Разинщина. Часть II: классовая война

Обеспокоенное сосредоточением мощных сил казачьей вольницы – преимущественно «голи» из недавно бежавших крестьян, в Кагальнике, царское правительство в апреле 1670 г. отправило на Дон дипломата дворянина Г. Евдокимова. Тот прибыл в считавшийся общественным центром донского казачества городок Черкасск (современная станица Старочеркасская Аксайского района Ростовской области), которым заправляло основное войско домовитых казаков, обычно проявлявших лояльность царским властям. Во главе Донского войска стоял крестный отец Степана Разина Корнилий Яковлев. В Черкасске К. Яковлев с почестями принял царского посланника и созвал всеобщий казачий круг. Узнав о прибытии высокопоставленного гостя из Москвы, Разин явился на круг из Кагальника вместе с отрядом своих мятежных сил. После блестящего набега на Нижнее Поволжье и принесшего невиданное богатство похода к берегам далекого Ирана популярность Степана Разина в казачьей среде, особенно в рядах «голи», была огромной. Влияние авантюрного крестника теперь оспаривало авторитет самого К. Яковлева. Разину быстро удалось перехватить инициативу на кругу в Черкасске и убедить съехавшихся казаков в том, что Г. Евдокимов – тайный агент лишивших православного государя собственной воли бояр. По решению круга Г. Евдокимов был схвачен и утоплен. К. Яковлев попытался вступиться за царского посланца, из-за чего едва сам не был убит.

Казнь вестника, прибывшего с грамотой от государя, фактически означала объявление прямой войны царскому правительству, в которой домовитое казачество, как видно, считавшее, что поход 1667 г. сполна отомстил воеводам за казнь Ивана Разина, конечно, не было заинтересовано. Наемная служба в царском войске и пограничных крепостях, торговля на располагавшихся в тех рынках являлись главным источником дохода домовитых казаков, а война с сильной царской армией грозила не только потерей служивых мест и рынков, но и разорением казачьих городков, в которых домовитые хранили свое имущество. Из видных атаманов Донского войска к развивавшемуся мятежному движению Степана Разина согласился присоединиться только Василий Ус. Однако Степан Разин за счет захваченных в далеком Иране богатств мог теперь вооружить и оснастить собственное могучее войско из составлявших большинство казачества голутвенных, одни из которых нуждались в собственных богатых трофеях, другие – недавно бежавшие из России, мечтали отомстить правящим классам за свои прежние унижения и лишения. Домовитые казаки во главе с К. Яковлевым оказались в меньшинстве и обязались не препятствовать политике Разина, заявившего своему крестному: «Ты владей своим войском, а я владею своим войском».

Стратегия разинцев была продумана настолько, насколько они, не имевшие в своих рядах обладающих должными тактическими и географическими познаниями опытных воевод, вообще могли ее продумать. Предполагалось организовать новый поход на Волгу, овладеть волжскими крепостями вплоть до верхних и оттуда, используя захваченные там вооружение, лошадей, продовольствие, фураж, наступать на Москву. Поскольку казаки, среди которых грамотных было очень мало, сами не могли оставить после себя письменных документов, указывающих на конкретные цели их движения, в основном те известны по сохранившимся московским записям о распространявшихся разинцами призывах среди населения Поволжья. Цели эти были поистине революционными, но по-простолюдински наивными, глубоко не продуманными: уничтожить боярский и дворянский классы, установить в России равноправие населения и ввести повсюду самоуправление по казачьему типу. Основным же пропагандистским лозунгом разинцев было освобождение православного государя от якобы диктующих ему свою волю бояр, что отражало идеологическую зашоренность непросвещенного простого люда того времени: простой народ, воспитанный на церковных проповедях, не мог себе представить, чтобы единственный в мире независимый православный правитель мог по собственной воле издавать притесняющие православных же подданных законы. Некоторая доля истины, конечно же, в том была: фактическое правление Московским государством в его поздние годы осуществляли сановники из высшей аристократии, которых цари, сами не очень усердные в делах государственного управления, приближали к себе. Но конечно, царь отнюдь не был лишен собственной воли, напротив, опираясь на свой сакральный авторитет, позволявший ему в любое время отдать непосредственно служившим ему воинам приказ об аресте или выдворении любого сановника, он постоянно производил кадровые перестановки в высших властных рядах, и нараставшее закрепощение крестьян, ставшее одной из основных причин популярности идей Степана Разина в народе, служило, прежде всего, именно царским, а не боярским, интересам, так как укрепляло лично преданный царю дворянский класс.

Сам Степан Разин, обладавший властным и крайне авантюрным нравом, почувствовав свое необыкновенно широкое влияние в массах, набравшийся опыта во время предыдущих походов на Волгу и в Иран, уже, как видно, не мог удержаться от того, чтобы попытать еще и счастья стать в России кем-то вроде фактического царя при формальном царствовании Алексея Михайловича. И для реализации его непомерно амбициозных планов сложились, на первый взгляд, очень благоприятные условия: как раз в эти годы в Поволжье, населенном преимущественно черносошными (лично свободными, несшими повинности только царским властям и платившими подати только в царскую казну) крестьянами, в связи с вызванным недавно закончившейся долгой войной с Речью Посполитой расширением служилого дворянского класса проходила масштабная раздача земель под поместья. Естественно, это сопровождалось закрепощением работавших на испомещенной земле привыкших к свободе крестьян, которые, совершенно не разбиравшиеся в политике, недоумевали, за какие такие грехи любимый православный государь лишает их простой человеческой воли. Одни волжские пахари, не желая безвозмездно трудиться на земле помещиков, бросали и землю, и собственное хозяйство и уходили в низовья Волги и на Дон, присоединяясь к казачеству, в том числе пополняя имевшее основной своей базой Кагальницкий городок войско Степана Разина. Другие были готовы при первой возможности схватить оружие и силой возвращать себе свободу. Слухи о появлении на Дону большого, грозного войска, которое вот-вот выступит против ненавистных простому люду помещиков, бояр и чиновников, чтобы освободить угнетенный народ и восстановить «истинную власть» православного государя, стремительно распространялись по волжским уездам.

Выступив в новый поход на Волгу, 15 мая 1670 г. войско Степана Разина осадило Царицын. Непосредственное руководство осадой осуществлял Василий Ус, в то время как Разин вел переговоры о сотрудничестве с жившими в окрестностях татарами, испытывавшими от царских властей религиозные пртеснения. Ожидая прихода подкрепления, воевода города-крепости Т. Тургенев принял решение держать оборону. Но оборонявшие город стрельцы, которым из-за вызванного недавно закончившейся тяжелой войной дефицита казны жалованье выдавалось с большими задержками, а также городские ремесленники и торговцы, страдавшие от высоких налогов, в значительной степени сами симпатизировали состоявшему преимущественно из бежавшего от притеснений властями люда казачьему войску. Защитники города, находившиеся на оборонительных стенах, и расположившиеся под стенами осаждавшие стали завязывать переговоры, в ходе которых разинцам удалось посеять среди городского гарнизона тревогу, будто воеводы под прикрытием военных действий готовят массовое убийство недовольных стрельцов и населения, и в этом замешан сам Т. Тургенев. В конце концов в городе вспыхнул мятеж, причем о координации действий с разинцами мятежники договорились через парламентеров, посланных в казачий лагерь воеводой. Под обстрелом, ведущимся стрельцами со стен, восставшие прорвались к городским воротам и отперли те, после чего в город ворвались казаки. Тогда бóльшая часть гарнизона сложила оружие, лишь небольшая группа верных Т. Тургеневу стрельцов и дворян вместе с самим воеводой и его племянником заперлась в башне, продолжая упорно отражать атаки разинцев. Вернувшийся от татар Разин лично возглавил штурм оставшейся башни, которая после долгих боев была взята. Воевода, его племянник и верные воеводе воины были утоплены в реке, их имущество по казачьей традиции поделено между войском Разина.

После взятия Царицына войско мятежных казаков за счет присоединения к нему местных стрельцов и жителей увеличилось до десяти тысяч человек. Захваченными на городской пристани судами пополнилась казачья флотилия. Татары, жившие в окрестностях, снабдили разинцев лошадьми. Тем временем с севера по Волге к Царицыну приблизился шедший на выручку гарнизону Т. Тургенева отряд воеводы И. Лопатина числом примерно в тысячу человек, а у крепости Черный Яр появилось пятитысячное войско князя С. Львова. Царское командование предполагало разгромить силы разинцев, зажав их под Царицыным с двух сторон. Однако воеводы недооценили размеры войска Разина, исключительную воодушевленность казаков, выступивших «спасать государя» и по-своему перестраивать россйиские государственные порядки, недоброжелательные по отношению к правительству настроения в рядах собственных сил. Царские войска продвигались неспешно, пренебрегая мерами безопасности. Отряд И. Лопатина расположился лагерем на Денежном острове недалеко от Царицына, не зная ни о том, что казачьи дозорные уже выследили его, ни о том, что город уже находится в руках повстанцев. Неожиданно подошедшие с обоих берегов Волги разинцы открыли ожесточенный огонь по захваченному врасплох правительственному лагерю. Погрузившись на свои суда, стрельцы поспешили к Царицыну, надеясь укрыться за его стенами, но вместо служивых товарищей их там встретили основные силы Разина. Спасаясь от неминуемой гибели, отряд И. Лопатина сдался. Большинство командиров были утоплены казаками, рядовые стрельцы и избежавшие казни их начальники были сделаны гребцами на разинских судах.

Устранив непосредственную угрозу своей походной ставке в Царицыне, разинцы приступили к овладению волжским городком Камышин. Тот был взят хитростью: группа казаков явилась туда, переодевшись купцами, благо после всех предшествовавших побед у повстанцев накопилось много и богатой одежды, и дорогих товаров с торговых судов и складов. Когда в условленное время к Камышину подошло казачье воинство, лжекупцы неожиданно напали на охрану городских ворот, перебили ее и открыли ворота. Сопротивление захваченного врасплох гарнизона было бессмысленно. Казаки казнили воеводу, дворян и стрельцов, выселили всех жителей, позволив взять с собой лишь самое необходимое, после чего разграбили город и сожгли.

Разинцы прочно закрепились на Нижней Волге в окрестностях Царицына, перекрыв речное сообщение. Тогда на военном совете было решено начать наступление на Астрахань – царский административный центр Нижнего Поволжья, откуда напрямую контролировался торговый выход в Каспийское море. Казакам уже было известно, что многие стрельцы астраханского гарнизона, недовольные руководством воеводы И. Прозоровского, сами ждут их прихода. Войско Разина выступило по Волге на Астрахань и 5 июня у крепости Черный Яр встретилось с высланным против него также водным путем пятитысячным войском князя С. Львова. Сражения не произошло: правительственное войско вместо того чтобы вступать с повстанцами в бой, связало своих командиров и почти в полном составе, с флотом и артиллерией, перешло на сторону казаков. Командующие, кроме самого князя, к которому Разин проявил неожиданное милосердие, были утоплены в реке, после чего в полтора раза выросшее повстанческое войско продолжило движение на Астрахань. Подойдя к ее стенам, оно отправило к воеводе парламентера с требованием сдать город, однако воевода, демонстрируя пренебрежение к бунтовщикам, приказал парламентера казнить.

Когда в ночь с 21 на 22 июля разинцы начали штурм старинного города, до завоевания Россией в XVI в. бывшего столицей одного из татарских ханств, в нем поднялось восстание недовольных стрельцов и городской бедноты. Казаки совершили притворную атаку на один из участков городской стены, а когда основные верные властям силы гарнизона во главе с самим И. Прозоровским отвлеклись туда, восставшие помогли разинцам перелезть через стену в другом месте. В бою погиб брат И. Прозоровского – второй воевода. Город быстро перешел в руки казаков и мятежников, которые учинили над ненавистной им городской элитой лютую расправу. Пытавшихся укрыться со своими семьями в кафедральном соборе дворян, чиновников, богатых горожан, включая самого воеводу, казаки, несмотря на противодействие митрополита Астраханского Иосифа, силой вывели на соборную площадь, пытавшихся сопротивляться убив на месте, при этом прямо на руках одной из женщин застрелив ее полуторагодовалого ребенка. Плененного воеводу Разин лично сбросил с башни Астраханского кремля. Двух детей И. Прозоровского 14 и 9 лет по указанию Разина пытали, подвесив за ноги на городской стене, после чего старший мальчик был сброшен вниз, а младший в глубоко бессознательном состоянии в конце концов снят со стены и передан своей матери, вместе с которой отдан митрополиту Иосифу. Всего в городе было казнено до 500 человек, их имущество поделено между казаками и астраханскими мятежниками, многие вдовы и дочери казненных были насильно отданы «в жены» повстанцам.

Войско Степана Разина теперь составило 13 тысяч человек. Атаман, понимая, как важно в предстоявшем походе на Москву оперативно налаженное управление им, провел его реорганизацию, приведя в большее сооответствие с организацией правительственных сил. Все войско было поделено на тысячи, тысячи – на сотни, сотни – на десятки. Ударную часть войска составляли казаки, умевшие стремительно передвигаться на лошадях, важное значение имели также команды профессиональных водителей речных судов, в том числе умевшие вести бой на воде, артиллерия, но большинство воинов теперь представлено присоединившимися к Разину выходцами из бедноты захваченных городов и стрельцами-перебежчиками. Бывшие горожане и стрельцы сражались в пешем строю, при этом если стрельцы были профессиональными воинами, то выходцы из городского бедного люда вообще практически не имели представления о военном деле, выступали в поход на одном мятежном энтузиазме, были кое-как вооружены топорами, дубинами, вилами, кистенями. Однако в указанное время и такое войско было достаточно серьезным противником для царских вооруженных сил, понесших большие потери в войне с Речью Посполитой 1654 – 1667 гг., финансировавшихся из оскудневшей вследствие прежних военных затрат казны. Для укрепления своего влияния на Дону Разин отправил в Черкасск две тысячи казаков под началом Якова Гаврилова с захваченной в Астрахани казной и восемью пушками. Я. Гаврилов стал выполнять функции заместителя Разина в Донской земле, пока верховный атаман был занят в своем непомерно амбициозном походе.

Переход под контроль разинцев ключевых пунктов Нижнего Поволжья – Астрахани и Царицына, со всей южной частью Волжского торгового пути, возбудил у угнетенного простого люда остального Поволжья надежду на реальное освобождение от тягостной власти помещиков и царских наместников. Обширный регион, имевший ключевое экономическое значение для тогдашней России, стремительно охватывали восстания крестьян и городских низов, вдохновленных рассылавшимися агентурой разинцев «прелестными письмами» (прокламациями) с призывами поддержать казачье движение и разъяснением целей разинского войска: «постоять за великого государя», истребить приказных людей, то есть, чиновников, и бояр-изменников. Быстро движение, руководимое собственно Степаном Разином, составило меньше половины от всего повстанческого фронта, хотя и было самым организованным. Контроль над Верхним Поволжьем захватывали непосредственно с Разиными не связанные, лишь заведенные его призывами и надеявшиеся на объединение усилий после прихода его войска, многочисленные местные повстанческие группировки. По всем волжским землям повстанцы и взбунтовавшиеся крестьяне грабили и жгли помещичьи усадьбы, учиняя жестокое насилие над своими вчерашними господами, захватывали склады с товарами и продовольствиями, убивали чиновников и царских военачальников, уничтожали податные списки. Особенно активно восставали угнетенные поборами царских чиновников, терпевшие убытки от ограничения властями возможности заниматься традиционными промыслами нерусские волжские народы: чуваши, мари, мордва, татары. Сильный отряд верхневолжских повстанцев, насчитывавший до двух тысяч человек, действовал в населенном русскими и мордвинами Арзамасском уезде (на территории современной Нижегородской области) под руководством беглой монахини казацкого происхождения Алены. Разгромив отряд местного воеводы Л. Шайсукова, повстанцы установили контроль над значительной частью уезда, сделав своей ставкой город Темников на впадающей в Оку реке Мокше (в современной Мордовии).

Войско собственно Разина, выступив из нижневолжских городов, заняло земли по Средней Волге, где ключевые города Саратов и Самара сами открыли перед ним ворота. Ставка разинского лагеря тщательно подготовила дальнейшее наступление вверх по Волге, откуда предполагалось, соединившись с местными повстанческими группировками, двинуться уже на Москву. В конце августа 1670 г. в ставке Разина под Самарой появился человек, заявивший, что он является сыном царя Алексея Михайловича Алексеем Алексеевичем. Настоящий царевич Алексей Алексеевич и его младший брат Симеон Алексеевич, как и их мать царица Мария, умерли за год до начала выступления разинцев. Современников поразила неожиданная смерть царских детей и супруги в один год, и в народе ходили упорные слухи, что семью Алексея Михайловича отравили бояре-недоброжелатели. Новоявленный «царевич Алексей» объявил сходившейся к Разину публике, что слухи эти – истинные, и сам он чудом спасся от пленивших его отца злых бояр. Так в глазах простого народа разинскому движению придавалась все большая легитимность. Когда в сентябре 1670 г. войско Разина выдвинулось далее на захват верхневолжских городов и соединение с местными повстанцами, Лже-Алексей плыл на специально отведенной ему барке, обитой красным бархатом. На другой барке, обитой черным бархатом, плыл с грозной разинской флотилией другой самозванец, выдававший себя за будто бы изгнанного боярами патриарха Никона, на самом деле в 1666 г. низложенного вследствие ссоры с царем.

Общая численность антиправительственных сил, включая и войско самого Разина, и многочисленные автономные повстанческие группировки, действовавшие на Верхней Волге и в сопредельных землях, составляло в период разгара событий около 200 тыс. человек. Фактически подавляющее большинство территорий Поволжья оказалось в руках восставших, что полностью парализовало служившую Московскому государству важнейшим источником дохода международную волжскую торговлю. При должных организации воинства и координации действий повстанцы имели бы реальную возможность добиться своей главной стратегической цели – захвата российской столицы Москвы. Можно представить, в какое смятение пришел царский двор, узнав, что треть или четверть основной – наиболее населенной, европейской части Московского государства внезапно оказалась под контролем куда как более беспощадного к российской элите, чем поляки с литовцами или крымский хан, неприятеля, причем это были земли, наиболее важные для России в экономическом отношении, откуда открывалась прямая дорога на Москву. Против повстанцев была снаряжена 60-тысячная армия во главе с князем Юрием Долгоруковым, смотр которой провел лично царь Алексей Михайлович. Хотя в целом повстанцы в несколько раз превосходили ее по численности, царские воеводы рассчитывали воспользоваться плохой согласованностью действий разных повстанческих группировок, географической неграмотностью большинства предводителей тех, не позволявшей повстанцам эффективно выполнять общие задачи в обширном регионе. Первый – и основной, удар царские воеводы рассчитывали нанести по наиболее организованной и опасной для правительства части повстанческих сил – по войску самого Степана Разина, полагая, что в случае разгрома того многочисленные автономные местные отряды мятежников потеряют свое воодушевление, и их движение станет еще более дезорганизованным.

Сам Степан Разин, когда до Москвы дошли сведения, что он и его люди подвергают унижениям и надругательству священников и монахов, не желающих их поддерживать, был предан анафеме – церковному проклятию, и с точки зрения православного христианина того времени становился как бы даже не человеком, а мерзким существом, приспешником дьявола. В соответствии с церковным обычаем его нельзя было с этого момента называть Степаном – именем христианского святого, а полагалось именовать уничижительно Стенькой. С тех пор в народной памяти предводитель первого в истории России мощного классово-освободительного движения остался как «Стенька Разин». Примечательно, что сам Разин проявлял очень активную внешнюю набожность, по многу раз в день усердно молился, проявлял почтение к священникам, не пытавшимся противодействовать ему. Однако выказывал демонстративное презрение к сакральному авторитету представителей духовного сословия, которые призывали его и других повстанцев не творить насилие и произвол в захваченных городах, не ослушиваться царских указов: публично оскорблял их, наносил побои, калечил.

В сентябре 1670 г. войско Разина подошло к Симбирску (современный Ульяновск) и начало штурм города. Как и в большинстве других волжских городов, местная беднота при приближении разинцев подняла восстание, что позволило тем быстро овладеть городским посадом – наиболее широкой частью города, занятой домами простых жителей, торговыми и ремесленными лавками. Однако правительственный гарнизон Симбирска во главе с родственником самого царя Иваном Милославским, запершись в городском кремле – особо укрепленной части города, в которой находились административные здания, располагались воинские части, оказал ожесточенное сопротивление. После четырех неудачных попыток штурма Симбирского кремля Степан Разин, поняв, что быстро разгромить местный гарнизон не получится, разбил под Симбирском свой главный лагерь и поспешил перейти к выполнению основной стратегической цели прихода на Верхнюю Волгу – соединения с местными повстанческими группами. Из-под Симбирска отряды разинцев были разосланы в разные районы Верхнего Поволжья. В одних местах они присоединялись к уже действовавшим местным повстанческим группировкам, координировали и поддерживали своей опытной силой действия тех, в других, где еще не было собственных повстанцев, поднимали народ на войну против властей. В течение сентября повстанцами был осажден Цивильск, захвачен Алатырь в чувашских землях, захвачен Саранск в земле мордвин, без боя впустили повстанческое войско в свой город жители Пензы. Отряды казачьих агитаторов забирались и в российские уезды, достаточно удаленные от Поволжья: Тульский, Галицкий, Новосильский и др., где тоже поднимали крестьянство на локальные выступления. Кроме того, под влиянием широко распространявшихся слухов о блестящих победах повстанцев над царскими воеводами, начали волноваться крестьяне Каширского, Коломенского, Юрьев-Польского, Боровского, Ярославского уездов, до которых агитаторы Разина не добирались. Народные волнения угрожающе приближались к самой Москве.

Одновременно с началом координации действий верхневолжских повстанцев с подошедшими к контролируемым ими землям силами самого Разина в охваченный восстанием регион прибыла армия Ю. Долгорукова, ключевую роль в которой играли так называемые полки нового строя – подразделения, организационно и тактически действовавшие по передовым образцам европейских армий. Это были элитные части вооруженных сил Московского государства, обыкновенно использовавшиеся в боях не против мятежников, а против сильного внешнего врага. Своей главной ставкой Ю. Долгоруков сделал Арзамас, где обосновался с контингентом войск и приступил к действиям против отрядов Алены Темниковской. Другая группировка правительственных сил во главе с князьями Даниилом и Юрием Барятинскими, подчинявшимся Ю. Долгорукову, выступила непосредственно против сил Разина, разместив свою ставку в крупнейшем городе Поволжья – Казани, до XVI в. бывшей столицей одного из самых богатых и сильных татарских ханств.

1 октября по Юлианскому календарю, 11 октября – по Григорианскому, войско Ю. Барятинского подошло к осажденному разинцами Симбирску и приступило к его деблокированию. В разыгравшемся ожесточенном сражении отчаянное, но безнадежно уступавшее по вооружению, тактике и воинскому исскуству 20-тысячное войско Разина было вынуждено отступить. Сам атаман был дважды ранен: саблей и пулей, попавшей ему в ногу, едва не попал в плен, но еще три дня продолжал командование, в том числе предпринял еще одну, тоже оказавшуюся неудачной, попытку перехватить инициативу у барятинцев и овладеть Симбирским кремлем. Затем, вероятно, обессилев от ранения, он с группой казаков покинул передовой лагерь и отплыл вниз по Волге – в свою главную ставку в Кагальнике на Дону.

Отступление разинцев от Симбирска и ранение самого атамана уже не могли остудить запущенный приходом мощного повстанческого войска мятежный импульс в массах угнетенного народа Московского государства. Масштаб восстаний продолжал расширяться. Вскоре восставшими был захвачен город Козьмодемьянск в марийских землях, где разинец Илья Пономарев и перешедший на сторону повстанцев глава местной администрации Мирон Мумарин сформировали отряд, выступивший в Ветлужскую волость (территория современной Нижегородской области) и разжегший там новый мощный очаг антиправительственного и антипомещичьего движения. За счет присоединявшихся к нему крестьян: и крепостных, и черносошных, которые были задавлены тяжелыми податями либо опасались, что до них тоже дойдет закрепощение, отряд И. Пономарева разросся до войска в несколько тысяч человек, которое, по разинскому образцу, местный атаман разделил для удобства управления на сотни и десятки. На захваченных территориях повстанцы делили имущество бежавших господ, провозглашали отмену крепостничества, налогов и повинностей, вводили среди крестьян самоуправление по казачьему образцу. Под контролем восставших оказались вотчины виднейших бояр, входивших в царское правительство: князей Одоевских, Богдана Хитрово, Собакиных. Кроме того, И. Пономарев, в идеолого-пропагандистском плане по сути заменивший отбывшего вниз по Волге Степана Разина, рассылал гонцов в дальние уезды, которые призывали местное население тоже присоединяться к восстанию. Спровоцированные агитаторами И. Пономарева волнения прошли в таких отдаленных северных и восточных районах Московского государства как Вятка, Соль Камская, Великий Устюг. Причем призывы пономаревских посланцев подхватывались уже местными активистами, которые распространяли их еще дальше.

Продолжали расширять области своего действия и сложившиеся ранее повстанческие группировки. Восточная Мордовия контролировалась повстанческим войском мурзы (вождя) Акая Боляева, отряды которого эффективно действовали, совершая внезапные налеты на царские войска и сковывая продвижение тех. В октябре – ноябре и ноябре – декабре повстанческие войска предпринимали попытки штурма кремля города Тамбов. Ближайшие к Дону русские крепости на границе с недавно присягнувшей на верность Алексею Михайловичу Украиной стали захватывать объединенные силы донских и запорожских казаков под командованием разинского сподвижника Леско Черкашенина. Казалось, вот-вот вся европейская Россия задрожит во всеобщем движении крестьян и городских низов.

Однако, как и рассчитывали царские воеводы, местные повстанцы, абсолютное большинство которых было по происхождению простыми деревенскими жителями, мир которых всегда ограничивался их собственным уездом, могли лишь зажигать друг друга и еще не присоединившийся к восстанию народ многообещающими речами о свободе, равенстве и отсутствии тягостной власти помещиков и царских людей. Не зная местность за пределами района своего обычного проживания, они не могли эффективно координировать свои действия с другими отрядами, а их вооружение и уровень тактического знания позволяли лишь нападать на правительственные войска из засады, громить колонны и обозы тех на узких дорогах среди лесов, но не выстаивать против профессионального царского войска в открытом бою. Захватив власть в своем районе, крестьянские повстанцы трудно представляли себе, что делать дальше: они могли даже толком не знать, в каком именно направлении находятся Москва или другие важные стратегические пункты Московского государства, откуда им в условиях продолжавшейся войны получать необходимые товары. О том, чтобы выбить правительственные силы из крупных, хорошо укрепленных оплотов, восставшим крестьянам, даже не имевшим ни самой артиллерии, ни навыков обращения с пушками, нечего было и мечтать.

В ноябре – декабре 1670 г., несмотря на сопутствовавшие еще повстанцам отдельные успехи, войска Ю. Долгорукова и князей Барятинских планомерное вытесненяют повстанческие силы из их главных опорных пунктов. В конце октября – начале ноября Д. Барятинскому удалось деблокировать Цивильск, а затем овладеть Козьмодемьянском. 12 ноября на реке Кандарать на территории современного Карсунского района Ульяновской области армия Ю. Барятинского, двигавшаяся к Алатырю, на помощь контролировавшим который повстанцам шло войско А. Боляева, столкнулась с 15-тысячными основными силами разинцев, командование над которыми после ухода самого Разина принял атаман Михаил Харитонов. В разыгравшемся сражении разинцы были наголову разбиты, много их погибло, 323 человека попали царским войскам в плен; также повстанцы потеряли 12 пушек и 24 знамени. Спасаясь от полного уничтожения, разинцы были вынуждены разделить силы и спешно отступать в разных направлениях, что привело к дезорганизации разинского лагеря в Верхнем Поволжье. Близ границы с Украиной поздней осенью 1670 г. в урочище Красный Пришиб на реке Северский Донец потерпел тяжелое поражение отряд Леско Черкашенина, в плен попал и сразу же был казнен сын того.

Двигаясь вниз по Волге, царские войска подступили к Самаре, которую вследствие рассеивания основных сил после битвы при Кандарати оборонял лишь небольшой разинский гарнизон. Тщательно оценив обстановку, казаки поняли, что сил повстанческого гарнизона недостаточно для удержания города и отступили.

Неудачи разинцев вызвали брожение на Дону. Домовитые казаки во главе с крестным Разина К. Яковлевым опасались, что в случае разгрома разинского войска правительственная армия атакует и вольные городки, что царское правительство потеряет доверие к казакам и прекратит нанимать их на службу. Зажиточное казачество несло убытки из-за вызванного войной прекращения торговли на Волге. Наконец, знатным атаманам не нравились так возросшие популярность, сила и богатство Степана Разина, составлявшие конкуренцию их собственному влиянию. Надеясь подорвать материальную и политическую базу разинского движения и сохранить взаимовыгодные отношения с царским правительством, К. Яковлев и его сторонники, когда Разин, оправившись от ранения под Симбирском, собрал подкрепление своим передовым силам и вновь ушел на Волгу, в ноябре захватили главную ставку мятежного атамана – Кагальник. При этом погиб оставленный там Разиным в качестве коменданта Леско Черкашенин. Узнав о предательском ударе в самый тыл, Разин явился обратно в Кагальник и, быстро вернув засомневавшихся было казаков к повиновению, вступил с отрядом в Черкасск. До нового столкновения, однако, дело не дошло: захват Разиным власти в Черкасске казаьчя вольница могла расценить как попытку узурпировать власть над всем донским казачеством. Между Разиным и К. Яковлевым произошло объяснение, после чего стороны вновь дали друг другу гарантии невмешательства в дела друг друга. На самом деле и Разин с его приближенными атаманами, и домовитые казаки уже были лютыми врагами, искавшими способа избавиться друг от друга любой ценой. Разин отбыл в Кагальник собирать новое войско для похода на Верхнее Поволжье, оставив своему представителю в Черкасске Я. Гаврилову тайную инструкцию подготовить восстание и к его, Разина, возвращению захватить в городке всю власть, а К. Яковлева убить.

23 ноября Ю. Барятинский занял Алатырь. 30 ноября решительное поражение от армии Ю. Долгорукова потерпели повстанцы Алены Темниковской, а 4 декабря Ю. Долгоруков занял Темников и взял в плен Алену, которая после пыток была сожжена в срубе как разбойница и еретичка.

6 декабря в Черкасске согласно оставленной Разиным инструкции выступил со сторонниками против домовитого казачества Я. Гаврилов. Однако в разыгравшемся столкновении победили казаки К. Яковлева, сам Я. Гаврилов погиб. Разин на фоне нараставших неудач повстанческого движения быстро терял популярность, тем более не прибавила ему уважения попытка грубого захвата власти в Черкасске. Плохо скрываемое властолюбие, скорость на расправу отталкивала от него вольнолюбивых казаков, не отличавшихся, к тому же, большим терпением. Центр донского казачества окончательно закрепился за сторонниками казачьей зажиточной верхушки.

7 – 8 декабря возле сел Баево и Тургенево Алатырского уезда состоялось сражение между царскими войсками под общим руководством Ю. Барятинского и Василия Панина и 20 тыс. повстанцев при 20 пушках А. Боляева. Повстанцы потерпели поражение и разбежались: такую тактику мнимого разгрома, чтобы сбить с толку преследователей, мордовский предводитель применял уже не раз, затем собирая новое сильное войско уже в другом месте. Однако на этот раз воеводам удалось выяснить место под Саранском, где снова обосновался мятежный мурза, и явиться туда с мощным отрядом прежде, чем там успели снова сконцентрироваться повстанческие силы. А. Боляев был захвачен в плен и позже по указанию Ю. Долгорукова четвертован в крепости Красная Слобода (современный город Краснослободск в Мордовии). В середине декабря на речке Шанга (современная Костромская область) отряд воеводы Норбекова атаковал во время марша колонну повстанцев И. Пономарева и М. Мумарина. Не устояв перед натиском профессиональных царских ратников, повстанцы разбежались в разных направлениях, около двухсот их погибло. 12 декабря И. Пономарев, тайно ехавший в санях с небольшой группой соратников на Вологодчину для встречи с отрядом М. Мумарина и организации нового массового выступления крестьян, был захвачен группой воеводы города Тотьма М. Ртищева и после пыток в тот же день со своими товарищами повешен на берегу реки Сухоны. В конце декабря его тело было перевезено в Галич (современная Костромская область) и там вторично, как бы «официально» повешено на торговой площади с указанием его вин. В январе 1671 г. в Великом Устюге был схвачен и после пыток с шестью товарищами казнен М. Мумарин.

В апреле 1671 г. войско противников Степана Разина на Дону во главе с К. Яковлевым снова атаковало и смогло захватить Кагальницкий городок. Здесь полный необычайного даже для вольных казаков авантюризма атаман, попытавшийся в соответствии со своими представлениями переделать государственное устройство царской России, поднявший почти по всей обширной стране, не считая далеких поселений Сибири и Крайнего Севера, народное волнение никогда прежде не виданого размаха, едва не опрокинувшее сам царский трон, был захвачен в плен вместе со своим братом Фролом. Уже рассеянные, вытесненные из многих опорных пунктов силы его грозного народного войска не смогли прийти ему на помощь. Кагальницкий городок был сожжен дорожившими привычным укладом жизни и не желавшими заниматься делами большой политики казаками, которые выдали обоих братьев Разиных царским войскам.

В начале июня 1671 г. Степана и Фрола Разиных доставили в Москву. Степана везли на поставленной на колеса виселице, приковав к ее перекладине. За этой повозкой пешком шел прикованный к ней цепью с железным ошейником Фрол. В здании Земского приказа – высшего государственного учреждения, ведавшего управлением в Москве и других крупных городах, братьев подвергли жестоким пыткам, поднимая на дыбу и нанося удары кнутом, бросая на раскаленные угли, по капле проливая на выбритое темя холодную воду. Фрол уже готов был дать показания, однако подбадривание Степана удерживало его от этого. Оба Разиных и лжецаревич «Алексей», время и обстоятельства пленения которого до наших дней в источниках не сохранились, были приговорены к четвертованию. 6 июня по Юлианскому календарю, 16 по Григорианскому, на Красной Площади был казнен сначала сам Степан Разин. Когда палач рубил ему руки и ноги, Фрол, не выдержав, заявил, что готов выдать местонахождение захваченных разинцами богатых сокровищ. Последними словами грозного амбициозного атамана был обращенный к брату крик: «Молчи, собака!», после чего палач отрубил ему голову. Следом был казнен Лже-Алексей. Тело Степана Разина разрубили на части и, нанизав на колья, выставили для всеобщего обозрения на Болотной площади, а внутренности бросили собакам. Затем, поскольку останки его, преданного церковной анафеме, нельзя было хоронить по христианским обычаям, их закопали где-то на татарском кладбище. Казнь Фрола из-за его признания отсрочили. Царский отряд доставил его обратно на Дон, где по его указаниям возил от одного острова к другому в поисках спрятанного клада Степана Разина, однако никаких сокровищ найдено не было. Возможно, Фрол надеялся, что остававшиеся на Дону сторонники отобьют его. Дальнейшая судьба его точно не известна: по одним сведениям, он был вновь привезен в Москву и казнен, по другим – умер от новых пыток.

С пленением и казнью верховного атамана восстание отнюдь не закончилось: мощные силы разинцев продолжали контролировать Нижнеее Поволжье с Царицыным, кошевым (комендантом) которого был Федор Шелудяк, и Астраханью, где заправлял ближайший соратник Разина В. Ус. По-прежнему казаками был перекрыт Волжский торговый путь. Более того, и в Верхнем Поволжье местные повстанцы и остатки передовых разинских войск, хотя были значительно потеснены царской армией, продолжали контролировать еще значительные территории. В Астрахани 11 мая по приговору казачьего круга был казнен продолжавший осуждать действия разинцев митрополит Иосиф, которого, несмотря на явное недовольство многих простых горожан, привыкших к неприкосновенности церкви, поджаривали на огне, пытаясь выведать у него сведения о связях с царскими воеводами, а затем сбросили с вала городской стены. Затем казнили пощаженного в свое время самим Разиным воеводу князя С. Львова, а также других знатных людей. В Царицыне верным атаманам Разина удалось собрать новое войско, которое в конце весны – начале лета 1671 г. во главе с Ф. Шелудяком предприняло новый поход вверх по Волге с целью взять реванш. Ему удалось снова добраться до Симбирска и снова осадить город. Но после трех неудачных попыток штурма казаки отступили вниз по реке. В Среднем Поволжье часть территорий контролировалась войском другого разинского атамана Максима Осипова. 13 июля осиповцы предприняли попытку штурма Симбирска, тоже оказавшуюся неудачной.

К августу В. Ус умер от какой-то поразившей кожу болезни, и все командование остатком разинского войско перешло к Ф. Шелудяку. Царским войскам удалось овладеть Царицыным, отрезав, таким образом, разинцам основной путь на Дон через Волго-Донскую переволоку. Впрочем, на самом Дону уже прочно захватили влияние сторонники К. Яковлева, и едва ли мятежным казакам там были бы рады. Через некоторое время Царицын был атакован отступавшими со Средней Волги к Астрахани казаками М. Осипова. Однако правительственная армия вместе с частью горожан, уставших от граничивших с произволом «вольных порядков» разинцев, перешла в контрнаступление и разбила поредевшую казачью группировку. Сам М. Осипов попал в плен и, вероятно, был казнен. Астрахань – последний ключевой оплот разинцев, была в августе осаждена 30-тысячной армией под командованием Ивана Милославского. Позже к ней присоединилось войско князя Касбулата Черкасского. Город отказывался сдаваться в течение трех месяцев, пока в нем совершенно не истощились запасы продовольствия, а Ф. Шелудяк не был вероломно захвачен, заманенный под предлогом переговоров в стан К. Черкасского. 27 ноября 1671 г. по Юлианскому календарю, 7 декабря по Григорианскому, казаки и жители Астрахани сдались под гарантии полного прощения и отказа царских властей от всяких репрессий. Ф. Шелудяк тоже, согласно условиям договора, был освобожден и несколько месяцев спокойно жил в Астрахани.

К лету 1672 г. правительственным войскам удалось подавить последние очаги небывало обширного восстания. Большинство повстанческих групп состояло из неспособных сражаться с профессиональной армией в открытом сражении бойцов. Высвободив силы после разгрома разинцев, воеводы стали занимать крупные населенные пункты в еще охваченных крестьянским движением районах, вытесняя мятежников в леса, где они, лишенные продовольственных баз, не могли долго продолжать сопротивление. Воможно, восстание было бы подавлено и еще раньше, когда бы царское правительство, напуганное таким потрясшим всю Россию бунтарским разгулом, не устраивало над восставшими повсеместных массовых расправ, которых давно не видели россияне. Опасаясь новых бунтов, воеводы неохотно миловали предводителей и просто активных участников восстаний, предпочитая просто истребить «неблагонадежный элемент». Попавшим в плен и отделавшимся битьем кнутом, ссылкой в далекую малоосвоенную Сибирь повстанцам еще везло. В занятых царскими войсками городах, вдоль дорог постоянно совершались казни сразу большого количества мятежников, всюду возвышались виселицы и колья с телами казненных, обезглавленные и четвертованные трупы гнили на открытом воздухе. Для устрашения населения вниз по Волге пускали плоты с установленными на них виселицами, в петлях которых раскачивались десятки человеческих тел. Только в Арзамасе было казнено 11 тыс. человек. Понятно, что при такой правительственной политике повстанцы предпочитали сражаться до последнего или, уйдя в лес, умирать от голода и холода, чем сдаваться. Всего репрессиям подверглось около 100 тыс. участников и пособников восстаний.

Не выполнило царское правительство и гарантии, данные жителям и повстанческому гарнизону Астрахани. Летом 1672 г., когда все крупные движения против властей затихли, в город прибыло войско князя Я. Одоевского, который начал следствие и суд над участниками восстания и их пособниками. Ф. Шелудяк был арестован, подвергнут пыточному допросу и повешен.

Разинщина стала одним из двух крупнейших протестных движений низших сословий царской России: второе столь масштабное восстание против усиления крепостного гнета и не учитывающей народные интересы политики царского правительства произошло столетие спустя – в 1773 – 1775 гг., под верховным руководством донского казака Емельяна Пугачева и охватило преимущественно те же регионы. Это была первая внутренняя война в России, которая велась исключительно по классовому признаку: как уже говорилось, даже в Смутное время, хотя основную массу повстанческих войск, выступавших против центрального правительства, также составляли казаки и подавленный тяжелой нуждой простой люд, ведущей силой в них было недовольное по каким-либо причинам правительством дворянство. Разинцы же и другие повстанцы войны 1670 – 1671 гг. имели своей целью искоренение высшего класса, установление во всей России народного управления. Это показало, что между российской общественной элитой и массами простого населения пролег как никогда прежде глубокий разрыв. Развитие монархического абсолютизма, сопровождавшееся ростом налогов на нужды царской политики и закрепощением все более широких масс крестьянства вследствие раздачи земли под поместья царскому служивому классу, неизбежно обостряло все социальные конфликты. Дворяне и царские чиновники уже в течение многих поколений вели совершенно другой образ жизни, нежели простой народ, и им зачастую просто были непонятны народные нужды. Простолюдины же, не разбиравшиеся в политических вопросах, не понимали, почему их права и свободы все больше и больше ограничиваются, почему государство устанавливает все более жесткие регламенты для занятия земледелием, торговли, выборе простыми людьми места своего проживания. То, что восстание охватило, прежде всего, именно Поволжье, имело своей причиной не только близость этого региона к местам расселения вольных казаков: несмотря на свою исключительную экономическую важность для Московского государства, Поволжье все-таки было государственной окраиной, во-первых, населенной имеющими отдельный менталитет нерусскими народами и свободолюбивыми потомками достаточно отчаянных русских колонистов XVI в., во—вторых, вследствие удаленности от центра не слишком хорошо контролируемой царским правительством, что создавало условия для злоупотребления наместниками, чиновниками, помещиками своей властью.

Разинщина была следствием естественных социальных, политических и экономический процессов, охватывавших в то время и Россию, и большинство других европейских стран. Восстания социальных низов были неизбежны, как были неизбежны в условиях наступавшего Нового Времени усиление монархической власти и связанное с тем укрепление влияния служивого класса. Повстанцы из низших сословий не могли одной силой перекроить исторические процессы своего времени, поэтому восстание, несмотря на то что в той или иной степени потрясло всю Европейскую часть России, закончилось их полным поражением, своих целей они не добились. Крепостной гнет продолжал усиливаться. В 1675 г. вышел царский указ о разрешении землевладельцам продавать своих крестьян отдельно от земли, переводя из одного поместья в другое без их согласия. То есть, крепостные, прежде юридически только отбывавшие государственную повинность работой на помещичьих полях, теперь фактически попали в состояние, близкое к личному рабству.