В 1796 году у сына императрицы России Екатерины II Павла родился третий сын, которого назвали Николаем. Через год Екатерина умерла, и Павел занял престол, а Николай и его братья стали цесаревичами. Николай рос здоровым и с ранних лет проявлял большую любознательность. Однажды он спросил отца: «Почему тебя называют Павлом первым?». Тот ответил: «Потому что до меня не было царя с таким именем». Не по годам сообразительный Николай воскликнул: «Значит, меня будут называть Николаем Первым!». Павел усмехнулся и сказал: «Если еще станешь императором». Хотя согласно закону Петра I император мог назначать наследником престола кого угодно из ближайших родственников, традиционно предпочтение отдавалось старшему сыну или (до Павла I) жене. Николай, будучи третьим ребенком в семье, едва ли мог рассчитывать на престол. По свидетельствам современников, отец очень любил младшего сына. Однако, когда мальчику было 4 года, Павел был убит своими же приближенными при содействии старшего сына – брата Николая – Александра, который и занял русский престол.
С раннего детства Николай увлекся военным делом, особенно его инженерной областью. Играя в дворцовых покоях, он строил из мебели «дачу» для своей няньки и предусматривал в ней бойницы для пушек. Когда он и его младший брат подросли, к ним, официально носившим титул великих князей, был приставлен воспитатель-немец М. И. Ламздорф. Грубое солдафонское и классическое дворянское воспитание детей — вещи несовместимые, немец предпочитал первый стиль. Ламздорф требовал от мальчиков только беспрекословного послушания, бил их по рукам железным шомполом, Николая, отличавшимся упрямым характером, мог с такой силой швырнуть о стену, что царевич почти терял сознание. Однако чем больше воспитатель пытался сломить его характер, тем, наоборот, своенравнее и упрямей становился Николай. Со старшими братьями: царствующим Александром I, полным либеральных идей (из которых почти ничего так и не было воплощено в жизнь), и Константином, близких отношений у Николая не сложилось, зато с младшим Михаилом он был очень дружен.
Став взрослым, Николай Павлович, как было заведено у великих князей, поступил на военную службу. Гарнизон, учения, плац-парады были его родной стихией – на армейской службе он чувствовал себя как рыба в воде. Его сердцу был мил твердый армейский порядок, регламентированная расписанием жизнь, в которой все предельно ясно наперед и нет неприятных неожиданностей. Военной службе великий князь хотел посвятить всю жизнь и стал превосходным военным инженером. Однако ламздорфовское воспитание сказалось и на его качествах как военного начальника: очень ответственный, со всей серьезностью и профессионализмом подходящий к служебному делу, он был очень властным и резким до грубости, отличался экспансивностью. Будучи недовольным плац-парадом, он мог пустить уже уставших солдат бегом на приличное расстояние и скакать рядом на коне, погоняя. Тем не менее, не был он и самоуправцем или самодуром, в отличие от многих военачальников и вельмож конца царствования Александра I. Требовательный к подчиненным, он был требователен и к себе. Одним из главных достоинств армии он считал то, что там никто не отдает приказов, пока сам не научится подчиняться.
В повседневной жизни Николай также отличался неприхотливостью. Он очень любил своих жену и детей, но и в семье у него действовали строгие непреложные правила, безоговорочное послушание. Однажды, когда наместник на Кавказе пожаловался на расстроенные нервы супруги, Николай сказал: «У императрицы тоже были нервы. Но я сказал, чтобы никаких нервов не было, и их не стало».
Великий князь видел тяжелейшие внутренние проблемы России александровского времени. Его царствующий брат, превосходный международный политик, внесший огромный вклад в разгром наполеоновской Франции, давший свободу хождения по России идеям либерализма, мечтавший установить в империи конституционный строй, действовал очень робко с заправлявшими всем внутри страны дворянами-помещиками. Пользуясь его боязнью потерять их поддержку, эти русские феодалы воздействовали на него и в зародыше хоронили все начинания грандиозных проектов по переустройству российской действительности.
Николай полагал, что можно все исправить, если ввести систему государственного управления по военному образцу, где все решает назначенный властью начальник, а неповиновение строго карается. В этом плане его восхищал дальний предок Петр I.
У Александра I не было детей. По сложившейся традиции, наследовать русский престол должен был второй сын Павла I Константин. Но тот, не любивший политических дел, отказался от прав на трон. Тогда Александр решил передать после смерти трон Николаю. Несмотря на низкую заинтересованность духовными вопросами, иногда Николай проявлял сентиментальность и, когда Александр за обедом сообщил ему о своем намерении, прослезился, не ожидав от старшего брата такого доверия.
Осенью 1825 года Александр I во время отдыха в южном городе Таганроге заболел и умер, хотя по недоказанным сведениям он инсценировал свою смерть и ушел с престола в частную жизнь. Когда выяснилось, что престол должен был наследовать не Константин, а Николай, некоторые военачальники и сановники отказались ему присягать. Сторонники либерализма, мечтавшие о введении в России конституционного строя, знали, что до мозга костей военный, Николай превратит всю страну в гарнизон, а закоренелые крепостники боялись, что «генерал на троне» сильно прижмет их самовластие.
Сложившейся заминкой воспользовались участники появившихся в России к концу правления Александра I тайных обществ – революционных дворянских организаций. В 1825 году 14 декабря они вывели войска на Сенатскую площадь Санкт-Петербурга и попытались захватить власть (восстание декабристов) для осуществления своих планов по преобразованию жизни народа. Некоторые из них планировали убийство Николая. Великому князю пришлось укрыть напуганных жену и детей в расположении верного ему гренадерского полка (что-то вроде сегодняшнего спецназа). Однако большинство солдат и офицеров петербургского гарнизона присягнули Николаю, восстание было подавлено, его участники подвергнуты безжалостным репрессиям, в частности, впервые со времен «кровавой» императрицы Анны Иоанновны пятеро дворян – заговорщиков были казнены. Николай лично допрашивал многих декабристов, и с присущей ему серьезностью и ответственностью рассмотрел их заявления о засилье в России помещиков и сановников, тяжелом положении и бесправии простого народа. Впоследствии, верша свою политику, он постоянно обращался к полученным от декабристов сведениям. Но к самим заговорщикам Николай отнесся почти безо всякого снисхождения, поскольку выступление дворян – вековой опоры русского самодержавия против государя, воспринималось им как плевок ему в лицо. Помнил 29-летний новый император и то, как был напуган восстанием его семилетний сын Александр, которого он в утешение наградил медалью с формулировкой: «Был при усмирении бунта…».
Жестокая расправа с декабристами оттолкнула от Николая I прогрессивно настроенную часть высшего общества, но и навела страху на самовластную помещичью аристократию, быстро понявшую, что новый император беспощаден ко всем, кто в чем-то пытается поколебать самодержавную власть.
Придя же к власти, двенадцатый по счету государь из династии Романовых, принялся по-военному быстро и жестко наводить порядок во вверенной ему провидением державе, которую он очень любил. История внутренней политики России при новом царе такова: начал Николай с того, что удалил от императорского двора хозяйничавших там и, соответственно, во всей стране властных вельмож, в частности, ненавистного всей России солдафона и крепостника А. Аракчеева. Высшие посты заняли преданные царю и более прозорливые в государственных делах политики: М. Сперанский, П. Киселев, Е. Канкрин. Вся жизнь в стране до мелочей была подчинена системе административного управления, в шесть – семь раз выросло число царских чиновников, которые почти мелочно контролировали все области жизни государства и общества. Даже крыши городских домов по указу царя красили только в определенные цвета.
Николай I был истинным патриотом России, безжалостным к ее реальным или мнимым врагам, но считал, что сама основа ее существования – сильная единоличная власть государя. Министр образования С. Уваров выдвинул концепцию, согласно которой царь и народ были единой любящей семьей, где самодержец всю жизнь свою кладет на народное благо, а народ во всем ему повинуется (теория «официальной народности»). Гимном России стал «Боже, Царя храни!», услышав который в первый раз, Николай I прослезился.
В 1833 году были собраны в единый свод все государственные законы, что не дало чиновникам, как в прежние времена, всякий раз толковать их по своему усмотрению, пользуясь юридической неосведомленностью населения. В 1837 – 41 гг. было упорядочено управление государственными крестьянами; в государственных деревнях открылись школы, больницы, ветеринарные пункты, стал создаваться продуктовый запасной фонд на случай неурожая. Для стимуляции промышленного роста обложили высокими пошлинами ввозимые из-за границы промтовары, конкурировавшие на рынке с отечественными. Упорядочили и денежное обращение, основой которого стал серебряный рубль. И в результате всех этих мер начал расти уровень российской экономики.
Николай I был убежденным противником крепостного права – не только из-за его безнравственности, но и потому что оно, превращая помещиков в маленьких царьков в своих имениях, так или иначе ограничивало и самодержавную власть. Первоначально император предполагал в течение своего царствования освободить крепостных крестьян. Но первые же шаги в реформе крестьянства вызвали отрицательную реакцию со стороны помещиков и волнения крестьян, недовольных тем, как их проблемы решают чиновники на местах. Царю стало ясно, что с ослаблением влияния в государстве помещиков, которые все-таки были ему подконтрольны, в стране высвободятся другие силы, а с ними в случае их недовольства существующим строем он может и не справиться. Поэтому Николай I отказался от отмены крепостного права в ближайшее время, оговорив, однако, что в будущем с крепостничеством непременно надо покончить.
Под жесточайший контроль была поставлена общественная мысль. В 1826 году приняли Устав о цензуре, согласно которому в печать не допускались никакие произведения, порицающие монархию, содержащие, говоря современным языком, «несанкционированные» предложения о государственных преобразованиях. Однажды к печати не были допущены стихи о любви из-за фразы: «Один твой взгляд дороже для меня вниманья всей Вселенной». Формулировка цензора гласила, что «нельзя взгляд женщины ставить выше государственных интересов Отечества и, уж тем более, Бога». Страна, в общем-то, стала напоминать воинскую часть, где требовалось неукоснительное выполнение начальственных директив и отвергалось всякое проявление инициативы без разрешения сверху. Даже не вовремя приведенный положительный отзыв о действиях властей мог вызвать их же раздражение.
За настроениями в обществе бдительно следило Третье отделение Собственной его императорского величества канцелярии, которому подчинялся Отдельный корпус жандармов. Во главе его стоял А. Бенкендорф – друг царя, человек, в общем-то, сам по себе не злой, но очень исполнительный и обладавший сильным решительным характером. Николай I всецело доверял ему, и фактически тот стал первым лицом в государстве после самого императора. Третье отделение немедленно реагировало на всякое проявление открытого несогласия с установленными николаевским правительством порядками, арестовывало и подвергало наказаниям (а законы в старину отнюдь не были мягкими) всех неблагонадежных.
Николаю I удалось навести общий порядок и централизовать управление огромной империей. Однако ему, до глубины души пронизанному милитаристским духом, не хватало кругозора и раскрепощенного мышления, чтобы предпринять меры, направленные на закрепление выстроенной им системы «на века». Очень быстро эта система начала давать серьезные сбои. Широкая разветвленность бюрократического аппарата стала благоприятной почвой для роста круговой поруки и безответственности чиновников, взяточничества и самоуправства. Отсутствовал всякий общественный контроль над действиями административной машины, так как Николай видел в представительности недопустимое ограничение командной системы управления, что усугублялось впечатлениями о восстании декабристов. Но это приводило к тому, что местные «верхушки» стали совершать беззакония, подкупая правительственных ревизоров, а местные же власти, опасаясь, что за действия тех тоже попадут «под раздачу», старались их выгородить. Пока информация со всех концов империи через громоздкую бюрократическую машину стекалась к правительству и самому императору, она неоднократно подвергалась искажению в угодную верховным властям сторону. Постепенно у царя и его министров сложилось ложное представление о чуть ли не идеально благополучном положении в стране. И в таких условиях, не замечая нарастающего экономического кризиса, дезорганизации управления на местах, император и его окружение стали пытаться укреплять положение России в мире за счет активной внешней политики. Пока демонстрация силы русского оружия заключалась в подавлении русскими войсками революций в европейских странах – Польше, бывшей под протекторатом России, и Венгрии; войнами с отсталыми в военном отношении Османским Халифатом и Ираном — стратегические успехи подкрепляли это убеждение. Но совсем по-другому оказалось, когда во время Крымской войны Россия столкнулась с передовыми державами мира – Великобританией и Францией.
При Николае I улучшился быт государственных крестьян – самой многочисленной группы населения (о том, что многие крестьяне потом при Александре II не хотели уходить от своих помещиков, здесь же на history-thema.com можно поискать заметку на странице «факты»), окрепла российская промышленность, упорядочилось применение закона, немного уменьшился деспотизм помещиков над крепостными крестьянами. Но сильно обострились другие проблемы: произвол и воровство чиновников, непомерная нагрузка на государственный бюджет страны. После недолгого оживления и подъема в начале царствования Николая I к концу царствования российская экономика упала на такой низкий уровень, что Россия вот-вот могла стать второстепенной державой. Ее внешний долг составил 278 млн. рублей.
Николай, конечно, не мог совсем не знать о том, что идиллическая картина жизни в стране, рисуемая его приближенными, не соответствует действительности. Он лично распорядился поставить в Александрийском театре Санкт-Петербурга сатирическую пьесу Н. Гоголя «Ревизор» и сам просмотрел ее. После просмотра произнес: «Всем досталось, а мне более всего!».
Во время русско-османской войны 1828 – 1829 гг. Николай прибыл на балканский фронт и, увидев, что из страха перед его экспансивностью военачальники тут же теряют наступательную инициативу, заявил: «Я вижу, при мне тут все идет плохо!», и уехал, несмотря на все свое желание лично контролировать военные действия. Война была выиграна российской армией, которая вдобавок едва не заняла Стамбул.
В повседневности император сетовал на то, что среднее чиновничество практически правит страной. Но в своей милитаристской закоснелости он не мог найти средства обуздать канцелярский произвол. Подлинными трагедиями становились перешедшие все рамки самоуправство офицерства в армии, издевательства образовательных чиновников над учениками учебных заведений для детей из непривилегированных сословий, непомерно жестокие наказания, налагаемые на несогласных с политикой властей, даже если вина их была в сущности незначительной (дело братьев Критских, дело петрашевцев и др.). Известный русский поэт М. Лермонтов, неосторожно написавший в стихах на смерть Пушкина фразу: «Вы, жадною толпой стоящие у трона свободы, гения и славы палачи…», был отправлен в военную ссылку на Кавказ.
Вся глубина проблем России, накопившихся в его тридцатилетнее царствование, открылась перед Николаем разом – когда страна пошла к неминуемому поражению в Крымской войне 1853 – 1855 гг. Некогда самая грозная в Европе, а теперь плохо вооруженная, разворованная российская армия столкнулась с оснащенными скорострельными винтовками англо-французскими войсками, из-за плохих дорог не успевая вовремя получать подкрепления, боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Император был настолько потрясен, что впал в хандру и, простудившись, тяжело заболел. Он умер 18 февраля 1855 года, завещав престол сыну Александру. Перед смертью самодержец просил сына не оставить Россию, охваченную за его царствование новыми бедами. Распространился слух, будто он сказал наследнику престола: «Сдаю тебе мою команду, к сожалению, не в таком порядке, как желал».
Большинство русских дворян не любило Николая I (но такова уж жизнь русских царей – всем не угодишь). Как уже говорилось, крепостники – за то, что он своей административной централизацией сильно ограничил их влияние в стране, либералы – за жестокие преследования инакомыслящих и крайний консерватизм во внутренней политике. Дворяне были очень избалованы откровенной угодливостью к ним Екатерины II и демократизмом Александра I. Однако Александр I , как бы ни был полон идей конституционализма и республиканства, какой бы вклад ни внес в развитие российской культуры и передовой общественной мысли, практически все свои идеи оставил лишь в проектах, отступая при первом же противодействии заправлявших в стране крепостников. В его правление почти ничего не было сделано для реального улучшения жизни широких слоев населения. Крестьяне оставались бесправными холопами своих господ или государственных чиновников, безграмотными, только на себя полагающимися в борьбе с неурожаем и эпидемиями. Всякий губернатор произвольно заправлял в своей провинции, утаивая неудобные для себя законы от народа.
Николай I не осуществил каких-то поворотных преобразований в жизни страны, но все же реально и значительно улучшил жизнь большинства российского населения.
В годы Советской власти Николай I традиционно изображался жестоким и грубым тираном: большевики, сами считавшие дворянство эксплуататорским классом, чтобы очернить монархический строй невольно позаимствовали у дворян и описание характера Николая I. В действительности при всех своих недостатках (властность и грубость, служебная зашоренность) это был трезвый и ответственный политик, справедливый в большинстве своих суждений. Проблема состояла в том, что только тех действий, которые предпринял он, не хватало для наведения стабильного порядка в стране. Но чтобы выстроить принципиально новую государственную структуру, у него не хватало широты мышления. Это сделал за Николая уже его сын Александр II, которому выстроенная отцом система тотального административного контроля позволила провести ряд коренных реформ (в том числе – ликвидация крепостного права), не допустив при этом высвобождения неуправляемых общественных сил и хаоса в государстве.
Николай I был вовсе не самодержавный монарх по призванию. Ему больше подходило место в военном штабе, на фортификационных работах. И не будь ему написано на роду занять российский престол, он вполне мог стать прекрасным военачальником, даже встать в один ряд с М. Кутузовым, П. Нахимовым, Д. Скобелевым. Но и на троне Николай со свойственной ему ответственностью сделал все, что смог, для блага России и ее народа. Пожалуй, несправедливо, что Петр I, на совести которого гораздо больше невинной крови, усилиями заинтересованных групп оставил фактически лучшую память о себе в народе, чем его служивый потомок.
У этого императора можно найти и множество плюсов, и множество минусов. В его правление произошел промышленный переворот. Его также называют »жандармом» Европы. Довольно интересная личность.
Да, были у него и промахи, но солнце тоже не без пятен. Довольно таки интересный персонаж, вошедший в историю как царь-законодатель.
Плохая у него судьба — так любил армию — и проиграл единственную серьезную войну, в Крыму…
Я не согласна, что его место в казарме — в гвардейских кругах, по отзывам современников, его не любили.
Да, интересный был человек, но все же его место не на троне , а в казарме.