В 1858 — 1859 гг. после сорока лет ожесточенной и опустошительной войны русские войска заняли Чечню, входившую к тому времени в Имамат Шамиля — теократическому государству горских народов в восточной части Северного Кавказа. В августе 1859 г. в дагестанском селении Гуниб был взят в плен сам имам Шамиль, двадцать пять лет возглавлявший большинство северокавказских мусульманских народов в борьбе за независимость. Вспыхнувшее затем в 1877 г. масштабное восстание в Чечне и Дагестане было жестоко подавлено, и с того времени Российская империя прочно закрепила свою власть над горными областями Кавказа. Кавказские горцы, и прежде жившие в основном небогато, оказались в совсем тяжелом положении. Населяя горные и предгорные районы с сильно расчлененным рельефом, горские народы всегда страдали от земельного дефицита, так как на склонах гор невозможно было заниматься земледелием, а продуктивное круглогодичное скотоводство возможно было только в нижнем горном поясе: выше из-за увеличения количества осадков горы были покрыты лесами, высокогорные луга же зимой покрываются толстым слоем снега. В ходе Кавказской войны у горцев были захвачены лучшие земли, которые передавались высшему русскому офицерству и казачьим поселенцам. Стесненные на небольших малоценных участках земли, оставленных им в пользование, уже разоренные многолетней войной горцы были еще обязаны уплачивать в российскую казну тяжелые подати. А когда вскоре на Северном Кавказе стали бурно развиваться капиталистические отношения, слабые горские хозяйства не могли успешно конкурировать с фермами казаков, освобожденных от всяких налогов, и мощными латифундиями российских дворян. Массовое обнищание горского населения проходило на фоне выраженного колониального гнета: царские власти высокомерно относились к коренным жителям, не упускали случая продемонстрировать им, кто теперь на их земле хозяин; вводившиеся в горских областях военно-административные меры, направленные на предотвращение восстаний, и трудовые повинности чрезвычайно стесняли свободу горцев; постоянно происходили стычки между горцами и казачьими поселенцами, часто приводившие к убийствам и всплескам насилия с обеих сторон. О положении горцев Северного Кавказа более подробно мы на history-thema уже писали в статье «Северный Кавказ в эпоху капитализма (часть II)».
В такой обстановке, хотя крупных горских восстаний уже не происходило, обычным делом были волнения и протесты горцев, а наиболее отчаянные из коренных жителей Кавказа продолжали вялотекущее вооруженное сопротивление, скрываясь в горах и оттуда небольшими группами совершая набеги на российские военные гарнизоны, отделения полиции, разоряя казачьи хутора, грабя открытые русскими купцами магазины и банки. Традиционно кавказских партизан, действовавших небольшими отрядами, а иногда и вовсе в одиночку, называли абреками. На борьбу с абреками направлялись крупные силы полиции, казаков и солдат, однако выследить их в труднопроходимых горах было очень сложно, а в горских селениях сочувствовавшие угнетенные жители обычно оказывали им поддержку, предоставляя ночлег, продукты питания, укрывая от властей. Полиции и войскам удавалось разгромить один повстанческий отряд, но подрастала обездоленная горская молодежь, и ряды скрывавшихся в горах непримиримых всадников вновь пополнялись.
Однако не только кавказские горцы пребывали в Российской империи того времени в плачевном положении: империя еще проявляла внешнее могущество и присоединяла новые территории, но внутри нее все нарастал тяжелый социальный кризис. Отмена в 1861 г. крепостного права с сохранением абсолютного большинства земель в руках помещиков, обложение освобожденных крестьян высокими выкупными платежами за землю привела к массовому разорению русского крестьянства. Потеряв надежду поправить свое положение в родной деревне, крестьяне толпами переселялись в недавно освоенные Россией регионы, в том числе на Северный Кавказ. Однако на Кавказе большинство отобранной у горцев земли уже было поделено между представителями высшей военной администрации и казаками. Чтобы только выжить на незнакомой территории, переселенцам из внутренних областей России — иногородним, приходилось за жалкую плату наниматься в батраки к землевладельцам или на открывавшиеся повсеместно на обильном природными ресурсами Кавказе заводы и фабрики. При этом они постоянно терпели унижения со стороны своих хозяев, поскольку те знали: безработных много, поэтому их рабочие будут сносить все, лишь бы не оказаться на улице. К концу XIX в., когда на Кавказе уже вовсю действовали беспощадные экономические законы рынка, произошло выраженное социальное расслоение и в казачьей среде. Появились богатые казаки, сумевшие сделать капитал на полученных от государства в собственность земельных участках. Пользуясь своим состоянием, они стали занимать ведущую роль в казачьем самоуправлении. Не справившиеся с конкуренцией казаки, наоборот, беднели и разорялись, и при этом по существовавшему закону они должны были за свой счет приобретать коня, экипировку и холодное оружие для военной службы — единственной, но важной повинности, которую они несли перед государством. Несмотря на разницу в происхождении, менталитете, обычаях, несмотря на существовавшую взаимную озлобленность после Кавказской войны, терзаемые многими общими несчастьями горцы, иногородние поселенцы и обедневшие казаки поневоле начинали лучше понимать друг друга, а затем и испытывать друг к другу определенную симпатию.
В традиционно глубоко религиозной горской среде одним из выражений начинавшегося сближения с бедным русским населением стала возраставшая популярность зовущих к примирению между народами независимых духовных проповедников. Первые пацифистские идеи стали распространяться среди горцев еще во время Имамата Шамиля: десятки лет непрерывной изнурительной войны заставили переосмыслять традиционное мировоззрение даже известные своей воинственностью кавказские народы. В Чечне стал известен проповедник Кунта-хаджи Кишиев, утверждавший, что чеченцы еще не достигли должного уровня исламского благочестия, чтобы одержать верх над таким сильным противником, как Россия. Он призывал народ прекратить сопротивление российским властям и вступить в российское подданство под гарантии сохранения права на мусульманское вероисповедание и свободное отправление национальных обычаев. За это он подвергался преследованиям властями Имамата. Однако его идеи широко распространились по доселе непримиримой Чечне, перенимались другими проповедниками. В конце концов он стал серьезной фигурой, сплачивавшей чеченский народ, в связи с чем российские власти, опасавшиеся, что он вдруг переменит свое мнение и увлечет чеченцев на новое восстание (он оговаривал в своих проповедях, что если русские станут заставлять чеченцев оставить религию и обычаи, то тогда следует подниматься на борьбу и биться уже до последнего), отправили его в ссылку в город Устюжна в Новгородской губернии. Там Кунта-хаджи и умер. Его смерть спровоцировала в Чечне новые широкие волнения, из которых были и закончившиеся жестоким кровопролитием, массовыми расстрелами.
В те годы в большинстве стран суннитского Ислама господствующее положение занимали проповедники, получавшие религиозное образование в Османской империи и ее вассальных владениях. Под османским влиянием активно распространялся суфизм — полумистическое направление в Исламе, в основе которого лежит стремление к духовному совершенствованию путем подражания в ритуалах и философских заключениях наставнику, обладающему для своих последователей неоспоримой духовной властью. В конце XVIII — начале XIX вв. суфийское течение накшбандия, основанное в XIV в. среднеазиатским проповедником Бахауддином Накшбанди, получило распространение в Дагестане и Чечне. Если большинство других течений (тарикатов) суфизма большее внимание уделяли духовной составляющей, размышлению о Боге, усердию в обрядах поклонения, то накшбандия важным условием духовного совершенствования ставила и воплощение в реальность божественных законов, установленных в Коране и примере пророка Мухаммада. То есть, ее последователи дожны были не только вести разговоры о качествах Бога и совершать молитвы, но и стремиться установить на земле действие исламских законов — шариата. Духовное и светское рассматривалось ими в неразрывной взаимосвязи. Это способствовало увлечению накшбандийской идеологией многих предводителей горского сопротивления, в том числе самого имама Шамиля. Ревностные последователи накшбандийского учения, повинующиеся ему как своему наставнику (устазу) в залог спасения на Том Свете, составляли гвардию Шамиля — муртазеков. На их силе держался политический режим Имамата.
Однако после Кавказской войны многие накшбандийские проповедники тоже стали склоняться к примирению с Россией и ее народами. Свойственный накшбандии политический рационализм побуждал их призывать своих последователей воздерживаться от бессмысленного жертвования жизнью и свободой, стремиться сохранить себя как носителей мусульманской религии и терпеливо копить силы для установления на земле шариатских законов. Имамы и муллы, связанные с российскими властями и получавшие за свою работу жалованье из императорской казны, у горцев значительным авторитетом не пользовались: за ними только совершали молитву, их звали для проведения свадебных и похоронных обрядов. Однако наряду с «казеными муллами» свои проповеди активно вели независимые, признанные народом духовные лидеры, которые не стеснялись говорить правду о дискриминационной и грабительской политике царизма, хотя это грозило тюремным заключением и ссылкой в Сибирь. Таким проповедникам нередко удавалось убедить сложить оружие и заняться религиозным совершенствованием даже отчаянных абреков. Так однажды накшбандийский устаз Алихан-мулла Дибиров сильно повлиял на отважного горского партизана Дени, сына Арсан-Гирея из чеченского тейпа (общность людей, ведущих свое происхождение от одного очень далекого предка) энгеной.
Дени, по имени отца после введения в Чечне российских административных порядков записанный под фамилией Арсанов, родился в 1851 г. Предположительно, его родным селением был Алхан-Юрт на территории современного Урус-Мартановского района Чеченской Республики, однако вскоре семья переселилась в Зебир-Юрт (современный Надтеречный район). В то время Имамат Шамиля, в состав которого входила и Чечня, переживал период наивысшего богатства и могущества, которые уже через несколько лет сменились тяжелым внутренним кризисом, а затем полным разгромом русскими войсками. Поскольку Дени в последние годы существования Имамата был еще мал, он не мог участвовать в Кавказской войне, однако принял активное участие в восстании 1877 г., которым в Чечне руководил Алибек Алдамов. Восстание потерпело поражение, и Дени ушел в абречество. В набегах и диверсиях молодой абрек проявил исключительную смелость, за что его уважали соплеменники, а царские власти преследовали. Но, познакомившись с устазом Алихан-муллой, Дени внял советам того и, оставив абреческое дело, стал изучать религию. О периоде жизни Дени Арсанова между началом посвящения ее духовному делу и времени, когда его признали шейхом, то есть, духовным вождем, известно мало. Примерно в начале XX в. Дени стал одним из ведущих духовных авторитетов Чечни и соседней Ингушетии. Кроме того, под влиянием его убедительных и доходчивых проповедей Ислам принимали некоторые осетины — представители преимущественно христианского народа, несмотря на то что обращение из христианской религии в другую было запрещено законом Российской империи. Царские власти, однако, уже не решались трогать авторитетного проповедника, вероятно, потому что его деятельность очень способствовала успокоению в крае. Его сын Якуб даже поступил на службу в царскую армию. В 1904 г. Дени Арсановым была основана Школа языков в городе Грозном. Обладая широким кругозором и красноречием, шейх Дени умел находить справделивое разрешение для самого сложного и болезненного спора. В то время серьезной внутренней проблемой в обществе горских народов Кавказа был древний, восходящий к первобытным временам обычай кровной мести: если от чьих-то рук несправедливо погибал человек, родственники того считали себя вправе требовать от родственников убийцы его выдачи, и если требование не исполнялось, начинали убивать всех взрослых мужчин враждебного рода, которых встречали. Разорение масс горского населения в результате колониального и капиталистического гнета способствовало и распространению среди горцев воровства, разбоев, обострению внутренних противоречий, а это влекло за собой и частые смертельные стычки. И нередко невозможно было разобраться, кто в них был прав, а кто виноват. При существовании обычая кровной мести такое явление грозило распространением цепных убийств с обеих сторон, началом бессмысленной и жестокой внутренней вражды в среде народа. Одним из основных направлений деятельности Дени Арсанова было примирение враждующих родов. Как считается, не было ни одного случая, чтобы никто не внял его убедительным советам, и за разрешением межродовых конфликтов старейшины чеченских и ингушских родов сами обращались к нему.
Однако миротворческие призывы шейха Дени не ограничивались только внутренними делами чеченского и близкородственного тому ингушского народов. Активно он разрешал споры в среде других кавказских народов, в частности, его просили приехать в качестве третейского судьи ставропольские ногайцы, общины которых не могли поделить землю. Большое внимание Дени Арсанов уделял примирению между трудовым народом горцев и заселивших Чечню казаков и русских. Как уже говорилось, идеи мирного сосуществования с русскими на одной территории стали распространяться задолго до начала его проповеднической деятельности, однако Дени Арсанов, проявляя значительную политическую прозорливость, четко сформулировал причины, по которым, на его взгляд, должно было произойти это примирение. В своих проповедях он без страха утверждал, что в бедственном положении горцев виновны не простые казаки и иногородние переселенцы, а русский царь, его сановники и наживающиеся на горе простого народа капиталисты. Простые русские поселенцы, как говорил Дени Арсанов, сами терпят жестокие притеснения от царского режима и засилья крупной буржуазии, и не будет ничего плохого в том, чтобы горцы заключили с ними союз. Развивая свои идеи дальше, шейх Дени полагал, что, если будет свергнут царский режим, горцы смогут благополучно сосуществовать с казаками и иногородними в одном государстве, так как им в действительности не из-за чего враждовать, а все межнациональные конфликты — следствие несправедливой и провокационной политики царизма. Таким образом, идеи Дени Арсанова, возможно, неожиданно для него самого, стали во многом совпадать с распространившимися тогда по Кавказу, как и по всей России, идеями революционеров. В его проповедях прослеживаются зачатки идеологии российского федерализма.
Теоретически возможно, что шейх Дени познакомился с революционными идеями, которые в начале XX в. стали активно проникать и в горскую среду, однако он не был сторонником социалистической идеологии как таковой. Он оставался предан исламским идеалам и считал религию основой для уклада жизни и государственного строительства горского общества. Также он, по-видимому, не призывал прямо к свержению российской монархии, но утверждал, что российское самодержавие вступило в свой окончательный кризис и скоро падет само. Как показали события февраля 1917 г., предположение шейха сбылось.
После Февральской революции фактическая власть в России перешла к местным представительным органам. В этот период национальные меньшинства стали стремиться к созданию собственных государственных образований. В апреле 1917 г. в городе Грозном, выросшем в XIX в. вокруг крепости Грозной, из которой во время Кавказской войны российские войска осуществляли наступление на Чечню, состоялся съезд делегатов чеченского народа. На съезде был избран Чеченский национальный комитет — национальный орган местной власти, под председательством Ахмеда Мутушева. Чеченский съезд также признал власть Временного правительства в Петрограде, местным комиссаром которого был назначен Таштемир Эльдарханов — один из немногочисленных представителей горской интеллигенции, не только сумевший получить образование в Российской империи, но и занимавший некоторое время кресло депутата Государственной Думы. А. Мутушев и Т. Эльдарханов, однако, были сторонниками идей социал-демократов, которые не получили широкой популярности в консервативной горской среде. В связи с этим Т. Эльдарханов вскоре оставил свой пост, передав должность окружного комиссара Временного правительства Дени Арсанову — стороннику шариатского строя. Также съезд чеченского народа избрал делегатов, которые отправились на прошедший 1 — 10 мая 1917 г. во Владикавказе общий съезд народов Северного Кавказа, на котором обсуждалась программа их будущего государственного устройства. Дени Арсанов в составе чеченской делегации на съезде во Владикавказе поддержал мнение сторонников утверждения религии как базиса для государственного строительства и введения шариатских законов.
Однако отсутствие твердой централизованной власти, наступившее после свержения царского режима, разложение армии способствовало нарастанию в российских провинциях политической анархии. Местные комитеты, состоявшие из людей, придерживавшихся разных точек зрения, поэтому занятые внутренним противостоянием, не имели в своем распоряжении достаточно силовых структур, чтобы навести порядок. Все существовавшие противоречия между разными группами населения вспыхивали с новой силой. С падение самодержавия прекратилась колониалистская политика на Северном Кавказе, юридически горцы были уравнены в правах с остальным народом, однако это не означало решения тяжелых экономических проблем. По-прежнему бóльшая часть плодородных земель оставалась в руках капиталистов-аграриев и казачества, а большинство горцев было вынуждено довольствоваться жалкими земельными клочками, едва позволявшими поесть и приодеться. Горцы продолжали чувствовать себя обделенными, так как помнили, что земли, которыми пользовались аграрии и казаки, ранее принадлежали их дедам. А землевладельцы вовсе не желали расставаться со своими участками, обеспечивавшими им состоятельность. В этих условиях в горской среде стали распространяться провозглашаемые большевиками, при царском режиме подвергавшимися преследованиям, призывы к уравнительному переделу земель. Однако марксистские идеи тоже вызывали отторжение у значительной части горцев, так как большевики пропагандировали отказ от религии и традиционного уклада жизни горских мусульман. Большинство горцев видело решение земельной проблемы по-старинке: в отвоевании принадлежавшей их предкам земле обратно и изгнании русских поселенцев. Казаков же раздражало соседство с обозленными горцами, и они все больше мечтали о возвращении царских порядков, когда царизм железной рукой удерживал тех от мятежей. После Октябрьской революции 1917 г. казаки стали оказывать сопротивление попыткам большевиков установить свою власть и провести уравнительный передел земель на Северном Кавказе. Очень быстро восставшие против советской власти казаки влились в набиравшее силу по всей бывшей Российской империи белое движение, боровшееся за реставрацию традиционных порядков, сильной русской национальной государственности, нерушимость права на землевладение. Начались новые кровавые столкновения между горцами и казаками.
Дени Арсанов снова приложил все силы, стараясь примирить враждующие стороны. Он не был сторонником провозглашавшего антирелигиозные идеи большевизма, однако призывал не противодействовать установлению советской власти, так как большевики не собирались реставрировать национальный гнет. Также идея уравнительного передела земель выглядела весьма привлекательной, так как давала и горцам надежду на улучшение жизни, и землевладельцев не оставляла без средств к существованию. Сторонником Дени Арсанова выступил и атаман Терского казачьего войска (сам не казак, а дворянин по происхождению) Михаил Караулов, активно выступавший за союз казаков и горцев. Оба лидера пользовались высоким авторитетом среди своих народов и имели общую цель: во что бы то ни стало уберечь Терскую область от назревающей гражданской войны, которая принесла бы новые неисчислимые бедствия всем народам. Благодаря их влиянию кровавое насилие еще не охватывало весь восток Кавказа. Их усилием был предотвращен масштабный конфликт в Ингушетии. На примирительном сходе ингушей и казаков шейх Дени зачитал речь, в которой сказал: «Если бы в этой бойне я потерял отца, брата, мать, то и тогда бы принял все меры к достижению соглашения и буду бесконечно рад, когда оно будет выполнено». Однако 26 декабря 1917 г. М. Караулов был убит на станции Прохладная группой захвативших вагон, в котором он ехал, озлобленных на все высшее военное чиновничество солдат-мародеров. После его смерти фактически некому стало удерживать от выступлений стремившееся к реставрации царских порядков зажиточное казачество.
Еще 12 декабря в Грозном, населенном преимущественно казаками и иногородними рабочими, прошли погромы чеченских кварталов, в ходе которых были жертвы. Затем распространились слухи, что чеченцы в отместку собирают ополчение и готовятся захватить город. Казаки в Грозном и близлежащих станицах начали вооружаться. Понимая, что грядет настоящая война, шейх Дени с группой своих духовных последователей отправился, как считается, 27 декабря, то есть, на следующий день после гибели М. Караулова, в Грозный, чтобы снова попытаться примирить враждующие стороны. В самом Грозном, где у него имелись авторитетные знакомые среди казачьих старшин, сами не раз обращавшиеся к нему за решением споров между казаками и чеченцами, шейх Дени весьма успешно провел примирительные переговоры. Затем он в сопровождении 53 сподвижников отправился в станицу Новогрозненскую. По пути его отряд неожиданно был окружен превосходящими силами казаков-белогвардейцев под командованием атамана Зайцева. В ответ на требование белоказаков разоружиться шейх и сопровождавшие его последователи ответили отказом. В завязавшемся жестоком бою Дени Арсанов погиб вместе с частью своих сподвижников. Другая их часть смогла прорваться из окружения и уйти в чеченское селение Новые Алды.
После смерти шейха начались массовые вооруженные выступления чеченцев, ведущее руководство в которых теперь перехватили сторонники большевиков. Чечня все-таки оказалась охваченной пожаром Гражданской войны, которая в силу местной специфики приняла здесь выраженные черты межнационального конфликта. Тем не менее, горцев поддерживала обедневшая часть казачества и солдаты местных гарнизонов бывшей царской армии. Лишь через два месяца белоказаки согласились выдать чеченцам, от имени которых на переговорах выступал А. Мутушев, тело шейха Дени Арсанова. Ожесточенная война на территории Чечни продолжалась свыше двух лет с переменным успехом, пока, опираясь на мощные встречные удары пробольшевистских сил, в марте 1920 г. части подошедшей Красной Армии не заняли Грозный. После этого в Чечне окончательно укрепилась советская власть. В том же году большевиками был расстрелян не поддержавший ее старший сын Дени Арсанова Якуб.
Советская власть провела обещанный уравнительный передел земель, снабдив, наконец, землей горское население. Была установлена государственная социальная поддержка населения, введены бесплатная медицинская помощь и всеобщее образование для горских детей. Было положено начало выходу национальной культуры на передовой уровень. Однако благоденствие чеченцев под властью большевиков оказалось недолгим. С укреплением влияния в верховном руководстве большевистской партии И. Сталина большевики перешли от слов к делу не только в социальной и экономической политике, но и в идеологической борьбе. Начал навязываться отказ от религиозных и национальных традиций, через систему школьного образования горским детям религия начала преподноситься как зло и помеха социальному прогрессу. Естественно, это вызвало массовое недовольство исторически глубоко приверженных религиозным идеалам чеченцев. Начавшаяся затем фактически принудительная коллективизация хозяйств, противоречившая традиционному кавказскому менталитету о нерушимом праве собственности хозяина на обрабатываемую им землю, привела к новым выступлениям горцев и возобновлению движения абреков, которые теперь атаковали уже советскую милицию, срывали хозяйственную деятельность советского государства на горской территории. В конце 30-х гг. прошли массовые репрессии против духовных лиц и горской интеллигенции, многие из которых были расстреляны или отправлены в тюрьмы и трудовые лагеря. Однако когда движение абреков стало принимать угрожающий размах и грозить вылиться во всенародное чеченское восстание против советской власти, советское руководство предприняло меры к возвращению повстанцев к мирной жизни. За помощью в этом оно обратилось ко второму сыну Дени Арсанова Багаудину. Выступая на переговорах как посредник, он смог убедить многих абреков вернуться в свои села под гарантии отсутствия преследования со стороны советских органов безопасности. Впрочем, и здесь спокойствие продлилось недолго. В 1944 г., когда за счет массовой мобилизации по всему Советскому Союзу в ходе Второй Мировой войны численность Красной Армии значительно возросла, а многие боеспособные мужчины из чеченцев и ингушей отправлены на фронт, чеченский и ингушский народ как склонные к активному противодействию советской власти были насильственно депортированы в Казахстан и Среднюю Азию, что сопровождалось массовой гибелью населения от голода и болезней. Такое масштабное насилие окончательно подорвало всякое доверие чеченцев и ингушей к советской власти и тем, кто ее поддерживал. И хотя в 1957 г., через четыре года после смерти И. Сталина, им было разрешено вернуться на родину, они продолжали вялотекущее сопротивление советской власти и насаждаемым ею идеалам и ценностям. Кроме того, периодически вновь вспыхивали земельные конфликты между чечено-ингушским и русским населением (во время депортации советская власть повторила политику царского режима, заселив на опустевшие земли выходцев из других регионов СССР), порой переходящие в кровавые погромы с обеих сторон. Последний укрывавшийся в горах абрек — Хасуха Магомадов, уже престарелый, был убит советскими милиционерами только в 1976 г. В свою очередь, советская власть старалась всячески ограничивать доступ чеченцев и ингушей к занятию значительных руководящих должностей, в том числе в самой Чечено-Ингушетии, а также их заселение в города, отчего подавляющее большинство чеченского и ингушского народов было вынуждено довольствоваться низкооплачиваемым трудом в сельском хозяйстве.
Шейх Дени Арсанов, отдавший жизнь на миротворческом поприще, оставил, несмотря на все сотрясавшие потом Затеречный край национальные и классовые конфликты, добрую память в народе. Вероятно, в чем-то его суждения были ошибочными. Возможно, он не учел, что трудно искоренить такой распространенный в обществах всех национальностей порок как алчность, и что в связи с этим всегда будет много тех, кому не захочется отдать лишнюю пядь земли, и тех, кому мало будет получить даже сто десятин. Поэтому многие из казаков и горцев желали получить все или ничего. Также он, очевидно, недооценил глубину противоречий в мировоззрении горцев-мусульман, казаков-христиан и революционеров-атеистов. Однако он был человеком, твердо следующим своей благой цели и делавшим все возможное, чтобы поддерживать максимальное спокойствие на своей земле. В 2011 г. в Грозном была возрождена не действовавшая в годы советской власти Школа языков имени Дени Арсанова.
Абреки-партизаны то казаки-герои. Советскую власть отблагодарили во время ВОВ.
хорошо,что вечного нет ничего ! а правда восторжествует все равно,хоть в конце тоннеля !!!
Очень интересная личность, заслуживающая уважения.
Не знала, что Грозный был заселен казаками и русскими, а чеченцев было большинство. Теперь -наоборот.
Такие люди как шейх Дени спасают мир. У какой наци не находятся такие люди, она пропадает в бесконечных войнах.