Третий рейх – империя гибридного проекта (часть VII)

По мере военных успехов Германии нацистское руководство и, прежде всего, сам Гитлер все больше впадали в идеологическую одержимость. Если в начале своего существования нацистское государство было сосредоточено больше на решении социальных и экономических проблем, устранении давления со стороны держав, победивших в Первой Мировой войне, то с начала Второй Мировой войны все больше средств тратилось на реализацию расовых идей, в том числе объективно не имеющих практического значения проектов. Если ранний Третий рейх не особо отличался от других существовавших в разных странах диктатур, а национализм и расизм в той или иной форме существовали в Европе давно и были типичны для империалистических времен, то по ходу Второй Мировой войны нацисты все решительнее пренебрегали в достижении своих целей общечеловеческими нравственными нормами и принципами гуманности.

Ранее мы уже упоминали о начавшейся с лета 1933 г. кампании по принудительной стерилизации людей с тяжелыми наследственными заболеваниями в целях «расового очищения». Параллельно правительство стало урезать финансирование психиатрических больниц, что привело к ухудшению питания пациентов и росту среди них смертности. Однако до 1939 г. германские законы, несмотря на возражение ряда высокопоставленных медиков, продолжали рассматривать эвтаназию безнадежно больных как убийство. В 1939 г., еще до начала войны, в канцелярию Гитлера поступило письмо от супругов по фамилии Кнауэр, которые просили разрешения умертвить их малолетнего сына, страдающего тяжелой формой умственной отсталости и не поддающимися лечению соматическими болезнями. Это побудило фюрера обратить более пристальное внимание на вопрос о целесообразности содержания не способных ни в какой форме приносить нации практической пользы людей. С особого разрешения Гитлера младший Кнауэр был умерщвлен путем введения смертельной инъекции в клинике города Лейпциг в Саксонии. После этого Гитлер провел совещание с начальником имперского здравоохранения Леонардо Конти, директором рейхсканцелярии Хансом Ламмерсом и начальником партийной канцелярии НСДАП Мартином Борманом, которое запустило одну из самых зловещих программ национал-социалистов – Т-4, жертвами которой стали сотни тысяч людей как в самой Германии, так и на оккупированных ею территориях.

18 августа 1939 г. рейхсминистерство внутренних дел Германии, которому были подчинены медицинские учреждения, издало постановление о регистрации всех детей с физической или умственной инвалидностью. В начале действия программы эвтаназии подлежали дети до 3 лет, страдающие неизлечимыми болезнями, полностью исключавшими их физическую или умственную работоспособность в будущем. Однако очень быстро возраст обязательной эвтаназии был поднят до 17 лет, а вопрос о ней поднимался уже при наличии любой серьезной наследственной болезни. На каждого тяжело и неизлечимо больного ребенка местные медицинские комиссии составляли анкету, в которой описывали его состояние, и направляли эту анкету на рассмотрение коллегии из трех высших специалистов в Берлине. При этом выносившие решение об убийстве медики ограничивались лишь изучением присланных неизвестными им местными врачами анкетных данных, не перепроверяя их и не осматривая больного лично. Если вопрос об эвтаназии решался положительно, ребенка забирали у родителей под предлогом «более качественного лечения» и увозили в одну из специализировавшихся на медицинском умерщвлении клиник, где ему вводили смертельную дозу снотворного. Родным умерщвленных детей приходили свидетельства об их смерти по естественным причинам. В 1940 г. на заседании созданной в Вене курируемой НСДАП Немецкой ассоциации детской и подростковой психиатрии и смежных дисциплин было прямо заявлено о необходимости определять ценность жизни каждого ребенка в соответствии с практической пользой, которую он мог в будущем принести обществу и государству. В том же году начались убийства в медицинских учреждениях взрослых пациентов, страдающих исключающими или сильно ограничивающими трудоспособность неизлечимыми психическими и физическими заболеваниями, людей, не вылечивающихся в течении более чем 5 лет, хронически больных людей с криминальной биографией и не являющихся гражданами Германии или не принадлежащих к «арийской расе». Сами врачи, составлявшие на больных анкеты, которые затем отправлялись комиссиям по применению эвтаназии, не знали об истинной цели сбора этих данных.

С начала 1940 г. стало практиковаться умерщвление пациентов угарным газом в специально оборудованных камерах, а также кузовах автомобилей, куда подавались выхлопы от работы двигателя. Впоследствии эта технология стала использоваться СС для массовых убийств «расово неполноценных» людей и узников концентрационных лагерей. В некоторых психиатрических клиниках приговоренных пациентов убивали истощением, постепенно, чтобы не вызвать острого голода, уменьшая рацион их питания или составляя намеренно неправильный рацион (например, полностью исключая жиры). Тела кремировали, родственникам выдавая только урну с пеплом, в связи с чем те не могли установить ложность официального заключения о смерти, называвшего в качестве причины какую-либо естественную болезнь.

Указанный порядок умерщвления психически и физически неполноценных людей существовал на территории самой Германии и оккупированной Польши. На других оккупированных Германией территориях айнзацгруппы просто расстреливали попавшихся им психически больных людей, прежде всего, пациентов психиатрических больниц и приютов.

Однако если террор и эксплуатацию населения на оккупированных территориях, массовые издевательства и убийства в концентрационных лагерях нацистам удавалось достаточно эффективно скрывать от публики, поскольку эти секреты охраняли военные и работники СС, то информация о массовых случаях принудительной эвтаназии, несмотря на все попытки это скрыть, быстро стала известна немецкому обществу. Умерщвлением неизлечимо больных пациентов занимались преимущественно не умеющие хранить секреты сотрудники органов политической безопасности, а обычные медики, которые все равно проговаривались в кругу семьи или близких знакомых. Вообще, в идеях эвтаназии для Европы того времени не было ничего нового. Многие ведущие медики разных стран считали быстрое умерщвление безнадежно больных психически людей, не способных обеспечить себя, радоваться жизни и являющихся тяжелой обузой для окружающих, высшей гуманностью по отношению и к ним, и к здоровым членам общества. Это являлось отражением мировоззрения капиталистической эпохи с ее безжалостными рыночными законами, когда человек, не способный трудиться, попадал в полную зависимость от милосердия окружающих. Но такие масштабные медицинские убийства, какие начали происходить в нацистской Германии, к тому же, без учета мнения родственников обрекаемых на смерть больных, не могли не вызвать общественных протестов. Особенно активно выступали против программы принудительной эвтаназии деятели католической церкви, считающей, что данную Богом жизнь человека никто не вправе отнимать по своему усмотрению, и что существование душевнобольных и инвалидов установлено Богом именно для испытания человеческого милосердия. Протестовали родственники погибших в ходе реализации программы Т-4 людей, которые все-таки смогли узнать истинную причину их смерти. Да и мало кто из здоровых жителей Германии желал бы в случае приключения с ним тяжелой болезни быть «списанным» в убивающие людей лечебницы. Однажды толпа возмущенных граждан даже остановила поезд Гитлера, на котором тот ехал из Мюнхена в Берлин, и потребовала прекращения жуткой программы. Это означало, что доверие нации к своему вождю всерьез поколебалось. Против программы Т-4 выступали и некоторые видные юристы Германии, и даже сами некоторые члены НСДАП. После обращения руководителя отделения Национал-социалистической женской организации в районе Бёблинген земли Вюртемберг на германском юго-западе Эльзы фон Лёвис-оф-Менар, заявившей, что многие психически больные люди в действительности обладают очень высоким интеллектом и в периоды прояснения вполне могут приносить общественную пользу, а также что в народе растет опасное для национал-социалистического режима недовольство, масштабы убийств были несколько свернуты, а в августе 1941 г. Гитлер издал распоряжение об официальном прекращении программы Т-4. К тому времени в ее рамках было убито около 70 тыс. человек, из них несколько тысяч детей.

Тем не менее, негласные фактические убийства психически больных людей – так называемая «дикая эвтаназия», по тайному настоянию нацистских чиновников продолжались. Более того, их исполнение теперь возлагалось непосредственно на руководства психиатрических клиник, соответственно, вышло из-под единого контроля. Директорам больниц для душевнобольных предписывалось содействовать возможно быстрой смерти безнадежных пациентов, в связи с чем с 1942 г. особенно широко распространилось замаскированное под естественную смерть умерщвление больных путем ухудшения ухода, урезания или заведомо опасного изменения рациона питания. К 1945 г. число умерших вследствие этого больных достигло миллиона человек. А к концу войны, когда средства из государственного бюджета расходовались преимущественно на военные нужды, к тому же, стало не хватать койко-мест для раненых, в клиниках возобновились умерщвления неизлечимых пациентов – как психических, так и физических больных, путем смертельных инъекций. На фоне особенно возросшего к концу войны недоверия Гитлера к армии умерщвлять стали даже солдат, искалеченных на фронте. С 1944 г. прямому умерщвлению подлежали рабочие-остарбайтеры, страдающие исключающими работоспособность психическими расстройствами. Также убивались потерявшие трудоспособность узники концентрационных лагерей. Примечательно, что последние случаи принудительной эвтаназии прошли в Германии уже после ее оккупации войсками антигитлеровской коалиции и падения нацистского режима, поскольку до прихода директив от новой власти руководство медицинских учреждений еще некоторое время продолжало придерживаться старого регламента.

Наиболее широкие, поражающие воображение масштабы принял начавшийся с 1941 г. геноцид еврейского народа, охвативший всю оккупированную Германией Европу и некоторые содействовавшие нацистской политике союзные Германии страны (например, Словакию). Во время Второй Мировой войны преследование нацистами евреев фактически утратило изначальный экономический и политический смысл, поскольку еврейские общины, загнанные в гетто, уже потеряли всякую экономическую самостоятельность и всякие политические права. Далее оно направлялось исключительно личной неприязнью Гитлера к еврейству и кровавой увлеченностью руководства СС. 20 января 1942 г. на вилле Марлир в Берлине возле озера Ванзее состоялось инициированное Р. Гейдрихом совещание представителей высших государственных и партийных органов, отделов СС, на котором была разработана программа «окончательного решения еврейского вопроса». Фактически она означала уничтожение всех евреев Европы общим количеством в 11 млн. человек. Основное их число должно было быть умерщвлено на территории Польши, куда, в частности, подлежали депортации последние оставшиеся после массовой эмиграции евреи Германии. Главным ответственным за исполнение этого плана назначался сам верховный руководитель СС Г. Гиммлер, кстати, на Ванзейской конференции не присутствовавший.

Однако на практике массовое истребление евреев началось задолго до Ванзейской конференции – со времени начала войны Германии с СССР на его оккупированных территориях: там айнзацгруппы проводили массовые расстрелы еврейского населения. 29 и 30 сентября 1941 г. в урочище Бабий Яр возле Киева было убито не менее 33 771 человека евреев и членов их семей других национальностей, причем жертвы являлись к месту расправы сами, без конвоя, и подолгу ждали в очереди, чтобы пройти через контрольно-пропускной пункт: накануне оккупационные власти объявили о переселении евреев из города и предписали всем им явиться к Бабьему Яру как на пересыльное место. Также еще до Ванзейской конференции в Польше начали строиться специально оборудованные пункты для массового уничтожения людей – так называемые «лагеря смерти». Иногда их путают с концентрационными лагерями, хотя концентрационные лагеря, несмотря на очень высокую смертность среди их заключенных, в первую очередь предназначались для изоляции и принудительного труда политических и расовых врагов нацистов. В лагерях смерти почти все депортированные туда люди убивались сразу же по прибытии, лишь небольшое количество узников оставлялось для хозяйственного обслуживания лагеря, однако через некоторое время их также убивали и заменяли новыми. Впрочем, некоторые концентрационные лагеря, например, Аушвиц II в польском Освенциме, имели отделения, оборудованные под лагеря смерти, приспособленные для одновременного убийства сотен людей. В середине августа 1941 г. Г. Гиммлер посетил только что оккупированную Белоруссию и провел инспекцию деятельности айнзацгруппы B. Массовые расстрелы евреев, коммунистов и прочих подлежащих уничтожению категорий населения произвели на него очень неприятное впечатление, кроме того, он получил жалобы со стороны некоторых присутствовавших при расстрелах офицеров на то, что такие грубые расправы плохо сказываются на психическом состоянии самих исполнителей. Тогда он поручил возглавлявшему айнзацгруппу B верховному руководителю крипо Артуру Небе разработать «более гуманный» способ умерщвления. В результате, ориентируясь на прежний опыт убийства психически больных людей, айнзацгруппы и персонал концентрационных лагерей стали переходить на использование ядовитых газов. На местах обреченные помещались в специально оборудованные фургоны автомобилей и погибали от подачи в фургон выхлопных газов, в лагерях строились газовые камеры, обычно, для предотвращения у жерты страха и попыток сопротивления, замаскированные под душевые. В большинстве лагерей также использовались выхлопы автомобильных двигателей, трубы которых подсоединялись к газовым камерам, в Освенциме и Майданеке – пестицид «Циклон Б» на основе взвеси синильной кислоты (современный «Ураган Д2», производящийся в Чехии).

После Ванзейской конференции по всем контролируемым Рейхом территориям началась планомерная депортация евреев – прежде всего, нетрудоспособной и малотрудоспособной части, из гетто в лагеря смерти. За ее организацию отвечал начальник специально созданного для борьбы с евреями отдела гестапо Адольф Эйхман. Из отдаленных областей евреев вывозили поездами в товарных вагонах. Многие погибали еще до прибытия к месту массовых убийств от недоедания, болезней, холода, расправ, устраиваемых конвоем. По прибытии в лагерь смерти у них отбирали все имущество и одежду, затем под предлогом санитарной обработки десятками и сотнями заводили в газовые камеры и умерщвляли, а тела в одних лагерях сжигали в установленных здесь же крематориях, в других – закапывали в заранее выкопанных рвах. По данным некоторых исследований, количество газа, использовавшегося в лагерях смерти, нередко оказывалось значительно меньше, чем требовалось для немедленного убийства такого количества людей, из чего следует вывод, что многие жертвы отправлялись в крематорий или могилу еще живыми, только придушенными. Наиболее известны находившиеся на территории оккупированной Польши лагеря смерти: Треблинка-2 у деревни Треблинка в Мазовецком воеводстве, Хелмно (Кульмхоф) у города Домбе в Великопольском воеводстве и Собибор у деревни Собибур в современном Люблинском воеводстве; концентрационные лагеря, оборудованные пунктами для массового уничтожения людей: Аушвиц II у города Освенцим, Белжец у одноименного села в Люблинском воеводстве и Майданек у города Люблин. Наибольшее число евреев было убито в лагерях Аушвиц II и Треблинка-2. Старики, больные, не имеющие ремесленных навыков дети во всех лагерях умерщвлялись сразу же. В концентрационных лагерях трудоспособные мужчины и женщины, дети, владевшие каким-либо ремеслом отправлялись сначала в рабочие бригады, так как нацистское государство стремилось как можно эффективнее использовать возможность принудительного труда узников. Однако при первых же признаках потери трудоспособности, даже в случае преходящей производственной травмы, заключенных-евреев обычно отправляли в газовую камеру. Большинство узников в конце концов теряли силы от изнурительного труда и плохого питания, что означало для них неминуемую смерть. Кроме того, надзиратели концентрационных лагерей нередко практиковали приводившие к смерти заключенных издевательства. 14 октября 1943 г. в лагере Собибор произошло восстание оставленных для хозяйственных работ заключенных под предводительством пленного офицера Красной Армии, еврея по национальности, А. Печерского. В результате несколько сотен узников смогли, перебив лагерное начальство, вырваться на свободу, однако подавляющее большинство их были в конце концов схвачены и убиты, а сам лагерь ликвидирован; только около десятой части бежавших удалось пережить Вторую Мировую войну. К тому времени как в 1944 г. территория Польши была занята советскими войсками, что положило конец поставленному на конвейер уничтожению, из предусмотренных разработанным на Ванзейской конференции планом 11 млн. евреев погибло не менее 6 млн. (около 60% еврейского населения Европы того времени).

Геноцид евреев, устроенный нацистами, привел к практически полному разрушению старинной еврейской общинной культуры Средней и Восточной Европы, известной по произведениям Мойхер-Сфорима Менделе и Шолом-Алейхема. Выжившие евреи обычно уже не возвращались в сельскую местность, а оседали в городах, где в условиях гибели большинства соплеменников, разрушения синагог и культурных центров, утраты произведений национальной литературы фактически ассимилировались в культурном отношении среди государствообразующего большинства своих стран. В значительной степени был утрачен идиш – близкий к немецкому национальный язык евреев Средней и Восточной Европы (ашкеназов). Жертвой «окончательного решения еврейского вопроса» стал выдающийся польский педагог с мировым именем Януш Корчак (Хенрик Гольдшмидт), вместе со своими воспитанниками – двумя сотнями детей из еврейского сиротского дома Варшавы, убитый в Треблинке. В то же время пережитый геноцид способствовал росту еврейского национального самосознания, распространению идей сионизма – идеологии воссоздания еврейской государственности на исторической родине евреев в Палестине. Следствием этого стало возникновение в 1948 г. на Ближнем Востоке современного государства Израиль, а также начало фактического правительственного притеснения евреев в СССР, руководство которого недоброжелательно относилось к восприятию его гражданами любых идеологий, не исходящих от его правящей Коммунистической партии.

По той же схеме, что и евреи, нацистами уничтожались цыгане. Всего погибло около 220 тыс. человек, то есть, около четверти цыган Европы. Помимо евреев и цыган, уничтожавшихся просто по признаку крови, осуществлялись систематические убийства других категорий людей, считавшихся по мнению идеологов НСДАП социально опасными. Едва ли не до грани геноцида дошел нацистский террор против польских интеллигенции и духовенства. Поляки, после более чем столетия разделенности своих земель между Пруссией, Австрией и Россией восстановившие свою национальную государственность только по окончании Первой Мировой войны, были крайне уязвлены новой немецкой оккупацией, к тому же, выраженным стремлением нацистов подавить их традиционную культуру, заменив ее на немецкую. В Польше с самого начала оккупации активно шло противодействие немецким властям как в форме критики оккупацинных порядков, так и в форме саботажа и диверсий. По этой причине власти генерал-губернаторства обрушивали на население преследования при одном лишь подозрении в нелояльности, особенно к концу Второй Мировой войны. В результате за все время оккупации было убито или погибло в концентрационных лагерях не менее миллиона поляков (некоторые исследователи указывают, что свыше двух миллионов). В ходе борьбы с партизанским и подпольным движением на оккупированных территориях СССР, террора против членов Коммунистической партии было убито как во время карательных операций на местах, так и после депортации в концентрационные лагеря и лагеря смерти, по разным данным, от 4 до 6 млн. человек, не считая евреев, цыган и военнопленных. Жертвами массового террора нацистов также стали последователи религиозной организации Свидетели Иеговы, придерживавшиеся отстраненности от политики и отказывавшиеся служить в армии, – около двух тысяч человек, члены масонских лож, лица нетрадиционной сексуальной ориентации. В лагерях смерти и концентрационных лагерях закончило свою жизнь множество военнопленных всех воевавших против Германии во Вторую Мировую войну государств, но особенно – СССР, так как на Восточном фронте велись наиболее продолжительные и напряженные военные действия. В лагеря отправлялись пленные военнослужащие, не желавшие сотрудничать с немецкой стороной. За поставленным на поток массовым уничтожением нацистами людей разных нежелательных для них категорий быстро закрепилось – сначала в английской литературе, слово Холокост (holocaust), взятое из Библии и означающее «всесожжение, жертвоприношение». К настоящему времени под этим термином чаще понимают только геноцид нацистами еврейского народа.

Примечательно, что среди исполнителей кровавых планов нацистского руководства было немало людей, искренне убежденных в своей правоте, не испытывавших к своим жертвам какой-либо личной неприязни и не отличавшихся садистскими наклонностями. Так, глава внутренней СД и руководитель айнзацгруппы D, действовавшей в оккупированных южных районах СССР, О. Олендорф открыто возмущался привычкой многих служащих СС издеваться над обреченными и требовал осуществлять убийства насколько возможно «гуманно», не доставляя жертвам излишних моральных и физических страданий.

Традиционная прагматичность национал-социалистов, усилившаяся в связи с ростом военных расходов государственного бюджета Германии, жутким образом отражалась и на деятельности подконтрольных СС лагерей. Нередко тела убитых узников использовались в промышленных целях: кожа – в кожевенном производстве, кости – в поделочном; пепел лагерных крематориев вывозился для удобрения полей; состриженные волосы заключенных отправлялись на текстильные предприятия. В некоторых концентрационных лагерях практиковался забор крови заключенных для получивших ранения на фронте солдат вплоть до полного истощения. После Второй Мировой войны широкую огласку получили факты совершавшихся во многих концентрационных лагерях медицинских экспериментов над заключенными. Большинство их было направлено на военные и общие здравоохранительные цели в нацистском государстве: заключенным наносились различные телесные повреждения, моделирующие боевые ранения, после чего врачи изучали их заживление, развитие осложнений и изыскивали наиболее эффективные способы их лечения; у людей провоцировались различные заболевания или же их заражали разными инфекциями, чтобы затем испытывать на них действие лекарственных препаратов и вакцин; людей подвергали различным жестоким физическим испытаниям, чтобы установить пределы возможностей человеческого организма. По мрачной иронии, некоторые данные, полученные нацистскими врачами в ходе таких исследований (например, о действии на организм противомикробных сульфаниламидных препаратов, патогенезе малярии, особой опасности переохлаждения мозжечка), действительно, вошли в медицинскую науку, хотя учебники и популярные издания предпочитают умалчивать о том, какой именно ценой дались эти открытия. Также в нацистских концентрационных лагерях проводились эксперименты над людьми, не имевшие особого практического значения, продиктованные скорее научным любопытством сотрудничавших с СС медиков: попытки изменения цвета глаз и состава крови подопытных заключенных, хирургического излечения от гомосексуализма, искусственного создания сиамских близнецов и др. Наиболее прославился склонностью к таким «познавательным исследованиям» главный врач концентрационного лагеря Аушвиц II Йозеф Менгеле, который также руководил отбором из прибывающих узников годных к труду (остальные умерщвлялись в газовых камерах).

Особое место в истории преступлений в нацистских лагерях занимает лагерь Куртенхоф, существовавший недалеко от города Саласпилс в оккупированной Латвии. В публицистической литературе он чаще и называется по названию города Саласпилсом. В нем сама по себе бесчеловечная политика СС сочеталась с порожденным его отдаленностью от центра Рейха самоуправством местного начальства. Хотя Саласпилсский лагерь даже считался не концентрационным, а трудовым и пересыльным (предназначенным для лиц, отбывающих трудовую повинность и временно содержащихся перед отправкой в лагеря в глубине территории Рейха), последовательно руководившие им коменданты Р. Никельс и К. Краузе, пользуясь покровительством начальника СД и зипо в Латвии Р. Ланге, превратили его в настоящую фабрику смерти, где условия содержания заключенных и обращение с ними было даже хуже, чем в концентрационных лагерях. Большинство заключенных Саласпилсского лагеря составляли советские военнопленные и противники нацистов, арестованные в рейхскомиссариате Остланд, а с 1943 г. туда начали в большом количестве доставлять сельских жителей из Белоруссии – в основном женщин и детей, депортированных в рамках борьбы с партизанским движением. Заключенные должны были по многу часов заниматься изнурительным, в том числе нарочно бесполезным, трудом. В качестве поощрения за хорошо сделанную работу сокращалось количество еженедельных ударов палкой. Людей, плохо выполнявших работу (что в конце концов наступало с каждым надолго задержавшимся в лагере из-за выматывающего трудового графика и плохого питания), публично казнили через повешение. В то же время собственно в концентрационных лагерях плохо справляющихся с работой или уклоняющихся от нее заключенных могли подвергать истязаниям, от которых они часто умирали, или как ставших беполезными втайне от остальных отправить в газовую камеру, но не открыто убивать перед другими. Рацион питания заключенных Саласпиллского лагеря, за исключением капо – помогавших сотрудникам лагеря поддерживать установленный порядок, состоял из небольшого количества хлеба и супа из овощных очистков. Комендант К. Краузе имел привычку развлекаться, стреляя из окна своего кабинета по проходившим мимо заключенным. Наиболее мрачную же известность Саласпилсский лагерь приобрел из-за массовой детской смертности: детей вскоре после прибытия отбирали у матерей и помещали в отдельный барак с нарочно невыносимыми условиями содержания; лагерные врачи под предлогом «медицинских экспериментов» фактически производили над ними бессмысленные издевательства, и в результате буквально каждый день из детского барака выносились и сжигались в специально вырытых ямах десятки детских трупов. Также Саласпилсский лагерь был одним из тех, где осуществлялся забор крови у заключенных (исключительно или почти исключительно у детей) на фронтовые нужды. Всего за три года существования в нем погибло несколько десятков тысяч человек.

Злоупотребления персонала СС из года в год возрастали и в концентрационных лагерях. У прибывавших узников изымались все ценности и имущество, даже снимались золотые зубные коронки: все это должно было поступать в фонд хозяйственного отдела СС, которому и подчинялись концентрационные лагеря, а затем направляться на государственные нужды. Однако руководство лагерей практически открыто присваивало себе значительную часть изъятого имущества и арендной платы предприятий, использовавших труд заключенных. Это способствовало личному обогащению лагерных комендантов и приближенных к ним лиц. Тщетно начальник хозяйственно-административного отдела СС Освальд Поль пытался бороться с финансовыми злоупотреблениями лагерных персоналов и их обыкновением издеваться над заключенными. В 1943 – 1944 гг. по личному указанию Г. Гиммлера было проведено массовое расследование коррупционных злоупотреблений в концентрационных лагерях, возглавленное судьей СС оберштурмбанфюрером Конрадом Моргеном. В основном оно казалось присвоения сотрудниками и руководителями конфискованного имущества, однако некоторые лица из лагерного персонала были осуждены и за самовольные убийства заключенных. В ходе суровой чистки было возбуждено около 800 уголовных дел, из которых 200 закончились осуждением обвиняемых. Некоторые высокопоставленные члены СС были расстреляны, в том числе бывший комендант крупнейшего на территории Германии концентрационного лагеря Бухенвальд К. Кох, врач общества Аненербе З. Рашер, что ставил эксперименты над людьми в лагере Дахау. Другие оказались в своих же концентрационных лагерях, но уже на положении заключенных. Под следствие попал и бывший комендант первого нацистского концентрационного лагеря Дахау А. Пиорковски. В конце концов Г. Гиммлер, испугавшись всплытия наружу такого громадного количества фактов, не делающих чести СС, распорядился прекратить расследования.

С 1943 г., по мере нараставших неудач на фронтах Второй Мировой войны, нацистские власти усиливали террор на оккупированных территориях, при этом все больше прибегая к помощи коллаборационистских структур. Судьбу чешских населенных пунктов Лидице и Лежаки, уничтоженных вместе со своим населением в отместку за гибель Р. Гейдриха, разделило немало других деревень в разных попавших под германскую оккупацию странах. Всемирную известность приобрели трагедии в белорусской Хатыни и французском Орадур-сюр-Глан. Жители Хатыни почти полностью были перебиты 22 марта 1943 г. батальоном украинской вспомогательной полиции Э. Кернера, К. Смовского и Г. Васюры, осуществлявшим розыск партизан, причастных к гибели его командира, олимпийского чемпиона Х. Вёльке. Погибло 149 человек обоего пола и всех возрастов, которых полицейские заперли в затем подожженном сарае, а пытавшихся сопротивляться или выскочить из огня расстреляли. Спастись едва удалось только пятерым детям и одному взрослому мужчине. Деревня Орадур-сюр-Глан в центрально-западной Франции была разрушена батальоном войск СС молодого штурмбаннфюрера А. Дикмана, вызванным на подмогу вишистской милицией, заподозрившей, что ее жители держат в заложниках офицера СС. Не обнаружив заложника и не имея времени на долгий розыск, так как батальон в составе 2-й танковой дивизии «Рейх» направлялся на север страны, А. Дикман 10 июня 1944 г. приказал солдатам разрушить деревню, а ее население, включая детей и женщин, сжечь заживо вместе с амбарами и церковью. Погибло 642 человека, выжить смогло 27 – преимущественно те, кто успел скрыться еще только при приближении батальона СС. Среди жертв оказались и несколько человек неместных жителей, просто случайно проезжавших мимо. Массовое убийство в Орадур-сюр-Глан по сути было самоуправством, так как все решения единолично принимал не имевший таких полномочий, просто со своим батальоном оказавшийся в тот момент рядом А. Дикман. Поэтому командование СС начало расследование, однако вскоре штурмбаннфюрер погиб в бою с войсками союзников.