Только в XX в. — уже после Революции, наличие фамилий у жителей России стало обязательным и строго фиксированным из поколения в поколение. Прежде в паспорт в качестве фамилии нередко, особенно у простолюдинов, не помнящих своего происхождения, вписывались имя отца (т.е., служило одновременно и фамилией, и отчеством), или, вероятно, для большей «оригинальности», отцовская профессия (Кузнецов, Гончаров, Плавильщиков и т.п.), или даже просто прозвище человека. До введения в XVIII в. паспортной системы дело обстояло еще проще: личность человека уточняли любыми удобными способами, и нередко один и тот же россиянин за всю свою жизнь мог именоваться в одном документе так, в другом — по-другому, сохраняя везде одинаковым только свое личное имя. Сподвижник совершившего первый русский поход в Сибирь атамана Ермака Иван в разных источниках упоминается и по имени отца: Юрьев, и по собственному прозвищу: Кольцо. Для русской аристократии было более важным подчеркивать древнее знатное происхождение своих родов, поэтому княжеские и боярские фамилии отличались обычно бóльшим постоянством названий. Но и они время от времени дробились: если какая-то конкретная аристократическая семья добивалась высокого влияния, то нередко народ ее членов и потомков уже именовал по-другому, чтобы отличить от остальных родственников. Так, потомки основателя Русского государства Рюрика — Рюриковичи, со временем разделились на множество отдельных фамилий: Ольговичи, Новосильские, Шуйские и др.
Единственная династия русских правителей, носивших царский или императорский титул (до ее воцарения никакая царская семья не правила в течение более двух поколений), занимавшая престол с начала XVII в. вплоть до Февральской революции 1917 г., тоже не имела стойкого официального названия. Лишь уже после отречения последнего ее представителя на русском троне — Николая II, Временное правительство постановило официально присвоить всем членам царского дома и их предкам фамилию Романовых. Как Романовы русские цари с 1613 г., их родственники, предки и потомки вошли и в современную историографию.
В XIV в., когда Россия еще не была единым государством (да и самого названия «Россия», по крайней мере, собственно в русском языке, еще не было) и состояла из политически разобщенных княжеств, находившихся в вассальной зависимости от Золотой Орды, на службу московскому князю Симеону Гордому поступил боярин Андрей по-прозвищу Кобыла. Предание гласит, что родом он был не из русских земель, а из Пруссии. Однако действительно ли оно так, неизвестно. Известный российский и советский историк С. Веселовский полагал, что Андрей Кобыла был новгородского происхождения. Один из сыновей Андрея Кобылы — Федор, получил прозвище Кошка. За потомками Федора на некоторое время закрепилось прозвание Кошкины. Пока потомки одного из них — Захария Кошкина, не были прозваны Захарьиными. Первый русский правитель, принявший титул Царя и Великого князя всея Руссии — Иван IV Грозный (1533 — 1584), был женат на Анастасии Захарьиной, и тогда потомки Андрея Кобылы оказались особенно приближенными к царскому двору. Отцом царицы Анастасии был окольничий и воевода Роман Захарьин. От его имени и происходит установившееся современное название рода Романовых.
Сын Романа Захарьина и шурин Ивана IV Никита принимал активное участие в войнах грозного царя. Во время первого похода Ивана IV на Казанское ханство Никита был царским телохранителем. В 50 — 60-е гг. XVI в. водил царскую рать в сражения Ливонской войны, а в середине 60-х гг. был назначен наместником Тверской земли. В 1566 г. Никите Романовичу царь пожаловал города Дмитров и Звенигиород с их волостями, которые были конфискованы у убитого по подозрению в крамоле князя Владимира Старицкого. Активную военную, а также дипломатическую карьеру Никита Романович продолжал до 1584 г., когда Иван IV, почувствовав приближение смерти, включил его в состав опекунского совета, назначенного для помощи в государственных делах не имевшему способностей к управлению страной наследнику престола Федору Ивановичу. Однако вскоре после смерти Ивана Грозного Никита Романович сам тяжело заболел и был вынужден уйти из политики. Через год или два он умер.
Политическую карьеру отца активно продолжал старший сын Никиты Федор, известный своей эрудированностью, наездническим искусством и любовью к моде. В 1593 г. он был назначен наместником Пскова, а затем получил чин главного дворового воеводы. 12 июля 1596 г. — в день, посвященный согласно православным святцам основателю главного монастыря на горе Афон в Македонии Михаилу Малеину, у Федора Никитича и его жены костромской дворянки Ксении Шестовой родился сын. Как следовало из православной традиции, при крещении ребенку дали имя подвижника, в день которого он появился на свет — Михаил. В связи с высоким уровнем детской смертности в то время Михаил и его сестра Татьяна оказались единственными выжившими детьми Федора Никитича и Ксении. В 1598 г. умер царь Федор Иванович, не оставив наследников. Между аристократическими фамилиями Московского государства началось соперничество за власть. Во многом по настоянию патриарха Иова на престол был возведен брат жены покойного царя Борис Годунов — человек, в сущности, незнатного происхождения, но при Иване IV сумевший по личным заслугам достичь высших государственных должностей, при Федоре Ивановиче являвшийся фактическим правителем государства. Воцарившись по-настоящему, Борис Годунов все время опасался, что родовитые аристократы однажды могут низложить его, поэтому через некоторое время принялся устранять с политического пути всех, кто потенциально мог быть претендентом на российский престол. Под маховик репрессий в 1600 г. попали и сыновья Никиты Романовича, в том числе Федор. Заподозрив Романовых в попытке навести на царскую семью порчу, Борис Годунов стал отправлять их в ссылку и заточение, а обладавшего большим влиянием в государстве Федора и его жену Ксению Шестову приказал принудительно постричь в монахи. При постриге Федор получил имя Филарет, а Ксения — Марфа. Все братья Федора — Филарета, арестованные по приказу царя Бориса, кроме Ивана Никитича, умерли в ссылке (возможно, им, что называется, «помогли»). Федор — Филарет, был отправлен в Антониево-Сийский монастырь, располагавшийся в далекой северной глуши на территории современного Холмогорского района Архангельской области. Ксения — Мафра, была сослана в село Толвуя на берегу Онежского озера близ русско-шведской границы.
Маленьких Михаила и его сестру, разлученных с родителями, сначала отправили под надзор в Кирилло-Белозерский монастырь в отдаленном Вологодском уезде. Но в 1602 г. их забрала к себе тетка — сестра Федора Никитича Марфа, и уехала с ними в фамильную вотчину Романовых, где прежде жили Никита и Федор — село Клин Юрьевского уезда (сегодня — Клины во Владимирской области).
В 1601 — 1603 гг. из-за вызванного аномально холодным летом неурожая Россию охватил ужасающий голод, приведший к массовой гибели населения и даже расстройству функционирования государственной системы. Это привело к падению авторитета Бориса Годунова (говорили, что голод является карой свыше за то что Борис — человек совсем не царственных кровей, занял престол православного государства) и вспыхнувшим по всей стране волнениям. В 1604 г. в Россию со стороны Речи Посполитой, правящая прослойка которой давно мечтала посадить на российский престол своего ставленника, вступило войско, которое вел человек, выдававший себя за младшего сына Ивана Грозного Дмитрия (который на самом деле погиб в детстве) и вошедший в историю под именем Лжедмитрия I. Отовсюду к Лжедмитрию стекались добровольцы, недовольные правлением Бориса Годунова и желавшие защищать «истинного государя». В 1605 г. Борис Годунов умер, а затем войско Лжедмитрия вступило в Москву. Процарствовавший всего около двух месяцев 16-летний сын царя Бориса Федор был низложен, а затем убит вместе со своей матерью Марией Скуратовой-Бельской.
Занявший российский престол Лжедмитрий I нуждался в преданных союзниках среди русской аристократии, большинство которой воспринимало его — выходца из Польши, с еще большим недовольством, чем Бориса Годунова. Новый царь в 1606 г. вернул из ссылки всех оставшихся в живых Романовых, в том числе Филарета и Марфу. Однако религиозный порядок исключал возможность их возвращения к мирской жизни, несмотря на то, что монашеский обет бывшие супруги произносили под принуждением. До своей смерти Филарет и Марфа оставались в монашестве, что, впрочем, не помешало им обоим сделать сиятельную политическую карьеру. Но возвращение Романовых на прежние политические высоты было еще впереди. Лжедмитрий I мало доверял русским аристократам, делая основную ставку на поддерживавшее его дворянство Речи Посполитой. Филарет был получил важный церковный сан: был назначен митрополитом (местным церковным главой) в городе Ростов (современная Ярославская область), однако был пока удален от московского двора. Предположительно, в Ростов переехала и инокиня Марфа. Вероятно, тогда же 10-летний Михаил был воссоединен с матерью и с тех пор находился при ней.
17 мая 1606 г. группа бояр-заговорщиков во главе с Василием Шуйским — представителем боковой ветви династии Рюриковичей, организовала в Москве переворот, в ходе которого Лжедмитрий I был убит. Василий Шуйский был возведен на российский престол. Однако вскоре началась война между северной частью Московского государства, поддерживавшей царя Василия, и южной, не поверившей в смерть Лжедмитрия и отказавшейся присягать новому царю. Летом 1607 г. оппозиционные силы на юге страны объединились под властью нового самозванца, выдававшего себя за «спасшегося царя Дмитрия» и вошедшего в историю под именем Лжедмитрия II. Лжедмитрию II еще более активно, чем Лжедмитрию I, оказывали правительство и войска Речи Посполитой. В 1608 г. войска Лжедмитрия II предприняли попытки штурмовать Москву. И хотя прорваться в столицу им не удалось, самозванцу присягнуло большинство русских городов, а ставка Лжедмитрия II в подмосковном селе Тушино на некоторое время превратилась во вторую столицу России, из-за чего враги прозвали его «тушинский вор». На сторону Лжедмитрия перешел и Ростов. Самозваный царь, однако, милостиво обошелся с митрополитом Филаретом, и собор церковных иерархов подконтрольных Тушинскому лагерю территорий провозгласил Филарета патриархом — верховным церковным главой всей страны.
Будучи не в состоянии справиться с Лжедмитрием II одними своими силами, Василий Шуйский призвал на помощь врагов Речи Посполитой — шведов. Воеводы царя Василия совместно со шведским корпусом Я. Делагарди успешно смогли отбросить войска самозванца от Москвы и оттеснить его в Калугу. Желая воздействовать на присягнувшее Лжедмитрию население через авторитет церкви, правительство Василия Шуйского и московские церковные органы подтвердили патриарший сан Филарета, отбитого у войск самозванца и в начале 1610 г. привезенного в Москву. Сам Филарет заявил, что находился у Лжедмитрия II в плену и не был свободен в своих решениях, когда поддерживал его политику. В Москву переехала и инокиня Марфа с Михаилом. Однако король Речи Посполитой Сигизмунд III, опасаясь, что российские дела совсем выйдут из-под его контроля, объявил Василию Шуйскому открытую войну и со своей армией вторгся в российские пределы. Шведские интервенты, приглашенные царем Василием, хозяйничали на северо-западе России как оккупанты. В результате потерявший всякий авторитет Василий Шуйский летом 1610 г. был низложен, сначала насильно пострижен в монахи, а затем выдан польско-литовским войскам в качестве заложника, увезен в Польшу и там впоследствии умер. После его низложения власть в Москве перешла в руки коллегии из семи бояр, получившей в истории название Семибоярщина. В это же время к Москве вновь подступили войска Лжедмитрия II. Напуганные ими члены Семибоярщины пошли на переговоры с представителями Речи Посполитой и согласились рассмотреть в качестве кандидатуры на российский престол сына короля Сигизмунда III Владислава. Для защиты от Лжедмитрия бояре впустили в Москву мощный польско-литовский гарнизон. Под натиском войск польского гетмана С. Жолкевского войска самозванца отступили к Калуге, а в конце года Лжедмитрий II, установивший на подвластных территориях режим жестокого террора и всеобщей подозрительности, был убит собственными телохранителями.
В 1611 г. Семибоярщина отправила к Сигизмунду III посольство, которое должно было обсудить с королем условия признания его сына Владислава русским царем. В составе посольства находился и патриарх Филарет. Он не возражал против воцарения в России Владислава, но категорично требовал, чтобы королевич принял православную веру, так как идеологически защита православия рассматривалась подданными как главное назначение российского престола. За принципиальный отказ подписывать договор, учитывавший в основном лишь польско-литовские интересы, Филарет был арестован и долгое время провел в польском плену.
Тем временем в России продолжалось стихийное народное сопротивление польско-литовским и шведским интервентам. В марте 1611 г. занятую посполитым гарнизоном Москву пытались штурмовать силы так называемого Первого ополчения, общее руководство которым осуществлял рязанский воевода П. Ляпунов. В результате вспыхнувших в ходе уличных боев пожаров выгорела бóльшая часть московского посада. Члены Семибоярщины укрывались в Московском кремле вместе с интервентами. Здесь же находились инокиня Марфа с Михаилом. Первое ополчение не смогло взять каменные стены Кремля и Китай-города, а затем, после убитого составлявшими значительную его часть казаками в результате внутреннего конфликта П. Ляпунова, распалось. Из него ушли составлявшие его главную ударную силу дворяне, а казаки не умели эффективно штурмовать укрепления. Тем не менее, оставшиеся под стенами Москвы казаки И. Заруцкого и князя Трубецкого продолжали держать столицу в блокаде, громя польско-литовские отряды, пытавшиеся провезти в Кремль продовольствие и боеприпасы. Зимой 1611 — 1612 гг. в Москве свирепствовал жестокий голод, из-за которого, по некоторым данным, осажденные были вынуждены есть тела убитых. В феврале 1612 г. в темнице Чудова монастыря Кремля умер от голода низложенный Семибоярщиной за упорную защиту Василия Шуйского предыдущий патриарх Гермоген, даже из заточения продолжавший призывать народ к борьбе против иноверных интервентов.
Летом 1612 г. к Москве подошло хорошо организованное Второе ополчение под командованием князя Д. Пожарского, в основном сформированное в Нижнем Новгороде. Под Москвой оно соединилось с казаками князя Трубецкого. Зимой 1612 г. интервенты, вновь испытывая тяжелый дефицит продовольствия, стали выдавать осаждавшим укрывавшихся с ними в Кремле бояр и пленников. Были отпущены и Марфа с Михаилом. Мать и сын отправились в приданое имение Марфы село Домнино Костромского уезда. В ходе упорных боев к 6 ноября 1612 г. ополченцам удалось принудить совершенно блокированный польско-литовский гарнизон к капитуляции. Москва снова перешла под контроль русских сил.
После этого для восстановления единого порядка в разоренной войной и смутами, наполовину оккупированной иноземцами стране встал вопрос об избрании на российский престол нового, признаваемого всеми царя. 16 января 1613 г. в Успенском соборе Московского кремля открылся земский собор — съезд делегатов от разных земель и сословий, который должен был решить, кого возвести на царство. Кандидатов было довольно много, за каждым стояли влиятельные политические силы. Дворянство больше ратовало за иностранных принцев: польского королевича Владислава, шведского королевича Карла Филиппа, а также царствующего короля Англии и Шотландии Якова I. Однако Россия находилась в состоянии войны с Речью Посполитой и Швецией, поэтому делегаты от простого народа не поддерживали Владислава и Карла Филиппа. Против английского короля выступили казаки, сыгравшие ключевую роль в большинстве событий Смутного Времени. Они опасались, что король начнет вывозить выращиваемый на российских нивах хлеб в не столь житную Англию, и это приведет к сокращению поставок зерна казачеству (сами казаки в то время хлебопашеством обычно не занимались). Возможно также, что они рассчитывали стать главной силовой опорой российского трона, а английский король и без них обладал сильной гвардией. Претенденты на трон со стороны русской аристократии, в том числе князья Пожарский и Трубецкой, руководившие освобождением Москвы от польско-литовских интервентов, встречали сопротивление со стороны оппозиционных партий, с которыми прежде жестоко враждовали, из-за чего те опасались репрессий в случае их прихода к власти. Вдова Лжедмитрия II польская магнатка Марина Мнишек и ближайший сподвижник покойного царя-самозванца казачий атаман И. Заруцкий выдвигали на российский престол двухлетнего сына Марины Ивана, утверждая, что тот — подлинный сын истинного царя Дмитрия. Однако против И. Заруцкого выступали бывшие руководители ополчения, помнившие смертельную ненависть атамана к дворянству.
Тогда собор и вспомнил о шестнадцатилетнем Михаиле Романове, который в это время укрывался со своей матерью от продолжавшихся военных действий в Ипатьевском монастыре Костромы. После репрессий со стороны Бориса Годунова Романовы перестали быть влиятельным родом, так как большинство его виднейших мужчин умерло в ссылке. Неопытный, запуганный кровавыми интригами Смуты и войной подросток был удобен тем, что на него можно было легко оказывать влияние. Его отец — патриарх Филарет, ныне находящийся в польском плену, в определенное время тесно сотрудничал с Лжедмитрием II, а значит, фигура Михаила могла примирить два основных враждующих русских лагеря. Ни с какими другими партиями род Романовых не был связан. Простой народ, в особенности казаки, тоже не возражал против кандидатуры Михаила. Существует предание, согласно которому делегат от казачества во время голосования положил на стол листок с именем Михаила и накрыл его своей саблей, демонстрируя, что казаки будут насмерть драться за полюбившегося им кандидата. Важным фактором было и то, что Никита Романов — дед Михаила, был женат на дочери представителя боковой ветви Рюриковичей Александра Борисовича Горбатого-Шуйского Евдокии, в связи с чем сторонники воцарения Михаила утверждали, что он по женской линии тоже принадлежит к Рюриковичам. Хотя многие современные историки полагают, что в действительности отец Михаила Федор — Филарет, был сыном Никиты и другой его жены — Варвары Головиной.
Намерение собора избрать Михаила на царство не осталось скрытым от властей Речи Посполитой. Как сообщается в жалованной грамоте царя Михаила крестьянину Богдану Собинину, отряд «польских и литовских людей» (по мнению некоторых историков, нанятых польско-литовским командованием казаков) скрытно пробрался в фамильное имение инокини Марфы село Домнино с целью убить или захватить Михаила. Однако диверсанты не знали, что Михаил с матерью находится не в Домнине, а в Ипатьевском монастыре. Не найдя Михаила в Домнине, они схватили вотчинного старосту, то есть, главу здешних крепостных крестьян, Ивана Сусанина, который был тестем Богдана Собинина. Старосту пытали, чтобы выведать у него местонахождение Михаила, но Сусанин ничего не сказал и под пытками умер. За этот подвиг уже в 1619 г. Михаил освободил потомков Ивана Сусанина от всех податей и повинностей, как тогда говорили, «обелил» (немногочисленные в России крестьяне, пользовавшиеся полной свободой и не несшие никаких ни государственных, ни вотчинных обязанностей, назывались «белосошными»). Широко распространена легенда, будто Сусанин согласился показать врагам местонахождение Михаила, но нарочно завел их за лесную глушь на пустынное болото; враги убили Ивана, но и сами погибли, заблудившись среди зимних сугробов и дебрей. Это, конечно, просто романтичное сказание, не соответствующее действительности уже потому, что если все участники его событий погибли, некому было бы донести это повествование до сведения народа.
23 марта 1613 г. послы от избравшего Михаила Федоровича на царство Земского собора: архиепископ Рязанский Феодорит, инок Авраамий Палицын и боярин Федор Шереметьев, прибыли в Ипатьевский монастырь изъявить теперь уже царственному юноше волю народа.
Интересные факты, а обязанный царь вызывает сочувствие.
Интересно про фамилию Романовых.
Удивительно как ослабла Россия, что Речь Посполитая посмела на нее покуситься.
Жалко этих детей-царей. Сажают на трон против воли, вот и получаются правители — социопаты, вот и стонет потом народ под их правлением.
Короче, Романовы был боярами на царском троне.