначального христианского учения чешский проповедник-гуманист Ян Гус.

Идеи Ренессанса затрагивали лишь элиту средневекового общества — крупное дворянство, церковный и научный мир. Абсолютное большинство населения средневековой Европы: крестьяне, бюргеры, мелкопоместные дворяне продолжали жить традиционными представлениями, основанными на учении церкви и народных верованиях, редко читали или, вообще, не читали книги, развлекались не изучением античной истории и культуры, а слушанием бродячих певцов, выступлениями уличных артистов, застольными песнями и праздничными гуляниями.

Крупная торговля в средневековой Европе осуществлялась купцами. Купцы перевозили товары на запряженных лошадьми или быками повозках. Запрягали животных цугом — друг за другом, так как дороги были узкие, а для перевозки тяжелой поклажи могло требоваться несколько пар животных. Поскольку Европейский континент сильно пересечен полноводными реками, важное значение имело мостостроение. Возле мостов через крупные реки часто вырастали города, поскольку ремесленникам выгодно было заниматься торговлей с проезжавшими по этим мостам купцами. Многие европейские города имеют названия, в которые входит слово «мост»: в Германии, например, это названия, оканчивающиеся на «…брюк» (Оснабрюк), в Великобритании — на «…бридж» (Кембридж). В приморских областях торговля активно осуществлялась по морю на кораблях. До Позднего Средневековья основная масса иноземных товаров ввозилась в Европу с Востока: через Византийскую империю, из Северной Африки. Особую ценность имели пряности, в том числе сегодня продающийся в любом гастрономическом магазине черный перец. Пища европейцев была грубой и весьма пресной: хлеб, овощи, мясо, сыр. Пряности, привозимые с Востока, значительно улучшали ее вкус. Но стоили они очень дорого, поскольку, прежде чем попасть в Европу, их провозили из мест выращивания — Индии, Юго-Восточной Азии, через много границ восточных государств, где надо было уплачивать таможенные пошлины. В руки европейских купцов пряности попадали уже несколько раз перепроданными. Затем, проезжая по владениям разных феодалов, купцы должны были уплачивать отдельные пошлины тем. Если с купеческой повозки, проезжавшей по феодальному владению, падал мешок с товаром, его запрещалось поднимать: по европейскому феодальному праву все ценное, что оказывалось непосредственно на земле феода, принадлежало его владетелю. Оттуда пошла поговорка: «Что упало — то пропало». Для купцов большую опасность представляли разбойники, банды которых в большом количестве укрывались в густо покрывавших Европу лесах. Периодически случающиеся неурожаи, войны, эпидемии разоряли и сгоняли с насиженных мест множество людей, которые бродили по дорогам, прося подаяния, либо питались тем съестным, что можно было найти в лесу, ну, а сильные и здоровые из нищих нередко брались за оружие и просто вымогали деньги и ценности у проезжих богатых людей. Среди разбойников попадались и бывшие феодалы, рыцари, в наказание за какие-либо проступки лишенные земли своими сеньорами; будучи профессиональными воинами, такие бандиты, собираясь в группы, отваживались нападать даже на свиты представителей власти. Некоторым расчетливым разбойникам удавалось грабежами на дорогах накопить состояние и, оставив преступный промысел, стать богатыми, даже уважаемыми людьми, но большинство их кончало жизнь либо на эшафоте, либо в схватке с проявившими храбрость при защите своего имущества купцами или дворянами, либо в лесу — от голода, холода и болезней.

Сильная расчлененность рельефа Европы горами, лесами, полноводными реками, болотами в сочетании с феодальным общественно-экономическим устройством, при котором каждый дворянин мог благополучно жить за счет труда своих крестьян, от своей земли, никогда не способствовала политическому единению европейских стран. На протяжении всего Средневековья для стран Европы характерна феодальная раздробленность: по-настоящему феодалы объединялись лишь перед лицом внешней опасности, когда же враги не угрожали стране, вассалы плохо исполняли указания своих сюзеренов, уклонялись от службы, предпочитали заниматься делами личного хозяйства в своих имениях. Хотя формально сеньор был высшим собственником земли, находившейся в распоряжении вассала, и мог ее отобрать, на самом деле вассал не желал расставаться со своим имением без боя. Владение землями передавалось по наследству, и феодал смотрел на полученные его фамилией от сюзерена земли как на свои собственные. Густые леса, крутые горы служили естественными укреплениями, ограждавшими феод, и уже поэтому привести мятежного вассала к покорности сюзерену было непросто. Кроме того, чтобы принудить строптивого вассала к повиновению или согнать его с занимаемой земли, сеньору надо было собирать войско из людей других своих вассалов, а те неохотно поднимались против своих феодальных «коллег», если знали, что завтра могут разделить их участь от строгого сеньора. Поэтому феодалы обычно успешно приводили к покорности лишь тех вассалов, действия которых задевали интересы их других служащих. В остальном сюзеренам приходилось мириться с тем, что их вассалы периодически не являются на службу, устраивают междоусобные распри, а то и переходят со всей данной их роду землей на службу к более богатому и сильному феодалу. Даже короли и князья до Позднего Средневековья не могли привлечь к полной покорности всех своих дворян, были вынуждены строго следовать в отношениях с ними феодальным традициям, стараться не ущемлять лишний раз их интересов. Крупнопоместные дворяне, подчиненные лично королю, отличались особенным стремлением к сепаратизму, нередко вводили в полученных им от короля землях собственные законы, содержали собственные мощные армии. Государственная власть не отличалась большой силой: ее хватало на то, чтобы защищать страну от вражеских вторжений и поддерживать социальный порядок. Государственная социальная поддержка населения была редкостью. Обездоленным по поддерживаемой религией общественной традиции помогали более зажиточные люди, детей-сирот брали на воспитание родственники или монахи. Церковь не только собирала налоги с податного населения, но и активно кормила голодных, возводила приюты для нищих, стариков и калек. Помещики также поддерживали своих крестьян продуктами из своих закромов в голодные годы. Городские общины на свои средства строили больницы. Политическая раздробленность была характерной чертой, отличавшей европейские средневековые государства от восточных. На Востоке засушливость климата, возвышавшая влияние правителей городов, являвшихся ирригационными центрами, и отсутствие обширных лесных массивов и болот, позволявшее правительственному войску быстро прибыть и подавить возникший феодальный мятеж, всегда способствовали централизации власти. Однако, как уже говорилось, восточные армии плохо умели действовать в лесных и горных теснинах Европы, поэтому, несмотря на отсутствие глубокого политического единства, европейская средневековая цивилизация могла существовать и не быть поглощенной более сильной и развитой восточной.

Феодальной раздробленности, усобицам, сепаратизму провинций европейские народы ментально противопоставляли строгое следование законам и традициям. Во время распрей феодалы все равно старались соблюдать неписаный кодекс поведения. Вассал мог выйти из повиновения сеньору, мог сражаться с его войском, но обнажить оружие непосредственно против него самого было бесчестием. Позором было и убивать уже поверженного, не способного сопротивляться противника. Если от кого-то требовалось избавиться в ходе политических интриг, но это не получалось сделать на поле боя, европейцы редко бесцеремонно срубали тому голову: если было возможно, организовывали хотя бы какую-то видимость законного суда, чтобы отправить политического противника на эшафот в законном порядке, а чаще устраняли тайно с помощью яда или наемных убийц, либо заточали в замок, либо, что обычно касалось женщин, принудительно отправляли в монастырь. Простой народ тоже тщательно следовал законам и обычаям. В средние века в Европе были распространены судебные процессы над животными, причинившими ущерб людям. Известны случаи, когда к церковному проклятию приговаривали насекомых, портивших посевы, а особенную известность приобрели «свиные процессы»: домашние свиньи бродили по узким улицам европейских городов без всякого присмотра, поедая нечистоты, нередко заходили в жилища бедняков и убивали детей, за что отправлялись в тюрьму и под суд. Свинью-преступника запирали в камере с прочими узниками, допрашивали, приводили в суд, потом в обычном порядке отправляли на эшафот и казнили при стечении народа. И все прекрасно понимали, что это лишь фикция: об этих уголовных процессах над свиньями известно немало сатирических высказываний современников. Однако средневековое общество Европы стремилось во всем старательно соблюдать закон, даже если дело касается животного.