Жеводанский кошмар: история, мистика и детектив

Восемнадцатый век – эпоха Просвещения – время, когда в Европе завоевывали господствующее положение в науке рационалистические представления, стремление объяснять все происходящие вокруг явления с сугубо научной точки зрения, отвергая возможности сверхъестественного. Бурное экономическое развитие бесповоротно вступивших на путь капитализма европейских стран небывало подняло уровень жизни в них, и обеспеченное общество уже не опасалось колдовства, демонов и фей. Конечно, религиозные воззрения играли еще очень значимую роль в жизни всего общества, однако уже предпринимались попытки с позиций рационализма, науки объяснить священные тексты, научно доказать существование Бога. Рационализм, неверие в возможность потусторонних сил влиять на жизнь людей охватывали преимущественно самые просвещенные слои общества: дворянство, буржуазию. Это отражалось на государственной политике: открывались светские школы, наука была выведена из-под контроля церкви, отменялось уголовное преследование за колдовство – наступил конец жуткой эпохи ведьмофобии. Однако в крестьянской среде, где основой жизни людей по-прежнему был тяжелый, кропотливый труд, не оставлявший времени для просвещения, традиционные мистические верования еще долго воспринимались как реальность. Крестьяне, которые зачастую не имели возможности получать элементарную медицинскую помощь, у которых, как и в старину, до половины родившихся детей умирало, не достигнув трехлетнего возраста, все так же верили в колдунов и оборотней, остерегались фей и прочих существ из потустороннего мира. В те времена крестьянство составляло большую часть населения Европы, и какое-либо чрезвычайное событие, явление, которое крестьяне, исходя из своего уровня знаний, объяснить не могли, часто давало почву для распространения причудливых и жутких слухов, порой выливавшихся в общенациональную истерию. Тогда властям на самом высоком уровне приходилось принимать меры, чтобы успокоить разволновавшийся, а потому склонный к неповиновению и мятежам народ. Так, в Германии после нескольких загадочных смертей вполне здоровых крестьян правительству пришлось инициировать целую кропотливую исследовательскую работу, в результате которой было научно доказано, что вампиров – ходячих мертвецов, пьющих кровь у живых людей, не существует. В области суеверий крестьянство еще очень долго оставалось «взрывоопасной средой», и всеобщую панику, крестьянские волнения могло спровоцировать просто неосторожное знакомство деревенского люда с какой-нибудь опасной диковинкой, техническим достижением, которые необразованному обществу были неизвестны. Одна из известнейших историй, когда борьба с «потусторонним миром» прямо курировалась правителем страны, произошла во Франции вскоре после окончания Семилетней войны 1756 – 1763 гг.

1 июня 1764 г. женщина из деревни близ городка Лангонь провинции Жеводан (сегодня – территория департамента Лозер) в Маржеридских горах на юге Франции выгнала на пастбище к лесу под названием Меркуар стадо своих коров. В то время, когда она присматривала за животными, из леса неожиданно выскочил огромный темной масти зверь, отдаленно напоминавший необычайной величины волка, и устремился к ней. Испуганная пастушка кинулась к своему стаду, из которого выбежали быки и бросились на жуткое существо. Неведомый зверь отступил и скрылся в лесу. 30 июня в окрестностях деревни Юбак прихода Сен-Этьен был обнаружен растерзанный и полусъеденный труп 14-летней Жанны Буле – местной жительницы. В момент нападения зверя девочка находилась достаточно далеко от родной деревни, поэтому никто не услышал ее крики о помощи. В августе – сентябре в той же провинции Жеводан было убито и жутко растерзано еще семь детей, один из которых был сыном местного дворянина графа д’Апше. Охотники, обследовав землю и следы вокруг тел погибших, пришли к выводу, что детей растерзало одно и то же животное. В отличие от волков, зверь не пытался перегрызть своим жертвам горло, а просто грубо рвал их мощными зубами, чаще метя в лицо; тела некоторых жертв нападений были найдены обезглавленными. 6 сентября около семи часов вечера тридцатишестилетняя хозяйка в деревне Эстре близ города Астренк занималась в собственном саду хозяйственными работами. Неожиданно ее соседи увидели, как огромное неизвестное существо ворвалось в сад и, повалив женщину на землю, принялось терзать большими и острыми клыками. Крестьяне, вооруженные вилами и дубьем, бросились на помощь несчастной. Зверь, увидев толпу, зарычал и без особой спешки, явно не боясь людей, отступил в лес. Крестьяне, скованные суеверным страхом, не стали его преследовать.

Законы Франции в то время запрещали крестьянам иметь огнестрельное оружие. Крестьянство переживало отнюдь не лучшие времена: оттеснение капиталистами традиционного феодального производства на второй план в экономике привело к падению доходов европейской потомственной аристократии, многие дворяне были вынуждены зарабатывать на жизнь своим трудом. Крупные землевладельцы-феодалы, стремясь восполнить потери в своем бюджете, усиливали эксплуатацию крестьян, работавших на их полях как батраки или бравшие у них землю для своих нужд за арендную плату. Правительство опасалось народных волнений и не желало, чтобы в руки крестьян попадало огнестрельное оружие. На помощь населению Жеводана пришел военный губернатор соседней провинции Лангедок граф де Монкан, выславший на борьбу с неведомым зверем-убийцей отряд драгун (солдаты, умеющие сражаться как в конном, так и в пешем строю). Войсковым мероприятием командовал капитан Жак Дюамель. Драгуны при поддержке охотников тщательно прочесали все леса в Жеводане, убив при этом около семидесяти волков (в те времена в Европе еще были обширные лесные массивы, дававшие приют многочисленным волчьим стаям), а также обнаружили одного необычайно ловкого волка удивительно огромных размеров. Однако застрелить ни того волка, ни еще какое-либо животное, которое подходило бы под описание терроризировавшего сельских жителей зверя, не удалось. Хищник почему-то не попадался в расставленные капканы и не трогал разложенную по лесу  отравленную приманку. По провинции начали распространяться зловещие слухи, провоцировавшие панику среди населения. Скорые на умозаключения крестьяне пришли к выводу, что зверь являлся на самом деле оборотнем, а это, в свою очередь, было чревато опасными последствиями, начиная от самосуда над предполагаемыми виновниками бед и кончая народным мятежом. Сельские обыватели, отправляясь на ярмарки, заносили кошмарные слухи и в города.

В октябре 1764 г. два охотника, подойдя к лесной опушке, неожиданно близко столкнулись с необыкновенного вида огромным существом и тут же открыли по нему стрельбу. Животное было ранено и бросилось в лес, оставляя за собой кровавые следы. Однако на перезарядку ружей в XVIII в. требовалось время, и добить его охотники не смогли. Отправившись в лес по его следам, они обнаружили растерзанный труп молодого человека двадцати одного года. Впоследствии один из охотников рассказывал, что глаза у зверя были человеческие. Это еще больше убедило жителей жеводанских деревень в том, что на них охотится оборотень.

25 ноября неизвестным чудовищем была насмерть загрызена 70-летняя Катрин Валли. В декабре зверь открыл совершенно бесцеремонную охоту на людей, среди белого дня врываясь в деревни и набрасываясь на жителей. Иногда случалось по два – три нападения за день. Взрослым мужчинам обычно удавалось отбиться от него подручными средствами, но дети, рядом с которыми в момент нападения не оказывалось старших, страшно погибали в клыках выбегавшего из леса монстра. Свидетели описывали зверя как огромное существо ростом с осла, теленка или молодую корову, имеющее громадные и острые клыки, очень мощную грудь; голова его была вытянутой, с остроконечными ушами, похожими на волчьи; на ногах имелись крупные когти или копыта; хвост был длинный, с кисточкой на конце; шерсть бурая, с черными полосками, а некоторые очевидцы утверждали, что различали на ней и черные пятна. Передвигалось животное, по словам видевших его людей, длинными прыжками или легкой трусцой, при нападении пыталось сбить жертву с ног или повалить на землю, поднявшись на задние лапы. Нападало оно только на людей, игнорируя даже мелкий рогатый скот, с которым легко бы справился любой волк. При этом оно совершенно не боялось вида человека, пыталось наброситься даже на группы вооруженных пиками мужчин, несмотря на то, что не имело в таком случае успеха. Иногда очевидцы сообщали, что видели сразу двух неизвестных зверей, а бывало, ходили разговоры, что рядом с чудовищем видели какого-то человека. Все деревни Жеводана были охвачены тревогой и страхом, женщин и детей никуда не пускали в одиночку, мужчины всюду ходили вооруженные шестами с привязанными к тем ножами, а за пределы деревни выходили только группой не менее чем в три человека.

12 января 1765 г. зверь напал на тринадцатилетнего Жака Портфе, который находился в компании других детей 9 – 13 лет. Однако сельские дети оказались не робкого десятка и набросились на животное с палками и камнями. Хищник был вынужден отступить, но в тот же день загрыз ребенка в другом месте. После этого творившимся в южной провинции кошмаром заинтересовался французский королевский двор, которому в период глубокого кризиса феодальной системы, во время тяжелой послевоенной разрухи совсем не были нужны народные волнения. Король Людовик XVприказал наградить премией Жака Портфе и его друзей за проявленное мужество и направил в Жеводан самых прославленных охотников Франции нормандцев отца и сына д’Энневалей. Опытные егеря (д’Энневаль старший занимал должность егермейстера – главного лесничего, Нормандии), недавно вернувшиеся из Америки, те обследовали оставленные зверем следы и пришли к выводу, что логово хищника находится в районе горы Муше.

Примечательным оказалось то, что на склоне той самой горы находилась пользовавшаяся дурной славой усадьба местного охотника Антуана Шастеля. Тот был сыном другого жеводанского охотника Жана Шастеля, имел прошлое авантюриста: много путешествовал, попал в плен к пиратам из Алжира, по некоторым данным, сам занимался морским разбоем, долгое время жил среди берберов Северной Африки. Вернувшись в Жеводан, он стал вести одинокую, скрытую от посторонних глаз жизнь, выстроив себе отдельно от родных дом с высокой оградой на горе Муше, охранявшийся целой сворой свирепых охотничьих собак. Во всей округе были хорошо известны его, говоря современным языком, маниакальные наклонности. Он прослыл не только как умелый дрессировщик животных, но и как любитель их истязать и убивать ради забавы. От его злобного и невыдержанного нрава страдали и люди, не в подходящий момент оказавшиеся рядом. Когда выяснилось, что зверь-убийца обитает как раз где-то в том же районе, где находится дом Шастеля-младшего, многие крестьяне посчитали, что именно он и занимается колдовством, превращаясь в чудовищного хищника и нападая на людей. Отец нелюдимого и нелюбимого людьми лесничего Жан Шастель был известен своей религиозностью. Он был одним из тех, кто особенно усердно продвигал в народе версию о колдовском происхождении неизвестного животного-людоеда, но причастность к этому своего младшего сына всячески отрицал.

Король обещал 6 тыс. ливров за убийство зверя-людоеда и в июне организовал в Теназейрском лесу вокруг Муше самую крупную за историю Франции охоту, в которой участвовало несколько сотен человек во главе с 70-летним главным ловчим королевства Антуаном де Ботерном. За ее время были перебиты сотни волков, вероятно, после этого во всей провинции их осталось лишь незначительное число. Однако через два дня после начала охоты зверь попытался растерзать девушку по имени Мари Вале, которой, к счастью, удалось самостоятельно отбиться от него подручными средствами, затем прямо в разгар охотничьих мероприятий растерзал и утащил в лес еще шестерых детей, а затем погибла женщина, как раз кормившая охотничьих собак. Сами гончие при нападении неуловимого монстра в ужасе разбежались. Во время объезда леса де Ботерн встретился с семьей Шастелей и, хотя не был сторонником мистических теорий, на почве слухов, ходивших вокруг младшего из них, вступил с егерями в словесную перепалку, которая быстро переросла в драку. За посягательство на честь королевского главного ловчего отец и оба сына Шастели были арестованы и заключены в тюрьму до отъезда королевского отряда из Жеводана. Вскоре во время очередной облавы вблизи аббатства Шаз прямо на де Ботерна выскочил необычайной величины волк. Главный ловчий застрелил его. При вскрытии в желудке животного был обнаружен кусок ткани от женской одежды, откуда следовал вывод, что волк был людоедом. Кроме того, убитый волк оказался в два раза крупнее обычного. Королевские егеря сделали заключение, что именно этот волк и терроризировал столько времени жеводанских крестьян, которые, будучи охваченными ужасом, видели в нем порождение нечистой силы со всеми характерными атрибутами. Из шкуры волка-гиганта было сделано чучело и отправлено к королевскому двору. Сам Антуан де Ботерн получил от короля обещанные 6 тыс. ливров. Избавление крестьян южной французской провинции от дьявольского кошмара подтвердилось совершенным прекращением после убийства огромного волка нападений на людей, до того случавшихся чуть ли не каждый день. Убедившись, что деревенских жителей больше никто не трогает, в конце года королевский отряд уехал в Париж, семья буйных лесничих Шастелей была освобождена из тюрьмы.

2 декабря 1765 г. неведомый чудовищного вида хищник набросился на двух детей семи и четырнадцати лет возле родной деревни лесничих Шастелей Бессер-Сент-Мари. Затем нападения вновь последовали практически каждую неделю. По-прежнему погибали чаще всего дети, реже женщины, взрослым  мужчинам же удавалось отбиться от чудовища-людоеда пиками, дубинками и топорами. Свидетельства о нападениях зверя со смертельным исходом фиксировались в книгах при церквях, в которых отпевали погибших. Помимо смертельных случаев, много людей после встречи с жутким существом получали тяжелые ранения, оставались искалеченными. Особенно частыми нападения зверя стали летом 1766 г., что было в принципе нехарактерно для хищников Европы, которые нападали на людей, как правило, именно зимой, когда им не хватало пищи в лесу. При этом формально во Франции зверь считался уничтоженным, так как имелся соответствующий отчет королевской охотничьей экспедиции, в которой главный ловчий де Ботерн застрелил волка возле аббатства Шаз. Тем не менее, о страшных событиях, творящихся в Жеводане, уже вовсю печатала французская пресса; одна публикация была причудливее другой. О неуловимом французском чудовище-людоеде стало известно всей просвещенной Европе. 1  ноября 1766 г. вблизи деревни Сушер в страшных клыках зверя погиб двенадцатилетний Жан-Пьер Олье. После этого нападения чудовища неожиданно прекратились, но весной – 2 марта 1767 г. зверь вновь убил ребенка – возле деревни Понтажу. За апрель – май 1767 г. было зарегистрировано тридцать шесть нападений, то есть, чудовище стало выходить на охоту за людьми в несколько раз чаще, чем в прошлом году.

Тем временем в Жеводане продолжали работать опытные лесничие д’Энневали. Изучая следы монстра, они заметили интересную деталь: очень часто рядом с ними обнаруживались отпечатки человеческой обуви, явно не принадлежащей растерзанным жертвам. Это заставило вспомнить слухи о том, что при нападении зверя рядом с тем нередко появлялся и какой-то человек, которого хищник не трогал. Для крестьян это было очередным подтверждением того, что зверь являлся оборотнем: человеком, превращавшимся в чудовище и нападавшем на благочестивых обывателей. В кругу тех же, кто занимался поисками наводящего кошмар на целую провинцию животного: представителей местной власти и профессиональных охотников, возникло серьезное предположение, что нападения хищника, действительно, совершаются по команде какого-то до дикости циничного злоумышленника. То есть, зверь был изначально натаскан на людей, поэтому и совершенно не трогал домашних животных. Тогда объяснялась и его странная неуловимость: хозяин – некто сам опустившийся до уровня лютого зверя, просто прятал его в своем доме и не позволял ему брать наживку в капканах и отравленные приманки.

Летом 1767 г. местный дворянин граф д’Апше, малолетний сын которого погиб при нападении чудовищного зверя еще три года назад, с помощью д’Энневалей организовал еще одну облаву в лесах Жеводана. В ней были задействованы около трехсот охотников, в том числе семья Шастелей, один из которых – Антуан, и подозревался местными крестьянами в оборотничестве. К этому времени истерия среди населения уже приняла угрожающий оборот: крестьяне могли учинить над нелюдимым, злобным и отличавшимся извращенностью нравов лесничим самосуд. Шастель-старший едва успевал опровергать сыпавшиеся со всех сторон обвинения в адрес сына. Возможно, народ верил ему только потому что он сам считал, что неуловимый зверь является оборотнем. 19 июля 1767 г. в лесах проводилось очередное охотничье мероприятие. В это время среди участвовавших в облаве охотников разнеслась весть, что зверь, три года наводивший ужас на население провинции, убит. Удачный выстрел, как оказалось, произвел не кто иной, как сам отец подозрительного семейства Жан Шастель. Лесничий, сына которого подозревали в оборотничестве и всех совершенных неизвестным существом преступлениях, рассказал собравшимся охотникам, что весь день ходил по лесу в поисках чудовища-людоеда, затем присел отдохнуть и стал читать Библию, вознося молитвы, чтобы оборотень был убит, и от его сына отпало беспочвенное обвинение. Едва он закончил чтение, как из леса вышел страшного вида огромный волк и стал смотреть на него. Уверенный в том, что вера и молитва защитят его, лесничий спокойно поднял ружье, выстрелил в чудовище почти в упор и затем, перезарядив ружье, добил хищника вторым выстрелом.

Убитое Шастелем-старшим животное внешне лишь отдаленно напоминало волка. Это был неизвестный никому из охотников зверь, размеры которого значительно превосходили волчьи, покрытый бурой шерстью, с крупными ушами. Труп зверя возили по всему Жеводану из города в город, чтобы жители, наконец, смогли удостовериться, что чудовище, три года среди белого дня убивавшее людей, мертво. Жан Шастель в благодарность от населения получил семьдесят два ливра. Убитое животное было обследовано врачами. Оно имело длину тела 99 см. и было гораздо крупнее обычного волка, но меньше волка, застреленного в 1765 г. де Ботерном; его тело покрывала рыжевато-серая шерсть с несколькими черными полосами. Исследователи обратили внимание на необычайно длинные передние лапы и наличие на глазах третьего века – мигательной перепонки, присущей хищникам из семейства кошачьих. На туше имелось множество ран и шрамов – как давно закрывшихся, так и относительно недавних. В одной лапе зверя обнаружили три застрявшие дробинки – именно такое ранение однажды причинил животному-людоеду один лошадник в 1765 г. А когда тушу зверя вскрыли, в желудке обнаружили остатки предплечья за день до его убийства погибшей в зубах таинственного чудовища маленькой девочки. Но главным доказательством того, что убитое Шастелем животное и есть тот самый зловещий Жеводанский зверь, стало прекращение кошмарных нападений на людей на этот раз навсегда. Из шкуры убитого зверя сделали чучело, которое, как два года назад чучело волка из Шаза, отправили Людовику XV. Однако вскоре оно начало разлагаться, и король приказал его выбросить.

Специалисты того времени заключили, что перед ним был неизвестный науке зверь. Сегодня можно сказать, что под описание, составленное при осмотре туши убитого зверя, больше всего подходит пятнистая или полосатая гиена. Гиены не водятся в Европе, и в XVIIIв. еще не были известны широкому кругу европейских ученых. Главными признаками, указывающими на то, что зверь-людоед из Жеводана был именно гиеной, являются указанные в описании окраска и характерная для гиеновых длина передних лап, а также манера нападать, сходу разрывая жертву. Гиены, повалив добычу, сразу начинают ее поедать, поскольку исключительно мощное челюстное давление позволяет им, подобно акулам, наносить смертельные укусы практически в любую часть тела жертвы. Описание, составленное врачами при осмотре трупа зверя, не всегда совпадает со словесным описанием очевидцев нападений, однако это неудивительно, если учесть, что свидетелями были необразованные, к тому же смертельно напуганные, крестьяне. От страха хищник казался им больше, чем был на самом деле, и обладал в их глазах всяческими дьявольскими атрибутами, в частности, длинным хвостом с кисточкой. Нельзя исключить и вероятность того, что сельские обыватели, охваченные паникой, приписывали неизвестному им зверю и обычные нападения волков на людей, еще достаточно распространенные в то время в Европе. То есть, не каждое нападение совершал именно зверь, застреленный Жаном Шастелем, какие-то, быть может, были и делом зубов обыкновенных волков, но перепуганным крестьянам всюду мерещился чудовищный оборотень. Сохранившиеся до наших дней изображения зверя составлены на основе причудливых мистических слухов, напоминают демонического волка и не соответствуют реальности.

Но особенный интерес у жеводанской публики вызвал тот факт, что после гибели зверя-людоеда без вести пропал младший сын Жана Шастеля Антуан – тот самый нелюдимый лесничий, которого подозревали в превращениях в чудовище и убийствах людей. Для крестьян это, конечно, было лишь доказательством того, что Антуан Шастель в действительности был оборотнем, но просвещенные лица выдвинули гораздо более прозаичную и, возможно, более страшную версию. Согласно этой догадке, Антуан Шастель – изувер и авантюрист по натуре, привез с собой из Африки какое-то тамошнее хищное животное, ту же самую гиену. Желая отомстить крестьянам за недоброжелательное отношение к себе, а возможно, просто из кровавой страсти, он периодически лесными тропами приводил своего свирепого питомца к деревням и натравливал его на местных жителей, сам скрываясь за деревьями. Тогда раскрывается еще одна загадка: почему зверь особенно активно нападал летом. Тропическое животное плохо переносило зимние холода, и зимой маньяк большей частью держал его дома в тепле. Воспитанный человеком зверь, понятное дело, совершенно не боялся людей, не имел и свойственной диким животным привычки скрытно подбираться к добыче: отсюда необычайная дерзость жеводанского хищника. Безусловно, Антуан Шастель не мог утаить живое орудие своих чудовищных преступлений от отца и старшего брата, и те прекрасно знали об истинной природе обитавшего в их лесах «оборотня». Возможно, именно из-за нежелания других членов семьи жить под одной крышей с опасным диковинным зверем Антуан поселился в отдельном доме среди глухого леса. Его отец и брат, как могли, старались покрывать леденящее кровь развлечение младшего родича, поэтому Жан Шастель так рьяно продвигал мистическую версию о кознях нечистой силы, неуловимом оборотне. Когда же стало ясно, что власти всерьез взялись за поиски хищника, а умелые следопыты д’Энневали установили, что тот постоянно обитает именно в районе дома Антуана, Шастель-старший, чтобы спасти сына от неминуемого разоблачения, сам забрал у того выдрессированного зверя, увел его в лес и пристрелил. Отсюда же его не вполне вразумительный, овеянный мистицизмом рассказ об убийстве чудовища. После этого Жан Шастель, вероятно, и посоветовал Антуану скрытно уехать и больше не возвращаться в родные края, где тот снискал крайне дурную славу.

Сегодня абсолютно доказать или опровергнуть причастность Шастеля-младшего к кошмару, терзавшему в 1764 – 1767 гг. Жеводан, невозможно. В новейшее время выдвигались и другие версии, например, что жеводанским монстром был мутировавший или просто очень большой волк-людоед, а особенно жуткие подробности добавили истории любившие сенсации французские газеты того времени. Однако при сопоставлении всех фактов именно эта традиционная версия просвещенного общества конца эпохи Бурбонов выглядит наиболее правдоподобной. Надо отметить, что привозить из экзотических стран невиданных зверей, и чем опаснее, тем лучше, было очень модно у европейских путешественников XVIII – XIXвв. Неоднократно встречались в истории и кровожадные маньяки, получавшие удовольствие при виде изощренных зрелищ с чьими-то страданиями и смертью. В современном обществе развлечение тайной травлей людей экзотическими зверями выглядит чем-то фантастическим, неправдоподобным. Однако не в столь далеком 1988 г. в России было известно дело лесника И. Кукина из Тульской области, натравливавшего ночью то ли гибрид волка с собакой, то ли просто огромного пса на дом отказавшихся от него в детстве родителей и распространявшего слухи о неизвестном хищном звере, который завелся в окрестных лесах.  В XVIIIв. подобное не было чем-то особенно удивительным. На возможное отношение семьи Шастелей к проискам чудовища из Жеводана указывает и тот факт, что нападения на крестьян прекратились, когда все три егеря за драку с королевским ловчим попали в тюрьму, и возобновились, как только они были освобождены. Однако этому факту сразу не было придано значение, поскольку арест Шастелей совпал по времени с убийством волка-людоеда близ аббатства Шаз, и временное прекращение набегов неведомого хищника связали с ним. Тем не менее, без четких доказательств своей вины Жан Шастель считается и поныне избавителем округи от дикого кошмара, вошедшего в историю. В его родном населенном пункте Бессер-Сент-Мари (департамент Лозер) стоит стела с его изображением, где он с бесстрашным видом закаленного охотника грозно сжимает в руках ружье.

По мотивам рассказов о Жеводанском звере написана книга американского писателя Кларка Эштона Смита (1893 – 1961) «Аверуанский зверь» и снят известный фильм 2001 г. «Братство волка» французского режиссера Кристофа Гана. История об этом загадочном хищнике-людоеде является одной из главных загадок старинной Франции, так же как и сообщения о Черной Маске. Не исключено, что именно сведения о событиях 1764 – 1767 гг. во французском Жеводане побудили в самом начале XXв. английских писателей Артура Конан Дойла и Флетчера Робинсона облечь в детективный жанр старинные британские легенды о преследующих нечестивых людей или просто предвещающих чью-то смерть собаках-призраках, создав знаменитую повесть «Собака Баскервилей». Однако кем бы ни был на самом деле Жеводанский зверь, причастен ли к его кровавой охоте изощренный человеческий разум или нет, прежде всего его феномен является полной горя, страха и отчаяния человеческой трагедией. Документально зафиксированы 230 случаев нападения этого существа на людей, из них 123 – со смертельным исходом, 51 человек получил увечья. Учитывая далеко не такую густую, как сейчас, плотность населения в тогдашней Европе, можно представить, какая страшная драма в течение трех лет разыгрывалась на территории одной провинции в еще не оправившейся от изнурительной Семилетней войны стране. Можно представить, какое потрясение испытывали неграмотные, задавленные тяжелой нуждой, и без того жившие в атмосфере традиционных мистических страхов деревенские жители. Невозможно без содрогания вообразить, что чувствовали несчастные жертвы незнакомого им существа, особенно дети, когда в них вгрызались его страшные клыки. Поэтому, безусловно, заслуживают народного уважения все, кто искренне пытался помочь беззащитным и запуганным людям и, рискуя собственной жизнью, избавить их от сеющей смерть и ужас угрозы.